Алексей Гравицкий - Аномальные каникулы
— Чисто, — вздохнул Ворожцов, переставая вертеться. — Если здесь кто-то и проходил до нас, то давно. Или он очень хорошо заметает следы.
— Следопыт нашелся, — буркнул Тимур. — Может, этот кто-то правее или левее пролез, вон тут какой бурелом — не заметишь.
— И что ты предлагаешь? — с вызовом спросил Ворожцов.
— Дальше идти, — сердито сказал Тимур, отодвигая его в сторону. — И под ноги глядеть.
Так и не притронувшись к вязаной рукавичке, они двинулись дальше.
Чтобы не сбиваться с выбранного направления, приходилось продираться через коряги, кусты и высокую траву. Местами заросли были настолько густые, что на каждую сотню метров тратили минут по десять, а то и больше.
Солнце спряталось за сизой дымкой облаков, стало прохладнее.
Через час ПДА Ворожцова мелко завибрировал и стал тикать. Тимур остановился и крепче сжал рукоять обреза, вглядываясь в просвет между деревьями.
— Что там?
Ворожцов быстро поводил пальцем по экрану и передернул плечами.
— Радиация.
— Больше ничего?
— А этого мало?
Тимур исподлобья посмотрел на Ворожцова. Надо же, умник какой. Продолжает корчить из себя рассудительного туриста.
— Обогнем, — решил Тимур. — Здесь вроде бы лес кончается, полегче будет.
Ворожцов не ответил. Выставил перед собой ПДА на манер оберега и потихоньку пошел вперед. Тимур сделал знак остальным, чтобы ступали след в след, и двинулся за ним.
Ствол в руках уже не придавал уверенности, как в начале путешествия. Был вон у Сергуни пистолет — толку-то? Высадил всю обойму в неведомую хреновину, а потом попал в аномалию. И не помог отцовский ТТ.
Когда они с Ворожцовым выбрались из бурелома на песчаный бруствер, наладонник уже не просто тикал, а стрекотал, словно велосипедная трещотка. Тимур не шибко разбирался в технике, но знал: если дозиметр так верещит, это точно не круто.
— Гляньте, колеса, — ткнул пальцем глазастый Мазила, выбираясь из чащи на песчаный склон. — Только не от поезда, а поменьше.
— Дрезина сломанная, — кивнул Ворожцов. — Странно, на карте в этом месте нет железной дороги.
— А ее и нет, — сказал Тимур. — По насыпи, поди, узкоколейка идет.
Он аккуратно сполз с песчаного пригорка и направился к ржавым останкам дрезины, но Ворожцов предостерегающе окликнул:
— Стой! Там радиация!
Тимур замер. Стало очень неуютно: он будто бы почуял, как вредное излучение пробивает его тело насквозь, разрушает клетки. К тому же ботан опять одернул его, и по делу.
— Сам знаю, — бросил Тимур через плечо, чтобы не показаться полным идиотом. — Просто поближе рассмотреть хотел.
Он вернулся к группе, уже спустившейся с песчаного навала, и махнул рукой в сторону просеки, которая широкой полосой раздвигала кустарник вдоль насыпи:
— Там дорога?
— Да, заброшенная грунтовка, — ответил Ворожцов, сверившись с ПДА. — Нужно перебраться на ту сторону, через насыпь.
— Пошли, — согласился Тимур.
— Только внимательнее, — предупредил Ворожцов, — здесь на карте не все участки отмечены. Можно в аномалию угодить…
Он осекся.
Казарезова внезапно часто и прерывисто задышала. Тимур обернулся. В первый миг ему показалось, что она смеется или плачет. Но это было что-то другое, странное, пугающее. Жалобный звук исходил, казалось, даже не из горла, а из груди. Плечи Наташки тряслись, в глазах застыл животный ужас. Ладонью она продолжала машинально стряхивать с рукава блузки давно уже впитавшуюся и засохшую кровь.
Истерика?
— Ну-ну, тихо, Наташ, — шепотом попросила Леся, обнимая подругу.
— Чего это она… кудахчет? — опасливо спросил Мазила.
— Идиот, — с неожиданной злостью обронила Леся. — По-твоему, все в порядке, да? Все отлично? Повзрослеть собрался? Так повзрослей уже.
— Не, ну… — хмуро начал Мазила.
— Помолчи-ка, мелкий, — прервал его Тимур. Повернулся к Лесе и продолжающей вздрагивать Казарезовой. Сказал как умел мягко: — Успокой ее и пошли. Привал устроим на той стороне.
Дорога была старая, давно не езженная, поросшая вялым бурьяном и жидкими островками ковыля. Она тянулась метрах в пятидесяти от насыпи, но даже здесь ощутимо фонило. По всей видимости, излучало само железнодорожное полотно. Ворожцов попробовал приблизиться к рельсам, но ПДА истошно заверещал, и экран дозиметра вспыхнул красным.
