Денис Бурмистров - Религер. Последний довод

Нож направлен в сердце. Стальное жало проткнуло тонкую ткань футболки, продавило, но пока не пробило податливую кожу.

Нож сжимали руки молящегося.

Золотые нити исходили из человека как пар от земли на рассвете. Они незримые, бесплотные. Их видел только человек с ножом. Он видел их, но не мог понять реальны ли они или лишь плод галлюцинации. В организме слишком много всего намешано. Особенно боли, тоски и отчаяния.

К нему бежали люди в одеянии священников. Они что-то кричали, махали руками. Их лица – смазанные пятна, голоса – звон в ушах.

Слова молитвы путались, голос слабел.

Слезы прекратились.

Золотые облака замерли в вышине.

Глаза закрылись.

Нож на удивление легко проникает в грудь, холодной льдинкой ныряет в агонизирующее сердце. Короткий хрип и падение.

Тьма. Пустота. Безмолвие. Смерть.

Впервые…

Глава 8

«Между нами разница лишь в том, что вы чтите пастыря стада, а мы – ту силу, что свела их вместе»

Егор плавным движением руля направил машину сквозь недовольно гудящий поток к обочине, свернул на широкую стоянку. Массивный внедорожник втерся между дорогими автомобилями представительского класса, по-хамски свернув одной из них боковое зеркало. Волков заглушил двигатель, затушил сигарету в пепельнице. Огляделся, снимая со спинки пассажирского кресла пиджак.

Он всегда с иронией относился к любви Старших к дорогой жизни, в частности к большим авто.

Автопарк мистириан ни чем не уступал автопарку иных крупных конфессий, также не отличался скромностью и дешевизной. Несколько относительно недорогих автомобилей служили для выезда верхушки в удаленные провинции, дабы не раздражать народ излишней роскошью. Для ежедневных поездок назначались машины повышенной комфортности, заставляющие относиться к себе уважительно на дороге. Для особенных, официальных, поездок выбирались автомобили штучной сборки, с усиленными системами безопасности, призванные поражать и восхищать.

Ячейке религеров принадлежало несколько машин – два огромных внедорожника, неброский «универсал» и один микроавтобус.

В отличие от большинства своих товарищей, Егор предпочитал передвигаться самостоятельно, пешком или на такси. Но иногда приходилось соблюдать официоз, в такие дни он любил «убивать» один из монструозных джипов. Благо внедорожники попались крепкие и «развалу по-волковски» упорно противились.

День с утра задался, наконец-то моросящий дождь сменился серой, но сухой хмарью. Изредка налетающий ветер моментами даже казался теплым, трепал волосы и край галстука.

Егор надел пиджак, во внутренний карман положил немного потрепанный конверт с письмом. Привычно огляделся. Поставил машину на сигнализацию и неторопливым шагом направился через стоянку.

По другую сторону асфальтированной площадки возвышалось пузатое, похожее на бочонок здание. Из белоснежного пластика, с большими зеркальными окнами, с желтыми и оранжевыми флагами, извивающимися подобно змеям на длинных флагштоках – центральный Храм бланцев являлся также и главной резиденцией конфессии в Городе. Из невидимых динамиков лилась ритмичная восточная музыка, прерываемая хоровым воззванием «Блаа-анца!», радостно разносящимся многоголосым эхом над улицей.

В Храме шла полуденная служба.

Волкова обогнали три девушки, одетые в ярко-рыжие сари. Они торопливо натягивали на головы золотистые косынки, позвякивая бамбуковыми браслетами. До слуха одноглазого донесся веселый смех и взволнованные голоса.

Девушки свернули на тротуар, прошли мимо цветника к главному входу – высоким распахнутым воротам, покрытым яркой хитроумной росписью. Было видно, как внутри кружат хороводы, поют, притопывая, осыпают друг друга лепестками и цветными полосками бумаги.

Бланцы предлагали в пику серым будням вечный праздник имени своего бога. Многие обыватели с удовольствием натягивали яркие одежды и пели веселые гимны, улыбаясь и веселясь. Дым из специальных курилен способствовал общему веселью – легкие наркотики в целях исполнения ритуала Правительство разрешило. Иначе это являлось бы ущемлением прав верующих.

Волков прошел мимо центрального входа, по узкой тропинке, проложенной среди ухоженных кустов, уперся в неприметную дверь с домофоном. Вдавил пальцем кнопку.

Ответили сразу:

– Доброго дня. Назовите себя и цель вашего визита.

– Почтальон Печкин, принес посылку для вашего мальчика, – доверительно отозвался Волков.

После секундного замешательства из домофона повторили:

– Не совсем понятно. Кто вы и к кому пришли?

