Эми Тинтера - Ребут

Я хотела бить его по лицу, пока он не возьмет свои слова обратно.

Он посмотрел на меня, когда я подошла, чуть смягчив выражение на своем лице.

— Рэн, я…

— Заткнись и займи нужную позицию.

Он этого не сделал. Просто стоял столбом на своем месте и протянул руку, чтобы прикоснуться ко мне. Я быстро отшатнулась.

— Мне жаль, я не это имел в виду …

— Подними руки! — заорала я так громко, что он даже подпрыгнул.

Мне не понравилась его робкая улыбка, которую он послал мне

Он не поднял руки, поэтому я нанесла жесткий удар прямо ему в лицо. Он споткнулся и упал на задницу.

— Встань на ноги и подними руки, — сказала я жестко. — Блокируй следующий удар.

Он выглядел ошеломленным, кровь закапала из его носа, но он встал и вытянул руки перед своим лицом.

Я намеренно наносила удары, которые он не мог блокировать. Жесткие, быстрые, агрессивные. Моя грудь горела так, как я никогда не чувствовала раньше. Мое горло болело из-за растущего комка.

Он ударился об мат в десятый раз, его лицо едва было видно сквозь кровавое месиво. На этот раз он не встал. Он рухнул, тяжело дыша.

— Ты прав, — сказала я. — Мне следовало выбрать Сто двадцать один. Но теперь я застряла с тобой, поэтому предлагаю тебе перестать ныть и взять себя в руки. Больше нет никаких вариантов, богатенький мальчик. Это навсегда. Привыкни к этому.

Я резко развернулась и выскочила из зала, взгляды всех тренеров и новичков были обращены на меня.

— Хорошая работа, Сто семьдесят восемь, — сказал охранник, кивнув мне.

Болезненные ощущения нахлынули на меня. Я слышала эти слова много раз за пять лет работы на КРРЧ, но сейчас они не принесли ни гордости, ни удовольствия для меня.

Я резко повернула к душевым, и бросилась к раковине. Я размазала кровь Двадцать два по крану, когда неуклюже повернула ручку.

Вода из крана полилась красная, когда попала мне на пальцы, и я сжала свои губы вместе и отвернулась. Я никогда не была брезглива при виде крови, но это было другое. Я видела его лицо, окрашенное в красное.

Я мыла руки четыре раза. Когда я закончила, то посмотрела на свое отражение. Я не смогла вспомнить, когда в последний раз смотрелась в зеркало. Это было так давно.

Человеческие воспоминания выцветали быстрее у молодых ребутов, когда они умирали. Я припоминала свою жизнь в возрасте до двенадцати лет широкими мазками, но детали были размыты. Но я помнила свои глаза. В памяти мои глаза были такие же светло-голубые, какими они были до того, как я умерла.

Мое отражение было другим. Голубой цвет был ярким, пронзительным, неестественным. Нечеловеческим. Я думала, мои глаза выглядели более устршающими. Холодными и бесчувственными. Но они были… красивыми? Казалось странным описывать себя таким способом. Но мои глаза были большими и печальными, и темно-голубой цвет смотрелся довольно таки неплохо.

С первого взгляда я не была устрашающей. Скорее даже милой. Я была самой низенькой в большинстве комнат, зачастую даже ниже тринадцатилетних-четырнадцатилетних новичков. Пучок светлых волос торчал из моего хвоста, волосы, которые я обрезала чуть выше плеч.

У меня был не такой уж жуткий вид, как я себе представляла. Я едва выглядела устрашающей, честно говоря.

Конечно же, я не похожа на монстра, который наслаждается охотой на людей.

Глава 10.

 Ночной воздух был неподвижен, когда я открыла дверь и ступила на крышу центра. Люди ждали меня у самого края, и я направилась к ним, выравнивая свой шлем на голове.

— Я доверяю тебе, Сто семьдесят восемь.

Офицер Майер положил руки на свои широкие бедра и посмотрел на меня, словно я должна была как-то отреагировать на это

— Спасибо, — сказала я автоматически.

Офицер Майер говорил, что доверял мне каждый раз, когда видел, будто пытаясь убедить в этом самого себя. Я была единственным ребутом, который постоянно контактировал с командиром.

Сомневаюсь, что кто-то мне завидовал.

Я часто видела его, так как Роза был самым крупным центром и у него был здесь офис. Женщину, стоящую рядом с ним, Сюзанну Палм, я видела очень редко. Она была председателем КРРЧ, и я точно не знала, чем именно она занималась, но ее присутствие сегодня не могло предвещать ничего хорошего.

— Я надеюсь, тебе сказали, что эта миссия конфиденциальна? — спросила Сюзанна.

