Илья Новак - Некромагия
Когда они достигли середины лестницы, скрип стих. Сержант цыкнул, привлекая внимание Саварзара, но тот, видимо, не услышал.
— Рядовой... — начал сержант, и тут вверху стукнула дверь.
— Я же приказывал только лестницу... — застонал Крукол. Его прервал крик. Вач метнулся вверх, ступени под ним застонали.
Капитан и Энгибо оказались на втором этаже одновременно, сержант бежал следом. В распахнутой двери виднелись свисающие на цепях с потолка крюки, силуэт Вача, стоявшего посреди комнаты с топором наперевес. А еще — дергающиеся ноги того, кто лежал слева.
Возраст и рост у рядового Энгибо были примерно как у Крукола, но физически он скорее напоминал Трилиста — сухопарый и жилистый. Сейчас рядом с ним находились только капитан и сержант, а потому он, вздохнув, пригнулся и прыгнул в комнату. Громко хрустя суставами, рядовой перекатился и встал на одно колено рядом с Вачем, низко опустив голову, чтобы тот случайно не зацепил его топором. Оба рядовых через плечо посмотрели назад, на дергающиеся ноги.
Крик все еще звучал.
Сержант и капитан шагнули вперед.
Над дверями было несложное приспособление: веревка, блок, крюк. На веревке, перевернутое теперь кверху дном, висело серебряное ведерце.
Его содержимое вылилось на голову рядового Саварзара. Голова дымилась. Ногтями Саварзар пытался разодрать лицо, хотя раздирать уже было нечего — сплошная каша. Тело рядового выгнулось, ноги дернулись особенно сильно. Подняв арбалет, Крукол шагнул к Саварзару, и тут рядовой затих. Трилист Геб произнес:
— Азотистая кислота.
— Чаво? — спросил Вач.
— Убери топор, — проворчал Энгибо, поднимаясь с колен.
Сержант опустил арбалет и поглядел на капитана. Лицо Геба было таким напряженным, что казалось, кожа на выступающих скулах вот-вот лопнет. Большой хрящеватый нос покраснел, а глаза стали черными.
— Для чего она? — спросил сержант.
— Металлы травить, — пояснил Геб. — Только серебро она не берет.
Сержант переступил с ноги на ногу. Теперь этой штукой потравили голову рядового Саварзара, новичка, которому уже не суждено стать ветераном.
— Одного не пойму, — подал голос Энгибо. — Он вошел внутрь, так? Наши ведь караулили. Он не выходил, мы бы заметили. Тогда где он?
Вот это и волновало капитана Геба. Оглядывая ряды полок, причудливые сосуды, мерные колбы, реторты, Трилист медленно пошел вдоль стены. Проверил окна, постучал по стене. Рядовой Энгибо и сержант Крукол смотрели на него, рядовой Вач, убрав топор за спину, пялился на стену перед собой. Над головами тихо покачивались крюки.
Рядовой Саварзар никуда не смотрел — даже если бы он еще оставался жив, глаза его начисто съела кислота. Джудекса поставил ловушку — значит, несмотря на все их ухищрения, шаман знал, что за башней следят. Темно-Красному сообщили, что капитан Геб не внял вежливым предостережениям. Шаман скрылся. Но как? Как он покинул башню?
Какое-то воспоминание терзало капитана. Возможно, оно было связано с исчезновением шамана, возможно, нет.
— Эта... — произнес Вач.
Капитан и сержант повернулись к нему. Вач поскреб затылок.
— Я там... — он замолчал.
— Ну? — ласково спросил сержант.
— Колодец.
«Всплеск... — вспомнил Трилист Геб. — Когда Вач казался внутри и, не успев остановиться, вмазался в колодец, упустил туда таран...»
— Так проверь его! — гаркнул сержант.
Вач тупо переспросил:
— Проверить?
— Рядовой Вач, марш вниз! — скомандовал Крукол. — Внимательно изучить колодец снаружи и изнутри! Бегом!!!
Лицо Вача стало осмысленнее, он бросился к двери. По ступеням прогрохотали каблуки. Недолгая тишина — и раздались звуки ударов. Капитан и сержант переглянулись. Крукол сказал:
— Энгибо, иди-ка за ним.
Удары смолкли вскоре после того, как второй рядовой покинул комнату. Донеслось звяканье цепи, плеск — странный плеск, — аханье и вновь удары.
— Что теперь? — спросил Крукол.
Капитан потрогал стоявшую у окна метлу из можжевельника и повернулся к столу. Вычурные песочные часы его не заинтересовали, но вот тигель пятиугольной формы привлек внимание. На тигле стояла железная миска. Геб заглянул — в ней дрожало несколько капель ртути. Еще здесь был горшок с землей, усыпанной красным порошком, а за горшком — маленький череп. И раскрытый каменный флакон с широким горлом, наполненный густой темной массой.
Трилист понюхал ее — пахло сосной. Подумав, он закрыл флакон крышкой и сунул в карман.
