Михаил Сельдемешев - Черный оазис
— Информация довольно скудная, согласитесь? — Артем допил пиво и поставил бутылку на стол. — Но, тем не менее, исходя из нее, я составил для себя картину моей предстоящей работы. Поэтому учтите, мужики. — Горин встал из-за стола. — Если реальность окажется несоответствующей настолько, что причинит мне неприятности, которых я не смогу предусмотреть, то посмертные записки придется писать вам.
Его собеседники переглянулись, но оба промолчали.
— Вы обещали, что мы больше не увидимся, — продолжал Горин, обращаясь к старику. — Поэтому прощайте. А вам, Катаев, я на всякий случай просто скажу: «всего хорошего». Если бутерброды окажутся для вас слишком накладными, включите их в мой будущий счет, — он похлопал по карману с кредитной карточкой. — А еще, если никуда не торопитесь, советую вам остаться здесь до вечера: будут давать танцы живота…
Артем вышел из бара и побрел к автобусной остановке, стараясь как можно чаше находиться в островках тени, отбрасываемой деревьями.
«Интересно, в Египте сейчас жарко?» — пришло ему в голову.
Пока Артем добрался до своего микрорайона, прошел почти час. Он вышел из автобуса и пошел к дому. Улицы были практически безлюдными — жара загнала большинство людей, проводящих свой отпуск в городе, на местный пляж. Горин вспомнил о предсмертной записке на берегу и усмехнулся.
Возле подъезда, где он жил, стоял микроавтобус с надписью «Родничок» на борту. Артем нарисовал в своем воображении прохладную прозрачную воду, струящуюся меж отполированных камней, и ему захотелось пить. Он заспешил по ступенькам к себе в квартиру.
— Иди прогуляйся, сейчас поедем, — сказал он сонно выглядящему псу, вышедшему ему навстречу, и проводил его за дверь.
Артем заглянул в холодильник и понял, что придется довольствоваться водой из-под крана. Она была теплой, но ждать не было сил: Горин налил себе стакан до самых краев и жадно осушил за несколько глотков. После этого снял с себя прилипшую к спине рубашку, бросил ее в корзину для белья и обшарил комнату взглядом в поисках телефона.
Трубку подняла Наташа.
— Привет, Нат.
— Здравствуй, — ответила она. — Извинения за вчерашнее принимаются.
— Спасибо, — Артем почувствовал, что краснеет. — Я не хотел, правда.
— Да ладно, никого не покалечил — и на том спасибо, Горин.
— Помнишь, я говорил тебе, что мне кое-какие дела надо утрясти? — продолжил он. — Я к вам Полкана завезу, если ты не против?
— Не против, — ответила она после некоторой паузы. — Я по нему уже успела соскучиться. У тебя действительно все в порядке?
— Все нормально. Ну, так мы едем?
— Приезжайте, но только останется один из вас, — у нее было веселое настроение. — И ему будет выделен коврику порога.
— Жестковато будет, ну да ничего, привыкну. Да, а куда мы Полкана-то денем? — улыбнулся в ответ Артем. — Ну ладно, до встречи. Спасибо, что не отказала. — он повесил трубку.
Охладившись в душе, Артем достал из шкафа чистую рубашку и, спохватившись, достал кредитную карточку из бельевой корзины и вложил в бумажник.
Сходив за машиной на стоянку, Артем подрулил к подъезду, чтобы забрать Полкана. Тот как раз оказался неподалеку: стоял возле микроавтобуса «Родничок» и, забрав ногу, деловито метил колесо.
— Что за манера, сэр? — Артем выбрался из машины и открыл заднюю дверцу, приглашая пса внутрь. — Хочешь, чтобы твоего хозяина заставили помыть этот автобус?
Но за тонированными стеклами невозможно было разглядеть — есть внутри кто-нибудь или нет.
Полкан запрыгнул в салон «девятки» и привычно устроился на заднем сиденье. Там он и пролежал всю дорогу до самого дома, где жила Наталья. Когда Артем его выпустил, Полкан первым делом начал носиться и обнюхивать местные углы.
— Работы тебе здесь — непочатый край, — усмехнулся Артем и открыл дверь подъезда.
Полкан протопал внутрь с важным видом и тут же стремглав бросился по лестнице к знакомой квартире. Когда Горин вышел из лифта, Наташа уже отбивалась от прыгающего в приступах радости пса.
— Да будет вам, — Артем вошел в квартиру и прикрыл дверь.
— Чай будешь? — спросила Наташа.
— С заваркой?
— Так и быть, с заваркой. После вчерашнего столько сладостей осталось…
— Пойдем, прикончим что-нибудь, — предложил Артём.
Они прошли на кухню.
— Куда едешь? — спросила Наташа, когда Артем поглощал кусок торта.
