Вадим Кошелев - Каторга
– А что по этому поводу говорят инструкции? – не отставал Жересс.
– Ничего не говорят, – огрызнулся полковник. – Но не могу же я оставит ребенка на станции.
– Что теперь делать будем? – растерянно спросил Никита.
– Позвольте… – неожиданно появившийся Ченг, протиснулся к монитору. Мельком взглянул на список, после чего забегал своими короткими пальцами по тонкой пленке экрана, вызывая карту Земли.
Не переставая изменять масштаб выбранного квадрата, привлек внимание присутствующих:
– Взгляните сюда…. На севере Восточного полушария расположен архипелаг, носящий название Новая Земля. Рассмотрим сей участок поподробнее. Скалистая местность, суровый климат, отсутствие растительности и полезных ресурсов – эти достаточно весомые аргументы заставляют забыть о данном архипелаге как о месте возможного проживания людей. Но имеется один плюс – здесь, в настоящий момент, нет губительного для человеческого организма заражения, и здесь до войны располагалась небольшая военно-морская база русских. Как вы понимаете – эта база никуда не делась.
Ченг настроил достаточно четкое изображение бухты походившей на кладбище погибших кораблей и продолжил:
– Если вы внимательно изучите этот снимок, то без труда обнаружите пару хорошо сохранившихся посудин. Спектральный анализ их корпусов сваренных из мало подверженных окислению сплавов титана и алюминия показал, что эти корабли до сих пор на плаву.
– И вы, стало быть, на поверхность собрались? – воскликнул Крикси.– А иначе на кой черт вам все эти спектральные анализы сдались?
– На станции нет человека, который не хотел бы сойти на Землю. – Механик даже не посмотрел в сторону своего собеседника.– Ибо наша планета подобно живому, но глубоко страдающему организму исподволь зовет вернуться всякого из людей. И чем ближе мы к ней находимся, тем сильней и невыносимее становиться наша тяга к Земле. Тяга что заложена в каждом из нас от самого рождения на уровне подсознания. И кому как не вам, Франклин, знать, что такое Зов Земли.
Начальник станции внимательно посмотрел на механика и укоризненно произнес:
– Еще даже не утро, а вы уже пьяны. Когда, в конце концов, это прекратиться? Я вас спрашиваю …
– Вы не могли бы помолчать, полковник, – грубо перебил Жересс. – Потом будете отношения выяснять. А сейчас хотелось бы выслушать до конца предложение Дика.
– Спасибо, Лео! – кивнул Ченг. Как не странно в то утро он был – ни в одном глазу. – Итак, как я уже сказал, в представленной на снимке бухте имеются два военных корабля с вполне пригодными для использования силовыми установками. Сейчас сложно определить какого рода установки стоят на борту. Возможно турбины, приводящиеся в движение паром, генерируемым ядерным реактором, а возможно и старый добрый дизель. Но кое-что конкретное мне все же удалось рассмотреть. Взгляните еще раз сюда повнимательней. – Ченг увеличил цифровой снимок. – Один из кораблей квалифицирующийся как малый ракетный крейсер снабжен беспроводным приемником, способным дистанционно питаться от энерголуча орбитального преобразователя солнечного излучения. Вы понимаете – что это дает?
– Если честно – не очень, – ответил за всех Жересс.
– Проще говоря – этот приемник может на первое время обеспечить обитателей корабля необходимой энергией. А если главная силовая установка окажется не подлежащей восстановлению, от приемника можно запитать даже электродвигатели, работающие на гребной вал, ибо скорей всего здесь мы имеем дело с электроходом.
– Вы, вообще, к чему клоните? – Крикси никак не мог удержать язык за зубами. – Какие обитатели корабля? Какая энергия? Вы хотите сказать, я позволю отбирать солнечную энергию от нашего преобразователя? Может еще, и от бортового реактора энерголуч пустим?
– Если потребуется, то и от бортового реактора тот приемник запитаешь, – зло прорычал Жересс, которого тупая непробиваемость Устава уже начала доставать. – Иначе я собью твою станцию, к чертям собачьим.
Пока Крикси раздувал от негодования щеки, не находя слов, майор ткнул своим тонким пальцем в монитор и продолжил:
– Взгляни на снимок. Видишь шесть люков рядом с полубаком – это шахты баллистических ракет с программируемым наведением на цель. Поверь – у меня хватит ума, чтобы настроить их на частоту радара «Медузы» или на тепловое излучение того же преобразователя.
– Как ты смеешь со мной так разговаривать? – полковник покраснел и сорвался на визг. – Гнусный шантажист! Наглец!
