Митчел Сканлон - Сошествие Ангелов
— Как ты думаешь, чудовище было разумным существом? — спросил Немиэль.
— Какое чудовище? — откликнулся Захариэль, хотя прекрасно понимал, о чем идет речь.
— Крылатое чудовище, которое напало на нас несколько лет назад.
— Разумным? — повторил Захариэль. — Мне кажется, это зависит от того, что ты понимаешь под словом «разумный». Да, я думаю, оно обладало определенным интеллектом. Я твердо в этом уверен. Но было ли оно по-настоящему разумным? Помню, брат Амадис говорил, что показателем разумности можно считать способность существа планировать что-то заранее или использовать логическое мышление для решения каких-либо задач.
— А что думаешь ты, брат? — настаивал Немиэль. — Ты считаешь то чудовище разумным или нет?
— Я и сам не знаю. Мне кажется, человеческому разуму слишком трудно понять логику нечеловеческого существа. Я могу сказать только, что я тогда чувствовал.
— И что же ты чувствовал? — спросил Немиэль.
— Я ощущал себя мухой в паутине этого монстра.
Захариэль продернул промасленный лоскут через дуло пистолета и стер все следы недавней стрельбы. Оружие стало бить немного влево, и его результаты из-за этого оказались в самом низу таблицы общих показателей.
Когда Захариэль пожаловался на выявленный недостаток, рыцарь-оружейник просто посоветовал ему перед следующей стрельбой тщательнее вычистить пистолет. Оскорбительный намек привел Захариэля в ярость, но он все еще был претендентом и не имел права ответить полноправному рыцарю той же монетой.
Вместо этого Захариэль вежливо поблагодарил рыцаря-оружейника и вернулся в спальню, где открыл ящик с принадлежностями по уходу за оружием и стал педантично чистить каждую движущуюся часть механизма.
Однако он не ожидал от своего занятия никаких результатов. Захариэль подозревал, что недостаток обусловлен не остатками гари в дуле, а почтенным возрастом оружия, поскольку очень тщательно относился к уходу за доспехами и еще бережнее обращался с пистолетом.
— Оружейник посоветовал основательнее чистить пистолет, да? — спросил Немиэль, наблюдая, как брат с сердитым видом берет с кровати очередную деталь и начинает энергично натирать ее маслом.
— Можно подумать, я до сих пор плохо его чистил! — бросил Захариэль.
— Кто знает, — сказал Немиэль, — а вдруг это поможет.
— Тебе известно, что я всегда содержу оружие в чистоте.
— Верно, но оружейнику виднее.
— Ты принимаешь его сторону?
— Его сторону? — переспросил Немиэль. — С каких это пор встал вопрос о разных сторонах?
— Не важно, — бросил Захариэль.
— Нет, продолжай. Что ты хотел этим сказать?
Захариэль вздохнул и отложил в сторону казенник и щеточку, которой его чистил.
— Я хотел сказать, что тебе все это доставляет удовольствие.
— Какое удовольствие?
— Ты радуешься, что обошел меня на учебных стрельбах, — ответил Захариэль.
— Так вот что ты думаешь, братец? Ты считаешь, что недостатки твоего оружия помогли мне выиграть?
— Нет, все не так, — возразил Захариэль. — Я только хотел сказать…
— Нет, я все понял, — перебил его Немиэль, поднялся с кровати и направился к выходу из спальни в центральный коридор. — Ты считаешь, что превосходишь меня во всем. Теперь я это ясно понял.
— Всё совсем не так! — снова повторил Захариэль, но его брат с оскорбленным видом уже вышел из комнаты.
Захариэль понимал, что надо бы пойти вслед за ним, но в душе был даже рад, что выплеснул раздражение, вызванное тем, как обрадовался брат его неудаче.
Он постарался выбросить из головы мысли о произошедшей размолвке и продолжал чистить оружие, не поднимая головы и стараясь заставить пистолет сверкать чистотой, не обращая внимания на постоянный шум в спальне.
Захариэль заметил нависшую над ним тень и вздохнул.
— Послушай, Немиэль, — заговорил он. — Извини, но я должен это сделать.
— Это может подождать, — раздался звучный голос, и Захариэль поднял голову.
В изножье его кровати стоял брат Амадис, облаченный в полный комплект доспехов и белый стихарь. На сгибе левой руки Амадис держал свой крылатый шлем, а черный плащ был переброшен через левое плечо.
Захариэль уронил на одеяло пистолетный магазин и вскочил на ноги.
— Брат Амадис, прости, я думал… — заговорил он.
Тот отмахнулся от его извинений:
— Оставь свой пистолет и пойдем со мной.
Не дожидаясь ответа, рыцарь развернулся и шагнул к выходу из комнаты, провожаемый восхищенными взглядами всех претендентов.
