Вячеслав Шалыгин - Бессмертие наемника
— Я люблю вас, господин лейтенант, — упрямо наклонив голову, сказал Александр. — В таких вещах невозможно ошибиться… Я себя уже немного знаю…
— А как же стресс? — Елена лукаво улыбнулась.
— Петров! Неси вино! — через плечо крикнул капитан, заметив краем глаза в руках механика кувшин. — Сейчас мы его одолеем…
Я выключил компьютер и, резко захлопнув книгу со стихами, встал. Затекшая поясница несколько секунд активно сопротивлялась моей внезапно проснувшейся подвижности, но после пары гимнастических упражнений успокоилась. Оглянувшись, я заметил, что в квартире, кроме меня, никого нет. Стыдно признаться, но этот факт меня не только не озадачил, а даже не взволновал. Алену я люблю, это бесспорно, но сейчас для меня максимально ценной была тишина. Тишина, начисто лишенная едва уловимых звуков дневной городской суеты, человеческих голосов и собственного посапывания. Да, я поймал себя на том, что реже дышу, лишь бы сохранить краткий миг полной тишины и покоя как можно дольше. Но вот он закончился, и в голове заметались отголоски гомона миллионной толпы. Безумие чужой войны не отступало. Я побрел на кухню в надежде найти там нечто способное поддержать мой слабеющий организм в жизнеспособном состоянии. На плите ничего не разогревалось, а холодильник был пуст. Понятно. Она не выдержала и сбежала. Наверное, с Антончиком… Хотя при чем здесь Гриня? У Алены есть свой дом, работа… Нет, стоп, вспомнил: она взяла «отпуск», не сумев справиться со мной… Надумала отдохнуть у родителей. А Гриша когда успел улизнуть? Друг называется! Впрочем, ладно, разберемся…
— Если ты решил, что я тебя бросила, то спешу тебя разочаровать — так просто от меня не отделаться! — заявила Алена, толкая плечом тяжелую входную дверь квартиры.
Руки ее были заняты традиционными сумками с провизией. Я облегченно вздохнул и бросился ей помогать. Только теперь я очнулся и вспомнил, что Алена в отличие от моей первой жены предпочитает вести хозяйство «чрезвычайного типа»: пока в холодильнике есть хотя бы одно яйцо — никаких магазинов! Мне очень хотелось сказать ей, как я рад, что она уходила всего лишь за покупками, как много она для меня значит… Да просто — наболтать ей ворох бессмысленных, но нежных слов, однако вместо всего этого я как последний идиот рассмеялся и заявил:
— Ты не представляешь, как саркастичен поэт в рассуждениях о воинской чести!
— Нет, отчего же. — Алена посмотрела на меня с сочувствием. — Я уже знаю твоего Архилоха наизусть. Ты вот это стихотворение имел в виду?..
Она поставила тяжелую сумку посреди кухни и неторопливо прочла вслух:
Носит теперь горделиво саиец
мой щит безупречный:
Волей-неволей пришлось
бросить его мне в кустах.
Сам я кончины зато избежал.
И пускай пропадает
Щит мой. Не хуже ничуть
новый могу я добыть.
АрхилохГлава 9
Необула. 13.11.2352 г. н. э
Наемники
По всей Долине Легионеров горели погребальные костры, на которых не было возложено ни единого тела. В языках пламени стонали только души тех, кто остался в холодном мраке космоса, да летали невесомыми звуками, поднимаясь вместе с копотью в чистое небо, их имена. За ушедших товарищей пили стоя. За вернувшихся — с радостью.
— К черту всех агрессоров! Слышишь, Бурый?! Мы их «сделали»! — радостно орал на удивление трезвый Чико. — Мы завалили шесть тысяч боевых андроидов! Одной абордажной ротой! А девки-то какие у нас резвые! Амазонки наши непорочные! Одна только Соня десяток белоглазых положила!
— И башку твою бестолковую спасла, между прочим, — сказал Бурый и отвесил приятелю легкий подзатыльник. — Если бы не она, ты бы никогда в жизни не додумался заклинить воздушный шлюз, выпустить из космолета воздух и подморозить абсолютным нулем космического пространства андроидам сопли…
— Слушай, Бурый, а что мы будем с этой «фудзей» делать? — почесав затылок, спросил ничуть не обидевшийся Чико. — Ее же нашей роте как дополнительный приз отдают. Я летать не хочу, меня укачивает…
— Продадим свою долю Соне, она же на караванных путях промышляет. Ей такой «баркас» как раз подойдет…
— Да уж, теперь все купцы могут заказывать венки…
София присела на камень и устало опустила голову, глядя в прозрачную воду ручья. Руки до сих пор дрожали, вспоминая вибрацию меча, скрещивающегося с мечами андроидов в рукопашном бою. В искрящейся волне играли блики, похожие на блеск серых доспехов солдат, и вспышки винтовочных импульсов. Она снова и снова переживала страшный бой в тесном пространстве космолета, где приходилось рубить всех, кто попадался на пути. София не была до конца уверена, но похоже, что ее меч был испачкан не только кровезаменителем белоглазых и кровью их желтолицых офицеров…
— Легионер София-Гера? — внезапно прозвучал над ее ухом уверенный голос.