— В Таджикистан, — ответил он, отхлебнув чай и обжегшись.
— Осторожнее, куда так торопишься? — она подала ему салфетку.
— В Таджикистан тороплюсь, — еще раз сказал Горин.
— Все шуточки у тебя бесконечные, — Наташа достала из шкафа сигарету и закурила. — Там сейчас неспокойно. Ты на границу? Опять воевать будешь?
— Да нет, что ты, — отозвался Артем. — Какой из меня теперь вояка? Алюминий из страны вывозят по-страшному, на таможне буду ревизией заниматься, транспортные документы проверять, — выдал он заранее придуманную версию.
— И долго? — Наташа постукивала сигаретой о край пепельницы.
— Да нет, недельку-другую, — ответил Горин.
— Кольцо заберешь? — спросила она.
— Не-а, — Артем допил чай и отодвинул от себя чашку с блюдцем. — Если оно тебя так тяготит, вернешь после моего возвращения. Договорились?
— Ну ладно, — Наташа встала, вытряхнула пепел вместе с окурком в мусорное ведро и начала мыть пепельницу под струей из крана. — Заметаем следы преступления, — пояснила она.
Артем кисло улыбнулся в ответ.
— Вот еще пара следов, — он поднес к раковине грязную посуду со стола.
Наташа стояла к нему спиной. Артем подавил в себе желание обнять ее.
— Ну все, я пойду, — произнес он, когда Наташа выключила воду, и вышел в коридор. — Иди-ка сюда, обжора, — Артем присел на корточки, потрепал подбежавшего Полкана и снял с него ошейник. — Веди себя прилично, понял?
— Это у него, случайно, не тот же самый? — Наташа взяла ошейник из рук Артема.
— Он самый, с твоим адресом, — ответил Горин. — Теперь опять будет какое-то время актуален. Ну ладно, — он поднялся. — Вы его сильно не балуйте, он у меня неприхотлив, довольствуется малым.
— Как же, рассказывай, — рассмеялась Наташа.
Артем задержался в дверях. Наташа и Полкан смотрели на него, и ему вдруг пришла в голову мысль, что кроме этих двоих у него больше никого нет на свете.
«А так ли это?» — отдалось где-то в глубине сознания.
— Ты как-то странно выглядишь, — Наташа убрала со лба прядь волос. — Не заболел случайно?
— Смеешься? Я же инвалид, если ты еще не забыла. — Артем похлопал себя по бедру. — А кстати, хроническое невезение можно считать заболеванием?
— Артемка, ты замечательный человек, у тебя все будет хорошо, вот увидишь, — она подошла и поправила ему завернувшийся воротник рубашки. — Мы навсегда останемся друзьями, ведь правда?
— Правда, — он поцеловал ее в щеку и вышел в подъезд.
На улице его охватило чувство, будто все вокруг было чужим. Такое бывало, когда он по долгу службы оказывался в незнакомом городе, но здесь-то он прожил значительное время.
Горин поехал в центр, затем начал колесить по всему городу, но ощущение того, что все чужое, не проходило. Он почти наизусть знал каждую улицу, дома и магазины, но сейчас чувствовал себя ужасно одиноким и беспомощным. Словно весь мир, сговорившись, внезапно решил, что Артем Михайлович Горин стал ему не нужен.
Когда стемнело, Артем направился к набережной. Припарковав машину неподалеку, он вышел на мост и стал сверху наблюдать за купающимися. Несмотря на поздний час, таковых оказалось довольно много, благо песчаный пляж хорошо освещался.
Жара спала, от реки веяло прохладой. Вода, наверное, была теплее парного молока, но Горин за все лето так ни разу и не искупался. Точнее, не делал он этого несколько последних лет: после того случая на Ниле Артем стал испытывать необъяснимый страх перед всевозможными озерами, реками и прудами. Это даже был не страх, а какое-то подсознательное, рефлекторное табу — он попросту не мог заставить себя подойти к воде достаточно близко.
«Без палящего солнца так хорошо», — подумал он.
Уходить совершенно не хотелось, и Артем стоял на мосту до тех пор, пока не заныла нога. Он, прихрамывая, направился к машине. Когда Горин наступал на больную ногу, то неумолимо получал порцию боли, которая с каждым шагом словно захватывала все больше и больше его плоти. Боль словно расползалась от больного места все выше по телу.
До машины было не более пяти шагов, но он понял, что не успеет их сделать. Таблетки в бардачке…
Опередив судорожный приступ, Артем присел на асфальт и тут же распластался на нем от болевой вспышки. Он пополз к автомобилю, волоча за собой ногу. Казалось, что мышцы выворачивает наизнанку какой-то неведомой силой. От боли темнело в глазах, Горин ничего не видел и полз, лишь примерно сознавая, в каком направлении находится его «девятка».