Захариэль одернул одежду и быстро направился к двери вслед за Амадисом. Воин шел довольно быстро, и мальчику пришлось поторопиться, чтобы его догнать.
— Куда мы идем? — спросил он.
— Тебе пора ближе познакомиться со структурой Ордена, — ответил брат Амадис. — Пришло время навестить лорда Символа.
Лорд Символ.
Это, конечно, не было именем, так назывался титул человека, ответственного за сохранение традиций Ордена, и при мысли о вызове к старику Захариэля терзали смутные опасения.
Неужели он оскорбил лорда Символа каким-нибудь непреднамеренным нарушением протокола Ордена? Или позабыл о какой-то древней формальности, когда был представлен ему, и теперь все его шансы когда-либо стать рыцарем улетучились?
Брат Амадис вел его вниз, в самое сердце монастыря. Их путь пролегал по темным катакомбам, пронизывающим скалу, на которой стояла крепость, мимо сумрачных погребов и забытых палат, мимо древних келий, все глубже и глубже под землю.
Здесь было очень холодно, и Захариэль, шагая за братом Амадисом, видел, как его дыхание превращается в белые облачка пара. Рыцарь нес в руке зажженный факел, и его неровный свет отражался на блестящей поверхности тоннеля. Стены украшали искусно высеченные картины сражений древних героев, произошедших тысячи лет назад.
Кто создал эти изображения, Захариэль не знал, но каждая сцена свидетельствовала о мастерстве резчиков, хотя теперь ими никто не любовался.
Наконец тоннель вывел их в длинный гулкий зал со сводчатым потолком, залитый желтовато-оранжевым светом. Стены здесь были сложены из покрытых глазурью кирпичей, на которых отражался и свет факела, и огоньки тысяч свечей, образующих на полу широкие завитки спирали.
Лорд Символ стоял в центре этой спирали, одетый в традиционный темный стихарь с поднятым капюшоном. Из складок одежды выглядывал меч с золотым эфесом, и скрюченные пальцы старика не отрывались от оружия.
— Добро пожаловать, мальчик, — произнес лорд Символ. — Похоже, твои достижения дали тебе право глубже познать наш Орден. Под этой скалой, мой мальчик, простираются глубокие пропасти и расщелины, давно позабытые находящимся наверху миром. Внизу погребены великие секреты и тайники, известные лишь немногим мудрецам. Конечно, тебе об этом ничего не известно, но тебе предстоит сделать первый шаг на пути познаний.
— Я понимаю, — сказал Захариэль.
— Ты ничего не понимаешь! — воскликнул лорд Символ. — Только осознание начального пути может дать осознание того, что может произойти. А теперь начинай двигаться по спирали.
Захариэль оглянулся на брата Амадиса.
— Не смотри на него, мальчик, — сказал лорд Символ. — Делай так, как я говорю.
Захариэль кивнул и зашагал по проходу между рядами свечей, двигаясь целенаправленно, но осторожно.
— Хоть наш Орден и не может сравниться по древности со многими другими рыцарскими сообществами Калибана, в его истории накопилось немалое количество обычаев. Я — лорд Символ Ордена. Ты понимаешь, что это означает?
— Понимаю, — ответил Захариэль. — Человек, назначенный на должность лорда Символа, должен охранять эти обычаи. Он следит за неизменностью ритуалов и дает советы по протоколу и проведению церемоний.
— А имя, мой мальчик? Ты знаешь мое имя?
— Нет, мой лорд.
— А почему?
— Твое имя знать запрещено.
— Почему?
Захариэль замялся:
— Я… не совсем уверен. Я знаю, что независимо от того, кто носит титул лорда Символа, всем запрещено произносить его настоящее имя, пока он носит эту мантию. И мне неизвестно почему.
— Правильно. «Почему» — один из самых интересных вопросов, но его не слишком часто задают. «Где», «когда», «как» и «что» не более чем украшения. «Почему» — вот самый важный вопрос. Или ты не согласен?
Захариэль кивнул, продолжая следовать виткам спирали:
— Я согласен.
— У меня множество таинственных титулов: Мастер Таинств, Хранитель Истины, Владетель Ключа — или просто лорд Символ. Ты знаешь, почему, мальчик?
— Нет, мой лорд. Просто потому что в Ордене было так всегда.
— Точно, — согласился лорд Символ. — «Потому что в Ордене было так всегда». Ценность традиции в том, что она ведет нас, несмотря на то что реальные причины могут быть позабыты. Верования и поступки, приемлемые для нас в прошлом, могут сослужить свою службу и в настоящем, и в будущем. Я уже больше двадцати лет занимаю эту должность, и, хотя титул обычно дается Орденом более почтенному рыцарю, избрали меня, надеясь придать этому званию новые силы. В мои обязанности, кроме всего прочего, входит и поддерживать существующие в Ордене обычаи в виде живых традиций и не допускать, чтобы они вырождались в закостеневшие реликвии.
