Сергей Соколов - Коллектор
Канон я проехал так же, как и восемь дней назад, но с точностью наоборот. В туалете я потемнел и превратился в шатена. Забрав из камеры хранения туристический ваучер и документы, я прошел к сувенирным магазинам в цокольном этаже здания космопорта и прикупил бесформенный кусок темно-синего базальта с явно недавно просверленными в нем кривыми отверстиями. К чиновнику иммиграционной службы я подходил, увлеченно дудя в отверстия, и извлекая из камня, в результате, только непонятные сиплые звуки, да забрызгивая от усердия слюнями свою собственную, выставленную напротив камня ладонь. Как и в самом Синем Ущелье, так и во всех сувенирных лавках продавались исключительно подделки, а настоящие камни из ущелья, гармонизирующие входящие звуки так, что превращали их в оружие, разрушающее плоть, давно разошлись по лабораториям и частным коллекциям богатых любителей редкостей.
Чиновник-инспектор и в этот раз пропустил меня без вопросов, не обратив никакого внимания. Обычный паренек, родители на окончание школы подарили экскурсию, одну из самых дешевых. Сейчас вернется к себе домой, и на трактор, и так уже до конца жизни. Скучно.
На Китовом Крае меня встречал лично учитель Эйвинд. Молча пожав мне руку, он пошел к стоящему недалеко на парковке вездеходу. Наш путь лежал через горную цепь к побережью. Дорога была достаточно приличная, только в некоторых местах разбитая оползнями, и место для короткого разговора нашлось.
— Не знаю, стоит ли тебе об этом сообщать, — Эйвинд бросил на меня короткий многозначительный взгляд, оторвавшись от созерцания разворачивающейся перед нашими глазами грунтовки, — но высокое руководство прислало в наш лагерь приказ о твоем поощрении. Результаты исполнения задания распространились на весь сектор Земной Оси. Ты устроил кровавую баню из расправы с этим техником, все СМИ на ушах, полиция и спецагенты роют землю. Надеюсь, никаких следов после тебя не осталось?
— Учитель, все прошло чисто, завтра будет полный отчет у вас на столе.
— Не сомневаюсь. Хочу еще кое-что добавить. Скоро тебя отсюда заберут. Ты поступаешь в личное распоряжение Стратегического Комитета, приказ Главного стратега Симмонса. И можешь выбрать себе фамилию и имя, ты уже стал в уровень для этого. Интересно, что выберешь? Обычно все уже заранее придумывают, или, если родители известны…но это редко когда.
— Поймите меня правильно, учитель, я Клирик, меня все зовут Клириком, и прозвище это заслужено мной лично. Есть такая история — когда одного человека, заслужившего дворянство, стал высмеивать, как вновь испеченного, другой дворянин, имеющий огромную череду предков-дворян, то насмешник получил ответ: « Ваше генеалогическое древо вами заканчивается, а мое мной начинается». Так что останусь я Клириком.
— Смысл рассказанного анекдота ясен, за исключением некоторых слов. Это просто поразительно, как такое количество всякой ненужной информации умещается в твоей голове. Я поддерживаю тебя в твоем желании, так как твое прозвище тебя очень хорошо характеризует. Вот и решили с твоим поощрением. Ха-ха.
Учитель деланно рассмеялся, и лукаво посмотрел перед собой.
— Ну, так нечестно. Я добровольно отказался от персоналки, а мне за это одни лишения! Пусть хотя бы дадут дополнительный выходной в месяц, чтобы съездить на Кейп-Боу, понырять с экзодельфинами. Учитель Эйвинд!
Вначале нахмурившийся, Эйвинд, услышав всю мою просьбу, расслабился:
— С этим без проблем! Считай, что послезавтра получаешь увольнение на два дня и лодку со скубой в свое распоряжение. Молодец, что не зарываешься. Так держать, и из тебя выйдет толк. Чувствую, скоро замарширую со взрыв-жилетом в шахту по твоему приказу.
Дальше мы ехали молча, и мне невольно пришли на память самые яркие картины с Ривой…я потряс головой, отгоняя возбуждение, и сосредоточился на разглядывании хмурых скал, окружающих горный перевал. Начался спуск в долину, и природа зазеленела, воздух приобрел влажность и чуть потеплел. Кое-где растительность выходила за край дороги, и молодые побеги кустарника перегораживали проезд. Этой дорогой явно пользовались нечасто. Вот показалась водная гладь.