Она косо глянула на меня в неодобрении. Возможно, ей было просто неудобно в ее нелепых каблуках. Или, возможно, это дикие каштановые с серебряными прожилками локоны, развивающиеся во все стороны, раздражали ее. Они бы и меня раздражали.

Я кивнула, в то время как шаттл приземлился на крышу. Офицер Майер отошел, когда дверь открылась, посылая мне обнадеживающий взгляд. Я не чувствовала себя обнадеживающе. Последнее, чего мне хотелось делать сегодня вечером, это участвовать в соло-миссии с сюрпризом. Но, должна признаться, я надеялась, что моей целью был беглец. Я не возражала размазать человеческое лицо об землю сегодня вечером.

Видение лица Двадцать два, расквашенного в кровь, мелькнуло перед моими глазами, но я оттолкнула эту картинку. Однако так не могло продолжаться дальше. Весь день я видела это и чувствовала тяжесть в своей груди. Я хотела приказать своему разуму перестать тупить. Он исцелился в течение нескольких часов; не то чтобы я нанесла ему длительные увечья.

Лэб сплел руки, когда я вошла в маленький шаттл, и едва взглянул на меня. Его ощутимый дискомфорт почти заставил меня занервничать. Соло-миссии, которые назначал офицер Майер, редко были хорошими, но, как правило, во время них дежурным офицером был Лэб. Видимо, они тоже ему “доверяли”.

Сегодня мы взяли только один шаттл, поэтому заключенному придется поехать вместе с нами. Я заняла один из четырех небольших сидений напротив Лэба и затянула ремни на теле, стараясь не обращать внимания на тревожное выражение на его лице. Вместо этого я сосредоточила свое внимание на данных своей цели, в которых просто говорилось: Майло, 5’ 10” -6’, каштановые волосы. Не было никакого упоминания о том, почему я должна схватить его. Они знали, что я не спрашивала об этом.

Замечание Двадцать два о том, что мы должны знать, что человек сделал, чтобы быть схваченным, пронеслось в моей голове. Я отмахнулась от этого. Я могла бы задаваться вопросом о человеческих преступлениях сколько угодно, но КРРЧ никогда не выдавали эту информацию в соло-миссиях.

Мы ехали в тишине над Розой, пока шаттл не спустился и не приземлился на землю. Дверь отворилась, открывая вид на самое сердце трущоб, и я отцепила свои ремни, поднимаясь на ноги. Грунтовая дорогая изгибалась вокруг крошечных деревянных домов, каждый из которых был темным и безмолвным из-за комендантского часа.

Мы остановились достаточно близко к цели. Офицер Майер не рисковал, не наслаждался погоней так, как это делала я.

Дом был таким же жалким и обветшалым, как и все остальные, с одним только исключением. Окна.

Два квадратных окна в передней части дома были абсолютно ничем не прикрыты. Любой мог пройти мимо и увидеть все, чем он владел. Большинство домов в Розе не имело окон, или же, если они имелись, то были маленькими и заблокированными. Кражи были беспрепятственными. Окна были побуждением.

Этот человек был полным идиотом.

Я выскочила из шаттла и побежала по грязи к крыльцу дома. Доски скрипели под моими ногами, когда я подходила к двери и остановилась, наклонив голову в сторону дома. Было тихо, только шум шелеста листьев с дерева по соседству.

Стук не требовался при специальных заданиях офицера Майера, поэтому я пнула дверь так сильно, как только могла, и она распахнулась, открывая темноту дома.

Я вошла внутрь, осмотрев пространство слева от меня, где смогла увидеть смутные очертания дивана и нескольких стульев. Коридор простирался мимо гостиной, но я не видела никаких признаков жизни в других комнатах дома. Возможно, мне повезло, и человек крепко спал.

Мои сапоги создавали малейший звук по древесине, пока я кралась мимо кушетки и дальше по коридору.

Первая дверь слева от меня была открыта, это была ванная комната. Только одна дверь была прямо напротив нее, и я надавила на нее кончиками пальцев, когда схватилась за ручку другой рукой. Ручка скрипнула, и я вздрогнула от этого звука.

Я толкнула дверь и прищурилась в темноте на кровать передо мной. Она была пуста.

Я уловила размытое движение уголком глаза, и вцепилась пальцами в обе стороны дверной рамы. Никаких окон в спальне. Я загнала его в ловушку.

Свет включился, и я моргнула, удивленная. Человек — Майло, как я предположила — стоял рядом с кроватью. На нем не было ничего, кроме футболки, боксеров и носков.

Он ухмылялся.

Я склонила голову набок, сбитая с толку его реакцией. Его глаза прошлись вверх вниз по моему телу, и он улыбнулся шире, сжимая что-то в руке. Это была металлическая труба около двух дюймов в длину.