Сергей Михонов - Суррогаты
Состав набрал прежнюю скорость, продолжая двигаться неспешно, из-за чего платформы, как открытого типа, так и закрытого (контейнеры) с вагонами кидало нещадно из стороны в сторону. А на Украине так и вовсе казалось: на рельсах имеются ухабы. Начались самые настоящие скачки с подпрыгиванием вверх-вниз.
— Гей-гей, казачок! — выдал некто из бойцов Азаровского.
— Ну ты, этот, как его, а сам сказал — тя за "деликатес" никто не тянул! — зубы жмут?
Боец притих.
— Шутки в сторону! Не нравится мне эта поездка по Украине. Заведут нас хохлы в такие дебри, что чёрт ногу сломит.
Кто-то закричал.
— О, один уже докатался, — отметил иной боец Азаровского.
Майор разузнал. И точно — один из россиян на открытой платформе, что вывалился за борт, подвернул ногу, и она распухла.
— Дай, взгляну, — предложил помощь Азаровский — резко дёрнул, вставляя коленную чашечку на место.
— А-а-ай… — вскрикнул скорее по привычке, нежели от боли боец.
— От ты баба, а не мужик! — пожурил майор сержанта.
— Так и есть, — откликнулся капитан. — Бабкин его фамилия, как у народной певицы.
— Я буду ходить? — поспешно поинтересовался воин у Азаровского.
— Даже бегать за бабами, — вызвал он новую волну смеха в адрес сержанта. — Хотя может быть и от них…
Снова наведался в штабной вагон.
— Азаровский… — была фамилия майора у всех на слуху.
— Не помешаю?
— Кто мешает, того бьют, — вставился уже его командир. И незаметно подмигнул.
Азаровский всё понял — благодарит за проявленную расторопность, и злиться на беспечность союзников, в частности на проводника. Да и вообще не понимал, какой смысл было подключать третью сторону. Достаточно проинформировать о том их высшее руководство — и всё. Так нет же принцип оказался до банальности прост: всех измазать дерьмом, дабы в последствии никто не мог бы откреститься, что переброска ядерного оружия во вторую страну из первой сделана тайно от третьей. Все повязаны.
— Что думаете по данному поводу, братья славяне? — выдал начальник эшелона.
— А наш новый проводник? — вставился по заведённой традиции Азаровский.
Тот попросил карту местности.
— Вот так сюрприз!
— Азаровский…
— Я…
— Свободен, майор, — отправил его начальник эшелона восвояси.
— Иди-иди… — шёпотом попросил собственный командир и тёзка по званию того, кто не уважил майора.
— Не прощаюсь…
Командир лишь пожал плечами, поймав на себе пытливые взоры сотрудников штаба, отпущенные в его адрес из-за своевольного и словоохотливого подчинённого не сдержанного на язык.
— Что новенького, командир? — озадачили своим очередным вопросом бойцы Азаровского.
А тот в свою очередь их.
— Заблудились мы в просторах Самостийной Украины. И проводника втюхали такого, что уж лучше с Сусаниным бродить по болотам в поисках, где бы утопиться!
Снова засел за навигатор, следя за тем, как они и дальше продолжают откланяться от намеченного пути следования. Точка как уползала в сторону верхнего края экрана, так и дальше продолжала двигаться туда, пока вовсе не исчезла.
— Зараза!!! — процедил сквозь зубы Азаровский. — В Чернобыльскую зону, что ли везут нас?
Бойцы не сводили с него взоров.
— Куда уставились? Когда должны, хотя нет — отставить — обязаны следить за периметром контейнера!
— А россияне на открытых платформах с бронёй нахрена?
— У них это и спроси, умник, а не у меня! Ответ будет идентичным!
— Так может это…
— Всё что угодно, парни! И хватит!
Наступила долгожданная тишина, больше подобная на гробовое молчание.
— Нет, так тоже никуда не годится, — отшвырнул на полку-кровать Азаровский навигатор. Толку сейчас от него — прибор раздражал. И снимать показания ежесекундно было ни к чему, даже ежеминутно. Достаточно будет взглянуть через час, а то и два, да и то вряд ли ситуация изменится, а тем более проясниться. И впрямь заблудились. Или их намеренно увели с намеченного маршрута следования. — Скорее бы наступило утро!
Последовал взгляд на часы. Где там, только за полночь перевалило время, и нынче было не московское, а родное — белорусское — Украина с Беларусью находилась в одном часовом поясе. А даже если и нет, то не всё ли равно. Час ничего сейчас не решал. И кому влетит за отклонение — начальнику эшелона.
Влетело, и много раньше, да такое, что заставило содрогнуться состав.