Прямо посреди безлюдного темно-серого каменного пляжа у самого берега стоял тяжелый многоместный экраноплан. Вокруг не было ни души. По сходням, выброшенным судна на берег, вездеход заехал в грузовой трюм. Люк трюма закрылся, сходни убрались в фальшборт экраноплана. Двигатели корабля взревели, и, уплотняя воздух под днищем, огромные турбины стали быстро разгонять устройство. Через десять минут на пляже восстановилась первозданная тишина, и ничто не напоминало о недавнем присутствии людей и механизмов.
***«Часто первый шаг определяет все последующие. С того самого первого задания за мной укрепилась определенная репутация, и мне оставалось только поддерживать ее. За прошедшие с того момента четыре года я лично оставил свой безобразный, прямо-таки театрально кровавый след еще в десятке мест, а еще дюжина операций могут похвастаться моим непосредственным участием в их разработке. Внимательный наблюдатель вполне в состоянии заметить, что внешний эффект от моих выдумок компенсируется мгновенной безболезненной смертью объектов. Да, я не люблю убивать, и мурашки по коже у меня не бегут от получаемого прихода. Однако, это война, давняя, методичная война на уничтожение. На одной чаше весов — Адвентисты и человечество, на другой — нишу и минеральные комплексы. Сосуществование невозможно, и каждый человек, идущий на сотрудничество с нишу, неважно, по каким причинам, из списков человечества вычеркивается. С этого момента он — нелюдь, и подлежит ликвидации. Так что передо мной лежит непочатый край работы».
Три экрана, развернутых по дуге на моем рабочем месте, синхронно демонстрировали онлайновые записи камер наблюдения со всех шести контрольных пунктов комплекса Lacrimosa за последние сорок часов. По оперативной информации от инсайдера, одно из главных действующих лиц Объединенной Корпоративной Службы Безопасности — недавно созданного, но очень эффективного органа, объединившего усилия охранок восьми разных компаний — владельцев комплексов, собралось посетить упомянутое производство. Так что теперь предстояло это лицо срочно отследить, а потом не менее срочно подготовить и осуществить его физическое уничтожение. В результате того, что за последние шесть суток я спал, в общей сложности, не более десяти часов, перед глазами проплывали некие стеклистые сущности — творения высокого давления в глазном дне. От чая тошнило, есть не хотелось, душ — несбыточная мечта. Главный стратег Симмонс, вцепившийся, как клещ, в абсолютно непроверенную информацию, жаждал результатов. Любой, самый осторожный намек на то, что может быть, информатор не точен, натыкался на крики о том, что аналитики разучились работать, потеряли нюх, и пора их всех списывать в ряды террористов-смертников. Вот и приходилось искать черную кошку в ящике Гейзенберга, мать его…
Неожиданно плотный поток лиц на всех экранах прервался, трансляция остановилась, и на ее месте появилось продублированное на каждом мониторе сообщение: «Младшему стратегу Клирику немедленно прибыть в кают-компанию». На скромной диспетчерской станции, повешенной в астероидном поясе, находилось не так много свободного пространства, чтобы обеспечить комфорт всей группе Главного стратега, работающей под видом диспетчеров. Единственным помещением, где могло поместиться больше одного человека за раз, была кают-компания, да еще каюта Симмонса, но использовать ее для дружеского общения в голову как-то не приходило. Более того, возникало желание держаться от нее подальше, так, на всякий случай. Я с вздохом послал подтверждение вызова, отключил рабочую поверхность, и, заглянув в крохотный санузел, отлил, заодно побрызгав себе на лицо водой, стараясь привести себя в норму. Заперев и опечатав каюту, я направился в кают-компанию. Там сидел какой-то человек, отвернувшись от входа, и перелистывая один из валяющихся обычно на столе журналов гиперссылок. Услышав шорох слайдера двери, он повернулся лицом ко мне, и наши взгляды встретились.
Часть 2
Глава 1
Клим
— Ну хоть бы скорее ты уж уехал, идиота кусок! Люди как люди, а этот всё с книжками сидит! Вот к чему моё доброе сердце привело, нужно было сжечь эту бесовщину, пока маленьким был! Всё жалела тебя, всё берегла, не давала отцу в поле брать… Вырастила на свою голову, дождёшься от тебя благодарности… — не переставая причитать визгливым голосом мать швыряла передо мной на стол тарелки с едой.
Я старался мысленно отгородиться от её воплей, но получалось, несмотря на многолетнюю практику, очень плохо. Мать обладала голосом, который с лёгкостью проникал сквозь любые барьеры и мог воскресить мёртвого. Ну ничего, это последний мой обед дома, последний домашний скандал, последнее головокружение от сдерживаемой ярости. Отвечать матери не следовало — это её распаляло ещё больше, и она просто теряла над собой контроль, её, что называется, несло. Так что я молча и быстро ел, чтобы покончить с этой пыткой и уехать из этого дома навсегда.