– А как еще можно разговаривать с палачом, готовым послать на медленную смерть полсотни женщин и новорожденного младенца?
– Я еще никого никуда не послал, смею заметить.
– Господа, прошу вас взять себя в руки и начать конструктивное обсуждение наших дальнейших действий. – Предложение молодого лейтенанта немного остудило пыл старших товарищей. – Итак, как я понял, подполковник Ченг предлагает нам вместе с каторжанами занять военный надводный корабль землян.
– Именно так, – подтвердил механик.
– Нам не справиться без вас, Дик, – заметил Жересс. – Мы не сможем запустить силовую установку корабля.
– Я понимаю, посему пойду с вами.
– А кто останется на «Медузе»? – Крикси уже взял себя в руки и пытался держать ситуацию под контролем.
– Вам, Фрэнк, следует сообщить начальству об уходе со станции трех офицеров. Замена прибудет всенепременно, – сказал Ченг.
– Не стоит указывать, что мне следует делать. Я обязательно сообщу о факте массового дезертирства. Но учтите – обратной дороги не для кого из вас не будет…
Глава 11.
Уже через неделю вопрос о замене трем дезертирам не стоял на повестке дня столь остро, ибо Крикси получил заверение от руководства проектом реабилитации Земли, что вслед за первым транспортом с каторжанами, недавно появившимся в Солнечной системе, намечается еще один, на котором и прибудут новые кадры.
Полковник немного успокоился, но идти на поводу у саботажников вознамерившихся диктовать свои условия ни коим образом не собирался. Впрочем, что делать с этапом заключенных, чей транспорт с каждым днем все ближе обозначался на радаре, Крикси тоже ума не мог приложить. И где-то в глубине души понимал правоту Ченга, предложившего отправить всю компанию под защиту брони старинного военного корабля землян. Механик являлся, пожалуй, единственным из всей троицы дезертиров, кто не вызывал бешенства у полковника, чем и не преминул воспользоваться, напросившись на решающий, откровенный разговор. Дискуссия разгорелась нешуточная. Ченг был настроен на победу – он спорил, доказывал, взывал к состраданию, но все же умолил, не только высадить этапируемых в условленном месте, но и на первых порах снабжать выбранное для проживания судно беспроводной энергией. В конце беседы полковник уж совсем расклеился, нежданно посулив обеспечить корабль спутниковой навигацией, в случае если на нем сохранились средства связи. Когда же удовлетворенный встречей Ченг покинул кабинет начальника, еще раз упомянув о зове Земли, Крикси оставалось лишь подивиться своей небывалой уступчивости и задуматься о последствиях, к которым может эта уступчивость привести, узнай его руководство о сговоре с дезертирами.
Но идти на попятную уже было поздно: слово – не воробей. Мистер Устав в тот же день указал координаты предстоящей высадки еще не прибывшего этапа командиру челнока капитану Хиллу Абаме, заметив, что на сей раз будет достаточно выполнить лишь одну ходку туда – обратно. Впрочем, радоваться такой простецкой работенке долго не пришлось, ибо уже к концу дня на радаре появился еще один транспорт, вынырнувший из системы Кастор и сопровождаемый фрегатом «Прометей». Судя по списку, заключенных в этот транспорт набили, будто сельдей в бочку.
На самом деле так оно и было. Двенадцать переоборудованных трюмов звездолета, уставленные четырехъярусными нарами, не вмещали всех каторжан, и многим приходилось спать прямо на палубе. Среди таковых оказался Вильям Бартон еще не до конца оправившийся от ран.
Его обнаружили десантники Веллингтона в бункерном лазарете, после чего подвергли допросу, с ходу применив «сыворотку правды». Но ничего толком все равно не узнали, ибо Бартон сам ни черта не помнил. В подсознание лезть было недосуг, посему раненому повстанцу нацепили охраняющий детонаторный ошейник и сунули до кучи к остальным заговорщикам, что уже заочно были приговорены Британским правосудием к высылке на каторжные поселения.
Сколько времени прошло со дня вылета, Бартон сказать – не мог. Но гиперпрыжок уже произошел, стало быть, осталось не больше двух земных недель лета. Во всяком случае, так говорили его соседи сверху, с коими он особо не контачил. Причиной замкнутости стала внезапно открывшаяся, после черепно-мозговой травмы, способность чувствовать то или иное настроение окружающих, а именно энергетику, излучаемую находившимися поблизости людьми, от которых в тот момент так и сквозила бессильная злоба, замешенная с чувством обреченности.
