Кристофер Банч - Последний легион
— О'кей, босс, — ответила Моника. — Ты, — она ткнула пальцем в Ньянгу, — пошли!
Ньянгу отдал честь. Хедли сполз со стола, откозырял и дружелюбно улыбнулся:
— Надеюсь, ты получишь от обучения большое удовольствие.
Гарвин очнулся с головной болью.
— Такие дела, — сказал Дилл.
— Какие дела?
— Ты видел по холо, как новобранцы только и делают, что маршируют туда-сюда по плацу, а твеги на них орут?
— Конечно, — ответил Янсма. — Можно встать?
— Валяй.
Гарвин высвободился из облегающего кресла и потер локоть в том месте, куда Дилл три часа назад сделал ему укол.
— Так вот, что касается всего этого топтания по плацу, — сказал Дилл. — Отряд… равняйсь!
Гарвин непроизвольно вытянулся в струнку и застыл как каменный, руки по швам слегка изогнуты в кистях, пятки вместе — носки врозь. Его голова вывернулась так, что ее верхней частью стал подбородок.
— Кру-у-гом!
Гарвин чеканно переставил ноги и резко развернулся на сто восемьдесят градусов.
— Я могу заставить тебя маршировать вперед, назад, налево, направо, вверх и вниз, — сказал дек. — Выполнять перепостроение на марше, равнение на фланги и всю остальную срань. И все это ты будешь проделывать так, как будто ты десять лет только этим и занимался — без шума, без пыли. Одно гипнокондиционирование, три часа в кресле, и все как надо. Никаких мозолей, ни одной капли пота.
От ужаса у Гарвина зашевелилась кожа на голове.
— Так что?.. Это кондиционирование может заставить меня делать все что угодно?
— Ага, — подтвердил Дилл. — А потому инъекцию может сделать только офицер, причем в присутствии группы квалифицированных медиков. — Он засмеялся. — Видишь, как армия заботится о твоих гражданских правах? — Увидев лицо Гарвина, он оборвал смех. — Извини. Наверно, после первого раза это не очень смешно. Это простейший тип кондиционирования, на один укол. Он эффективен только потому, что не вызывает у тебя внутреннего конфликта. Если б я захотел заставить тебя, скажем, пойти и убить твою собственную мать, на это потребовалось бы гораздо больше времени. Может быть, год. Поэтому кондиционирование эффективно далеко не всегда.
— А что это такое — кондиционирование?
— Похоже, ты вырос на вполне пристойной планете, — ответил Дилл. — По всей Конфедерации его используют как крайнюю меру наказания. Три сеанса, и у тебя в голове начинает звучать тихий голосок, который постоянно талдычит, что ты должен и чего не должен делать. Мерзопакость.
— Там, откуда я ушел в армию, — сказал Гарвин, — ничего подобного не было. Там за любое серьезное преступление полагался расстрел на месте.
— Да, гуманизма везде хватает, — согласился Дилл. — Хватит болтать. Пора заняться делом. Как истинным защитникам Конфедерации нам предписано подстричь лужайку перед резиденцией коуда.
— Рекрут Иоситаро, — прокричала Моника Лир в дюйме от уха Ньянгу. — Это не очень тяжелое бревно. Или тяжелое?
— Нет, дек.
— Может, тебе не нравится эта игрушка, рекрут Иоситаро?
— Нравится, дек!
— Я так и думала. Отряд… на счет три перекинуть бревно на другое плечо! Раз… два… три!
Пятеро новобранцев одновременно перебросили восьмифутовое бревно с левого плеча на правое.
— Не стройно, не слаженно, — крикнула Лир. — На счет три бросаем бревно. Раз… два… три!
С глухим стуком бревно свалилось на землю.
— Отряд, равняйсь! Три глубоких вдоха, синхронно…
Иоситаро втянул в себя воздух и часто заморгал глазами, пытаясь выгнать из них пот. За всю свою жизнь он никогда не подвергался таким истязаниям ни от отца, ни от полиции. Он и сам не мог понять, почему он до сих пор не сказал Монике Лир, чтобы это бревно она засунула себе… Сдалась ему эта разведка — можно и в простой пехоте послужить. «Может быть, — думал он, — потому, что просто боюсь. Кто знает, что она со мной сделает, если я хоть заикнусь об уходе».
В кабинете Дилла Лир казалась ему красивой, а теперь он воспринимал ее не иначе как кровососущего монстра, восставшего из того самого ада, в существование которого он лишь совсем недавно поверил. Что до пчелы, которая ее вроде бы поцеловала, то он надеялся, что это мифическое животное размером как минимум с «грирсон» вскоре вернется, чтобы поцеловать ее еще раз.
— Отряд, мы довольны? — рявкнула Лир.
— Да, дек.
