Александр Зорич - Гипершторм
Впрочем, такой объект, как «Медуза», мог и сам постоять за себя благодаря импульсному вооружению и двум боевым механоидам «Скорпион», покоящимся до поры до времени в гондолах по бортам платформы.
— «Медуза» — изначально — креатив наших механиков, — пояснил Крамер. — Но впоследствии она не раз совершенствовалась на базе технологий, добытых из… мнэ-э… иных механоидов и биомехов.
— Вот как? Великий Орден не гнушается воровать чужие технологии?
По лицу Вырина было видно, что ученому авантюристу очень хочется поозорничать. Благо он был абсолютно уверен в собственной безнаказанности.
На борту «Медузы» порядки были заведены прямо-таки дипломатические. Все происходило вежливо, мирно и даже вполне домашняя герань уютно кивала головками из пластиковых горшков, расставленных в кольцах-держателях вдоль иллюминаторов.
— Как говорил один известный политик прошлого, коммунист Владимир Ульянов, чтобы успешно бить врага, нужно знать его оружие, — сухо ответил Крамер. — А еще лучше, добавлю я от себя, его оружие захватить… Словом, Великий Орден не видит в такого рода заимствованиях ничего зазорного. И охотно берет на вооружение все лучшее, созданное техносом Пятизонья… А если вы хотите называть это воровством — что ж, пожалуйста!
Лицо Крамера сияло самодовольным бесстыдством. Недаром, ох недаром на его гербе красовались слова «Цель оправдывает средства»!
Между тем защитники Тройки вовсе не собирались отсиживаться за автонными стенами. И очень скоро Штурману стала ясна, по сути, весьма нехитрая, но вполне оправданная тактика сталкеров «Уробороса».
Распахнулись створки люка — а Вырин все-таки был совершенно прав, автонная травка в месте гибели дроида Минелли скрывала именно створки огромного люка — и по бетонированному пандусу один за другим вырвались навстречу лазерной грозе боевые механоиды «Уробороса».
Это были танкоиды.
Два десятка механоидов, созданных на базе средних танков ТС-96, некогда состоявших на вооружении армии Республики Белоруссия. Сравнительно скромные параметры и легкое артиллерийское вооружение с лихвой компенсировались заложенными в каждую машину мощными функциями многопотоковой регенерации.
Подобно тому, как сверхнадежность всякого танкового компьютера в отличие от гражданских «персоналок» напрямую связана с умышленной ограниченностью его функций — «наводи, стреляй и двигайся», — так и системы регенерации ТС-96 были жестко запрограммированы на один основной комплекс операций: возврат к исходным параметрам всех систем управления гусеничной машины и восстановление принципиальной комплектации ее составных частей.
При этом танкоиды второго эшелона охотно делились запчастями с машинами первого, которые испытывали на себе всю ярость «Егерей».
Рота мутировавших ТС-96 действовала, по сути, как единый живой организм.
К танкоидам же второго эшелона запчасти подавались… автонами! Теми самыми автонами, которые представляли для непрошенного гостя смертельную угрозу. Повинуясь кодовым фразам сталтехов «Уробороса», ветви автонов споро перебрасывали по цепочке элементы динамической броневой защиты, траки гусениц, детали двигателей и подвески.
Запчасти подавались бесперебойно, и четкость выполнения ремонтных операций произвела впечатление даже на Штурмана, далекого от проблем машиностроения.
Сама идея модульного танка, сконструированного по принципу «открытой архитектуры», пусть даже с орудием весьма средних параметров, восхитила Штурмана. А ее практическое воплощение техниками «Уробороса» вызвало у него искреннее уважение.
Юл впервые видел, как танкоид на ходу заменяет поврежденные узлы, как прямо на глазах меняется геометрия поврежденной машины. Трансформация происходила в течение нескольких секунд — если, конечно, у ТС-96 не обнаруживалось серьезных повреждений двигателя или ходовой части.
За две с половиной минуты убийственной лобовой атаки под огнем минометов «Инферно» и под ракетным градом с броненосцев «Пламенного Креста» танкоиды потеряли безвозвратно только одну машину. Которая была накрыта почти одновременно дюжиной различных боеприпасов, и у нее сдетонировало вообще все, что могло сдетонировать: боекомплект, «Сердце зверя», маслобак.
А затем механоиды-ландскнехты «Уробороса», стремящиеся как можно быстрее выйти из-под ракетно-минометного обстрела, врезались в боевые порядки «Егерей». Две бронированные лавины перемешались, и под стенами Тройки загремела танковая «рукопашная».