– Передай старшему, что пришел злой одноглазый дядя, принес из мира боли и ненависти послание. Да побыстрее, я долго ждать не стану.

На другом конце глубокомысленно промолчали, повесили трубку. Волков отступил чуть назад, отмечая направленные на свою персону зрачки камер наблюдения. Демонстративно закурил, хищно сжимая фильтр в зубах.

Когда сигарета была выкурена больше, чем наполовину, замок звонко щелкнул, дверь распахнулась. На Егора уставился огромный бритый громила в аккуратном сером костюме. Под левой подмышкой, сквозь ткань, явственно выпирала рукоять пистолета.

– Следуйте за мной, уважаемый, – пробасил он, жестом приглашая войти.

Волков удовлетворенно кивнул, под возмущенным взглядом охранника выбросил в цветник окурок, привычным, незаметным движением проверил положение ножей в карманах. Широко улыбнувшись, переступил через порог.

В отличие от показных яркости и веселости, царящей в общих залах Храма, здесь доминировали строгость и умеренность. Никаких кричащих расцветок, никаких дымящихся кальянов, никаких прыгающих и поющих людей. Спокойного цвета стенные панели, прохладное освещение, тихо работающие кондиционеры.

За Волковым закрылась дверь и он подобрался, осматриваясь. Ему никогда не приходилось бывать в резиденции бланцев, да, собственно, не очень и хотелось.

Он стоял в довольно просторном холле, из которого наверх уходила покрытая красным ковром лестница с дорогими резными перилами. По левую руку располагалась еще одна дверь из молочного цвета стекла. Как только Егор вошел, из-за нее вышла девушка в длинном платье свободного кроя, за ней – пожилой мужчина в светло-бежевом халате.

Охранник учтиво опустил голову, шагнул назад. Девушка с таинственной улыбкой пропустила старика вперед, тот степенно подошел к Егору. Голос его силен и властен:

– Доброй вам жизни, молодой человек. Вы что-то имеете мне передать?

Нисколько не смутившись, Волков нагло окинул старика взглядом, посмотрел то на застывшего в полупоклоне охранника, то на наблюдающую за ним девушку, раздосадовано покачал головой. Его внимание вновь вернулось к терпеливо ожидающему ответа старику.

– Ты что за гриб? – спросил Егор.

Девушка ахнула, охранник шумно втянул ноздрями воздух, выпячивая грудь. Лишь старик выдержал паузу, с полуулыбкой произнес:

– Позвольте себе воздержаться…

– Послушай, – перебил его Волков, – Ты сейчас являешь собой пример того, что дураки тоже стареют. И благообразный облик не делает их мудрее. Ты прекрасно знаешь, кто я такой и к кому пришел. Так что хватит устраивать мне тут театральную постановку и позови Агнию.

Старик сделался пунцовым, даже поднялся на цыпочках, чтобы бросить нечто яростное в лицо мистирианину. Но девушка предостерегающе положила руку ему на плечо и седовласый сразу сник, потупился и отступил назад.

Стеклянная дверь распахнулась, в холл вошли еще двое. И вот тут Егор напрягся, оставил левую ногу чуть назад.

Это были религеры бланцев.

– Доброй жизни, Феникс, – статная, коротко стриженая женщина с ранними морщинами вокруг глаз холодно посмотрела в лицо Егора. – Расслабься, тебе здесь ничто не угрожает.

– Это ты своему пострелу скажи, – буркнул в ответ Волков. – Мне кажется, он не очень согласен с тобой, Агния.

Женщина бросила через плечо сердитый взгляд на своего спутника.

Молодой религер, белокурый, похожий на ангела юнец, пылал праведным гневом. Глаза лихорадочно блестели, прожигая Волкова насквозь, ноздри раздувались. В опущенной руке подрагивал длинный нож.

Он стоял напротив Егора как разъяренная болонка против бойцовского пса. И по глупости мог лишиться головы.

– Ты убил моего брата! – выпалил он. – Ты убил Равиля!

– В Поединке, – услужливо вставил Волков.

– Ах ты…!

– Илияс! – в голосе Агнии укрепились стальные ноты, – Убери оружие! Немедленно!

Паренек дернулся, разрываясь между желанием и приказом, но когда женщина еще чуть повернулась к нему, уже прятал нож в рукав, опуская голову.

– Извините меня, мать Агния, я был не сдержан, – чуть слышно проговорил он.

– Ступай, позже поговорим, – старший религер бланцев жестом отправила воспитанника с глаз. Паренек поспешил скрыться за дверью. Вместе с ним удалились и старик с девушкой.