— Да, в чем дело? — София удивленно обернулась.
— Военная полиция, — представился один из троих нависших над ней офицеров в черных мундирах и с обнаженными абордажными мечами. — Вы арестованы.
— Вот как! И по какому обвинению… — Женщина встала и, сложив руки на груди, взглянула оппоненту в глаза.
— Вы подозреваетесь в убийстве командира вашего взвода лейтенанта Багировой, — бесстрастно сообщил офицер и снял с пояса наручники.
— Лейтенант Багирова погибла в бою, совершенно без моего участия, — твердо заявила София.
— Мы располагаем несколько иными сведениями…
— Хорошо, господин следователь, я уверена, что все происходящее — недоразумение, и не стану вам сопротивляться. — Она протянула руки офицеру и гордо выпрямила спину.
— Весьма разумное решение… — одобрил помощник следователя и защелкнул наручники на запястьях женщины.
В кабинете начальника Особого отдела было свежо и прохладно. Утонченно пахло хорошим виски и сигарами, которые посасывали двое мужчин.
— Она пробудет под замком не больше суток, — сказал тот, кого вся абордажная рота знала как неунывающего Чико, вольно развалившись в кожаном кресле. — У следователя нет никаких прямых доказательств, только мои показания и та история с гигиеническими разногласиями. София дралась у шлюзов, а Багирова погибла в кабине космолета. Найдется минимум десять свидетелей…
Сидящий за столом полковник военной контрразведки кивнул, соглашаясь с доводами Чико, однако вслух возразил:
— Это не имеет значения. Поднебесная начнет новую атаку в ближайшие три часа, и трофейные «Фудзи» пойдут в бой. Если на космолете будет София-Гера, то один из них окажется нам бесполезен — она дезертирует сразу, как только выйдет на орбиту. В этом я уверен на девяносто процентов.
— Мы подрываем моральный дух легионеров, — сказал Чико, покачав круглой головой. — Следовало бы арестовать ее в последнюю минуту, после объявления боевой тревоги.
— В полной неразберихе? Нет, моральный дух сохранят другие, менее опасные герои нашей первой битвы. — Полковник махнул рукой. — Так что, господин капитан, продолжайте работу. Контрразведка во время войны дело неблагодарное, я понимаю, но дать вам передышку я пока не могу.
— Я вполне прилично устроился, господин полковник, — усмехнулся Чико. — Все мне верят, и никто, даже Бурый, ничего до сих пор не заподозрил.
— Да, вы прекрасный актер, только не переиграйте…
Солдатская столовая была переполнена возбужденными легионерами. Почти никто ничего не ел. Все только пили вино и обменивались бесконечно повторяющимися историями двухчасовой давности.
— Руки до сих пор дрожат… Как вспомню, так вздрогну. — Бородатый легионер лихорадочно проглотил полкубка вина и, поперхнувшись, продолжил: — Пули в игломете кончились, только хотел сменить магазин, как на меня из монтажного люка вылетает андроид! Я ему — в лоб прикладом, а он — хоть бы покачнулся. Улыбается, гад, и мечом своим сплеча — раз! Я едва увернулся! Выхватываю кинжал, принимаю боевую стойку и начинаю двигаться по кругу. Он подшагивает и пытается достать меня снизу, а я с перепугу взял, да и метнул кинжал… Прямо в горло ему попал. По самую рукоятку!
— Повезло тебе. — Хайрем осуждающе покачал головой. — А если бы промазал? С чем бы тогда остался против белоглазого?
— Да я же с трех шагов бросал!
— Ну и что? — с пытливым упреком спросил ветеран. — Сам же говоришь, что руки до сих пор дрожат…
— А… теперь-то уж что говорить? — Бородатый махнул рукой. — Налей, Хайрем, еще…
— Хватит, сынок, скоро начнется вторая серия и нам потребуются светлые мозги.
— Да я и после фляги смогу положить десяток андроидов! — захмелев, принялся храбриться бородатый. — Не такие они, оказывается, и грозные!