Юл снова, в который уже раз на своем веку, поразился выносливости и запасу энергии железных зверей Пятизонья. В этом месиве искореженного и раскаленного металла не могло выжить ничто живое, в общепринятом смысле этого слова.
Под стенами технокрепости торжествовал суровый бисмарковский принцип: мало железного солдата Пятизонья убить, его нужно еще и повалить наземь.
Один из ТС-96 с подбитой гусеницей яростно закружился на месте, каким-то чудом уворачиваясь от смертоносного зубчатого ковша теснящего его «Егеря». Ему на выручку пришел соседний танк: резко развернувшись, он заблокировал противнику ход и стал прямой наводкой класть импульсные заряды один за другим, целя в кабину «Егеря».
Орудие союзной машины давно было разбито, но забрало пока еще защищало электронный мозг. Двигатель «Егеря» взревел, и тяжелый ковш экскаватора стал быстро опускаться, угрожая раскроить башню дерзкого танка. Так и случилось, но прежде чем танкоид «Уробороса» остался без башни, он всадил импульс точно в кабину!
Ослепительная вспышка!
Предусмотрительный Штурман, наблюдавший поле боя исключительно через светофильтры — и тот болезненно сощурился. Что уж говорить о беспечном Вырине!
Определенно, вспышка дала бы сто очков вперед аппарату космической сварки «Гефест». Который, если верить слухам, уже полгода энергично осваивали «варяги» Семенова.
Спустя полчаса ожесточенного боя обширная площадь под крепостными стенами оказалась плотно забаррикадирована разбитыми корпусами сошедшихся в смертельном противостоянии «Егерей» и ТС-96. Тройка точно рассчитала момент атаки, и теперь ее отделяли от осаждавших груды растерзанных механоидов обеих сторон.
Одинокий черный «птерозавр» с эмблемой в виде скрещенных огненных языков снизился и несколько минут барражировал над остовами механизмов, все еще продолжавших кое-где вращать гусеницами и ободьями оголенных колес с потеками горелой пенорезины. Затем резко прибавил обороты и с неприятным жужжанием ушел в сторону лагеря «Пламенного Креста».
А вокруг обломков механоидов уже вовсю шевелились ростки автонов, торопливо собиравших добычу — такой желанный и аппетитный для всякого уважающего себя железного кустарника металл. Металл, от которого остро и горько пахло смертью. А точнее, квазисмертью псевдожизни.
Два броненосца, принадлежащих клану пламенных крестоносцев, в нерешительности остановились на краю затора.
Один вознамерился подмять под себя остатки искореженного «Егеря» и тут же застрял.
Пока он пытался высвободиться, натужно вращая широкими колесами и ерзая на месте, отъехала вбок одна из створок ворот технокрепости, и оттуда выбежала диверсионная группа сталтехов.
Захватить тяжелый броненосец и обратить против бывших хозяев — такой была боевая задача диверсантов.
Семь дроидов и один биоморф, похожий на ископаемого пещерного медведя, закованного в броню, приблизились к полю боя короткими перебежками. Сноровисто проскользнули между поверженными машинами и, точно серебристые молнии, рванулись к броне ракетоносца.
Но тут же посыпались наземь, как горох: по ним размашисто хлестнуло тонкое плазменное щупальце цвета пламени газовой горелки!
Штурман не верил своим глазам.
Из откинутого на башне соседнего ракетоносца люка торчала тонкая фигурка, затянутая в черный комбинезон без малейших признаков броневых пластин. На его спине краснел такой же крест из языков пламени, как на давешнем «птерозавре».
Из оружия у человека был привычный ствол излучателя-армгана. В другой руке он сжимал нечто вроде эбонитового стека, черного как смоль.
Судя по его действию, это была энергетическая «плеть». Только у «плети» мог быть такой разряд. Причем у «плети» филигранной точности и выверенной до сотен ватт мощности.
«Плеть» опалила побеги ближайших автонов, лакомящихся обломками «Егеря», как поднесенная спичка — одуванчик. Металлические усики в мгновение ока покрылись ломкой опушкой окалины и моментально осыпались, на время погрузив своих носителей в оцепенение. Окажись разряд на самую малость мощнее, и автоны вообще спекло бы в стеклянистый шлак.
Попавшие под удар «плети» сталтехи едва шевелились.
С ними взялись быстро и сноровисто расправляться два десятка мужчин весьма разбойного даже для сталкеров вида.