Перебираться через такую радиационную жаровню — опасно. Схватить смертельную дозу и потом медленно сгнить Тимуру не улыбалось. Нужно было обойти препятствие. Судя по карте, километром севернее тек ручей, а для воды всегда должен быть какой-то ход. Наверняка там под насыпью тоннель.
Вдоль рыхлой грунтовки росла полоса дички. На торчащих во все стороны ветвях даже попадались ранетки, но рвать подозрительно лиловые яблоки желания не возникло.
Перед очередным пригорком, поросшим стрелками ковыля, Ворожцов придержал Тимура за рукав.
— Стой. Там что-то есть.
Тимур всмотрелся в колышущееся белесое месиво и тоже заметил какой-то темный предмет, лежащий у края дороги.
— Детектор молчит?
— Да. Но брат говорил, что некоторые ловушки лучше всего определять механически.
— Не понял.
— Ну, бросить что-нибудь. Желательно металлическое. Болт, к примеру.
Тимур повернул голову и сердито глянул на Ворожцова. Тот лишь чиркнул взглядом на взгляд и вернулся к изучению показаний ПДА. Подошел Мазила, молча уставился на волны ковыля.
— Так брось, раз такой умный, — не выдержал Тимур, перехватывая дробовик одной рукой и обтирая о штанину вспотевшую ладонь.
— Секунду. — Ворожцов достал из кармана несколько гаек, саморезов и других мелких железяк. — Вот, должно подойти.
— Ты что, заранее знал? — опешил Тимур. — А что же Сергуня…
— Я его предупреждал, чтоб не ходил, — дрогнувшим голосом ответил Ворожцов. — Он упрямый… был. Я не успел…
Ворожцов умолк и засопел.
Тимур поборол желание двинуть ему в челюсть. Если отбросить эмоции, ясно: Ворожцов действительно не виноват, блондин сам нашел свою смерть из-за беспечности и твердолобости. Но теперь надо быть внимательным вдвойне.
— Ладно, кидай свои гайки.
Ворожцов взял саморез и запустил им в траву. Винт бесшумно увяз в песке, не долетев до предмета метров двух. Казарезова снова всхлипнула — видно, опять у нее в голове переклинило. Леся обхватила подругу за плечи, зашептала что-то на ухо.
Второй болт полетел в песок.
Тимур краем глаза отследил траекторию полета и с уважением поглядел на Лесю. Молодец все-таки девчонка, держится получше некоторых. Если все кончится хорошо, то он обязательно предложит ей встречаться. А может, не стоит так долго ждать и подкатить пораньше?
Ворожцов в третий раз запустил железяку мимо цели.
— Дай-ка сюда, снайпер, — потребовал Тимур.
Ворожцов не стал спорить, ссыпал ему в руку несколько гаек. Тимур взвесил одну на ладони, примерился и с силой швырнул.
Бух.
— Учись, — обронил Тимур, возвращая гайки Ворожцову и вновь подхватывая обрез двумя руками. — Просто какой-то хлам, а мы струхнули.
Уверенность постепенно возвращалась к нему, но время от времени сердце сбивалось с ритма. Ладно, пройдет.
Тимур поднялся на пригорок, осторожно раздвинул ковыль и уперся взглядом в пластмассовую куклу-космонавта с аккуратным шлемом, короткими ручками и ножками, упакованными в выкрашенный серебрянкой скафандр. Странно, что светлая игрушка издалека показалась темной.
— Тьфу, — зло сплюнул Тимур и огляделся по сторонам, словно ища виновника дурацких розыгрышей. — Уже не смешно.
Ворожцов покачал головой, соображая что-то про себя, но вслух так ничего и не сказал. Мазила бесцеремонно схватил пластмассового космонавта, повертел его в руках и с размаху запустил в дерево. Игрушка сбила ранетку и застряла в ветвях.
— Хорош шуметь, — цыкнул Тимур на мелкого. — И без тебя тут…
Он запнулся на полуслове, крутанувшись на сто восемьдесят градусов и выставив перед собой ствол. Сердце в который уже раз пропустило удар, в груди похолодело. Из-за поворота приближался новый звук — тонкий, раздражающий, похожий на писк комара, только, судя по тональности, размерами комар был никак не меньше крысы.
Через мгновение жужжание стало явственней, и его услышали остальные. Казарезова опять сипло задышала в объятиях Леси, а Мазила механически заслонил собой девчонок.
— Что это? — тупо спросил Ворожцов, тыча наладонником в пространство, словно рапирой. — Сканер молчит.
Тимур слегка присел, взял дробовик поудобнее, прицелился в условную точку на повороте и приготовился дать отпор.
Большой палец лег на ребристый металлический желоб и с силой оттянул тугой курок. Клацнуло.
Листва шевельнулась, и из-за кромки деревьев вылетела необычно медлительная, но шумная птица. Тимур повел стволом, не решаясь пока давить на спусковой крючок. Пусть подлетит поближе.
Стрекот крыльев теперь разносился далеко над дорогой.
— Кто это? — шепотом спросила Леся.
— Сам не пойму, — отозвался Тимур.