Подняв взгляд от стола, Геб увидел гобелен с изображением двух деревьев. На одном росли плоды в виде луны, на втором в виде солнца. Капитан обошел стол и склонился над еле заметным, свободным от пыли квадратом на полу. Трилист попытался сообразить, что стояло здесь раньше, и тут удары внизу смолкли.
Капитан вышел из комнаты, сержант поспешил за ним — оставаться здесь одному было страшновато.
Рядовой Энгибо, опустившись на четвереньки, головой в угол, блевал. Та часть колодца, что раньше возвышалась над полом, превратилась в обломки, по щиколотки в них стоял довольный Вач с топором наперевес. Чуть в стороне было ведро на цепи, которое то ли Вач, то ли Энгибо опустили в колодец, а после достали.
— Дыра, — буркнул Вач, глядя на Геба. — Тамось дыра.
Хрустя каменным крошевом, сержант подошел ближе. Оказалось, что колодец не очень-то и глубокий. Внизу что-то темное, от него поднимался смрад. По каменной кладке тянулись железные скобы и заканчивались возле узкого лаза.
Дыша ртом, Крукол вернулся к капитану. Геб, морщась, стоял над ведром. Сержант глянул и побыстрее отошел. Ведро наполняла не вода, а кровь и останки тех, из кого она вытекла.
— А почему, ты думаешь, его называют Темно-Красным... — пробормотал капитан.
Продолжая пятиться, Крукол достиг лавки под стеной и плюхнулся на нее. Рядовой Энгибо наконец выпрямился, отирая рот тыльной стороной ладони. Лицо его позеленело.
— Я не понимаю, — признался сержант. — То есть ясно, он удрал через колодец, но...
Трилист Геб покачивался с пяток на носки и обратно. Сапоги поскрипывали.
— Он некромаг, — сказал Геб. — Может, и не связанный с цехом, но все равно. Кто в городе лучший некромаг? Я собираюсь нанести визит в Острог. Прямо сейчас. Энгибо, приведи лошадей. Потом иди домой. Вач, ты со мной.
— Слушаюсь! — рядовой Вач убрал топор за спину и пошел к дверям. Камешки под подошвами захрустели так, что все поморщились.
— Крукол... — Трилист чуть склонил голову, извиняясь. — Ты тоже с нами.
Сержант грустно кивнул.
Глава 6
Три молотка ударяли по зубилам так звонко, что у Архивариуса подрагивал подбородок. Будь у старика зубы, они бы, наверное, тихо лязгали, но из-за возраста никаких зубов не осталось.
Гноморобы подошли к делу с обычной для них тщательностью. При этом они спешили, и работа шла быстро.
Юный Гарбуш, руководивший небольшой бригадой, которую добрый мастер Бьёрик прислал в пирамиду по просьбе Доктуса Савара, первым закончив работу, заглянул в узкое отверстие. Как раз то что надо...
Юный Кепер и малец Дикси еще трудились. На полу у ног Гарбуша лежали зарядные сосиски. Это словосочетание было придумано недавно. Набитые горючим песком кишки толщиной в два пальца и вправду напоминали дешевые сосиски, к тому же заплесневевшие. Замечательное изобретение... Хотя можно взорваться вместе с зарядом. Юный Гарбуш, участвовавший во всех опытах доброго мастера Бьёрика, знал, что горючий песок вспыхивает мгновенно. Значит, при поджигании желательно находиться подальше. То, чем они пользовались в мастерских — кремни, кресала, трут, — здесь не годилось. Трут карлы делали из пакли, мха или растущих на деревьях грибов. Их резали на тонкие полосы, сушили и вымачивали в овечьей моче, снова сушили. Трут не получалось сделать длинным, а тлел он быстро.
Юный гномороб с добрым мастером долго думали, и в результате появилась штуковина под названием зарядная веревка — или гибкий фитиль. Гарбуш и Бьёрик изготовили ее, используя горючий песок, хлопчатые нити и мучной клей.
Теперь конец фитиля был пропущен сквозь сосиску и погружен в горючий песок. Гарбуш гордился собой. Он придумал нечто новое, не существовавшее раньше, а ведь именно изобретательство и являлось, по его мнению, тем, ради чего стоило жить.
Происходящее в подземных мастерских, как правило, казалось скучным. Зачастую все сводилось к тяжелой монотонной работе, а Гарбуш хотел иного. Только изобретать, и пусть другие воплощают в жизнь придуманное им. И еще он полагал, что ему не хватает впечатлений. Свежие впечатления вызовут к жизни интересные переживания и мысли, а те, в свою очередь, станут толчком к изобретению чего-то нового. Все, что он знал до сих пор: мастерские гноморобов, жар печей да стук молотков.
Хотя в последнее время появилось кое-что еще. Гарбуш поднял сосиску и вставил в отверстие так, чтобы веревка оставалась снаружи.