Ньянгу удивлялся тому, что четверым его товарищам удалось выжить. Ведь они уже две недели подвергались этим истязаниям. Наверное, местные жители выносливее, чем кажутся. За три дня участия в этом идиотизме ему не удалось узнать о них хоть что-нибудь, кроме имен и кратких сведений о том, что они делали до армии. Палатки, в которых они ночевали, стояли напротив бараков, казавшихся теперь Ньянгу более роскошными, чем любой отель люкс, когда-либо им ограбленный. К тому времени, когда Лир наконец разрешала им расползтись по палаткам, особого желания чесать языком ни у кого уже не было.
О Хэнке Фауле было известно, что он бывший 'раум, один из тех шахтеров-сектантов, о которых две тысячи лет назад на «Мальверне», когда у Ньянгу еще не болело все тело, рассказывал им Петр. Но до сих пор от Фаула никто не слышал никаких проповедей. Он вообще все время молчал. Только один-единственный раз, показав Иоситаро, как разбивать палатку, он под конец прибавил, что беспокоиться не о чем, поскольку не пройдет и недели, как Лир всех их загонит в гроб. И когда над ними произнесут прощальную речь, они смогут наконец отдохнуть. Казалось, что Фаула совсем не утомляет любая зубодробительная физкультура, которой их мучила Лир: ни предрассветный бодибилдинг, ни полуночный кросс по пересеченной местности.
Заметив, что кожа на животе Эрика Пенвита немного провисает, Ньянгу понял, что до знакомства с Моникой Лир этот парень обладал более плотной комплекцией. Он говорил, подчеркнуто растягивая слова, из чего можно было заключить, что семья Пенвитов — не самая бедная на D-Камбре. Эрик, похоже, был паршивой овцой в своем семействе. Во всяком случае, Ньянгу казалось, что богатому парню незачем месить грязь в Кэмп-Мэхене вместо того, чтобы сидеть в мягком кресле и курить сигары в компании себе подобных.
Глядя на девушку по имени Энджи Рада, миниатюрную, с небольшой грудью, Ньянгу почему-то сразу начинал думать о повязках из черного шелка, ароматических свечах и о сексе более разнузданном, чем его самые смелые фантазии. Он даже всерьез прикидывал, что бы сделала с ним Лир, застигнув в чужой палатке. Однако он быстро понял, что это дурацкие мечты, поскольку из-за постоянной усталости встать у него могли разве что волосы дыбом.
Последнего из истязуемых звали Тон Майлот. Он тоже не отличался ростом, но был весьма крепкого сложения. Все казалось ему смешным. Как и Фаул, он никогда не выглядел усталым или раздраженным. Однажды он сказал Ньянгу, что Лир — это просто мыльный пузырь. По его словам, ее садизм был ничем по сравнению с рыбалкой в его родной деревне.
— К тому же, — добавил он, — она не умеет топить людей.
— Ничего, научится, — пообещал Пенвит.
Все пятеро стояли рядом со своим бревном в пятидесяти метрах от ротной столовой. Солнце достигло зенита, и к зданию ручейками стекались солдаты.
— Вы, наверное, проголодались?
— Да, дек.
— Нет, вы не проголодались. Или проголодались?
— Нет, дек.
— Мы не хотим есть, мы хотим бегать, правда?
— Да, дек. — Ньянгу почувствовал, что в поисках пищи его желудок сейчас вывернется наизнанку и начнет обгладывать легкие.
— Почему так тихо? Напра-аво! Шаг вперед! Два шага вперед! Так, родные. Отсюда и до пляжа бегом марш! Попробуем никого не потерять по дороге. Если никто не свалится замертво, то для великолепно освежающего отдыха мы проплывем пару сотен метров вольным стилем.
Еще раз проверив, в порядке ли резьба, Гарвин сильнее налег на гаечный ключ. Гайка раскололась на две равные части.
— Мать твою, — пробормотал он, вспомнив рассказ Дилла о судьбе экипажей, чьи корабли оказались в ремонте. «Интересно, — думал он, — будет ли „грирсон“ считаться боеспособным с этой поломкой?»
Гарвин подергал решетку воздухозаборника, и она легко сдвинулась с места. Да, дела… Кто-нибудь обязательно заметит, что из крыши машины торчит здоровенный винт без гайки, и вся команда отправится распылять растворитель. Эта работа состояла в том, что ты вешал на спину огромный резервуар с едкой дрянью и распылял ее на загрязненные детали и механизмы.
Янсма слез с крыши БМП и, выйдя из ангара, направился на склад. Через полчаса он, не солоно хлебавши, поплелся обратно.
— Нет у нас такой хреновины, — сказал сержант на складе, едва взглянув на останки болта. — Заказ не пришел. — И злорадно добавил: — Похоже, у вас серьезная поломка. Нам бы тут не помешал аккуратный парень вроде тебя. Надо вынести со склада и закопать тридцать тонн гнилых овощей. Твой экипаж, наверное, тебе поможет.