— Взрыв?! — не поверил Азаровский тому, что услышал. Кто-то применил кумулятивный заряд.
— Все на пол! По местам! — приказал он открыть контейнер, и в случае необходимости покинуть на БМП, не взирая на начавшийся обстрел.
Мелькнула ещё одна вспышка, а затем не одна. Какой-то неведомый противник применил ручные гранатомёты.
— РШГ сволочи бьют! Нам каюк, командир! — выдал помощник.
— Слушай мою команду, — грянул в продолжение Азаровский. — Экипаж в машину! Сваливаем! Бегом! Марш-марш — вперёд!
Ещё бы добавил — на мины. Они были заложены вдоль полотна по обе стороны от железнодорожной насыпи. На такой мине и подорвались бойцы капитана с открытой платформы по соседству, опередив чуток бойцов Азаровского на БМД-1, а иная уже лупила прямо оттуда по тем налётчикам, кто мелькал во вспышках РШГ, и были все в оранжевой форме.
— Гастарбайтеры!?.. — раздался крик извне.
Из окон вагонов ударили автоматическое оружие. Военные с подвижного состава пытались отбиться при помощи него от странного вида и одеяния налётчиков. Да где там, вагоны послужили многим братской могилой. В ответ в окна влетали реактивные снаряды и взрывались, вырываясь при детонации языками пламени.
Повсюду были слышны взрывы и оголтелые вопли.
— Вниз! Под рельсы! — настоял Азаровский.
Пришлось бросить бронетехнику, иначе не сносить головы. Едва он угодил ногами на гравий, и юркнул под колёса состава за рельс, над головой прогремел оглушительной силы и мощи взрыв. БМП-3 приказало долго жить. Кто-то ещё вскрикнул.
Не все его бойцы успели ретироваться из контейнера, а те, что находились рядом с ним, даже не пытались оказывать сопротивления нападающим, и обозначать свои новые стрелковые позиции.
Налётчики не трогали их, действуя избирательно, как и не обстреливали контейнеры с ядерными боеприпасами.
— Знают гады, что делают, а творят! И такое… — едва не растрескалась эмаль на зубах у Азаровского от скрежета ими.
Говорить было тяжело, а видеть то, что творил некто руками гастарбайтеров и вовсе выше сил. На миг Азаровский зажмурился. Показалось: бой стих. Обстрел и впрямь прекратился.
— И всё?! — не поверили его бойцы.
— Нет, лиха беда начала, — ожидал майор неминуемого повторного навала.
Чутьё не подвело. Он как всегда в таких случаях оказался прав, но был не прочь ошибиться. Да где там. Показались гастарбайтеры. Все в одинаковых оранжевых комбинезонах и с автоматами в руках.
Рассматривая их оружие через оптический прицел ночного наблюдения, Азаровский подивился. Ещё бы — Азиопа вооружилась основательно — они сжимали "Абаканы", а не обычные "АК-74", распространённые у бойцов прикрытия ядерного груза. Хотя после РШГ можно было ожидать чего угодно, даже РГ-6 у каждого из них. А тут ещё и МРО применили.
Последовали автоматные очереди невпопад. Пули ложились под колёса состава.
— Ага, — живо сообразил Азаровский. — Всё-таки состав им нужен подвижным!
Следовательно, защитникам требовалось его обездвижить — устроить ответную диверсию. Но вот продержаться долго, вряд ли получиться. Нападение было организовано профессионально. Ничего лишнего. Соответственно и с потерями никто считаться не собирался со стороны налётчиков.
— Чего делать, командир? — не могли бойцы Азаровского открыть ответный огонь без его на то приказа. — Почему мы медлим?
— А куда нам торопиться? Разве что на тот свет! Так всё одно окажемся там, рано или поздно! Вот только мне спешить некуда! Поживём — увидим… и что-то ещё новое! Пока что груз в целости и сохранности!
— Как скажешь, а прикажешь, командир… — злились про себя на него его собственные бойцы, но старались не выказывать открыто чувства неприязни.
Трусом Азаровский не был, просто занял выжидательную позицию в отличие от тех, кто погибал у них на глазах, стараясь отбиться от превосходящих многократно сил противника.
На месте сваленных гастарбайтеров ровными рядами из-за лесного массива и густой кустарниковой растительности появлялись новые, и снова, как и прежние поливали железнодорожное полотно под составом автоматным огнём.
Долго так продолжаться не могло. Азаровский это подозревал, а также то, какую именно тактику предпримет враг.
Мелькнули первые всполохи длиннющими языками пламени. Противник применил ранцевые огнемёты.
