Максим Хорсун - Чужая победа
– М-да… – протянул Задорожный.
Я решил перекурить. Извинился и выбрался из-за стола.
На улице было свежо. Туман стал реже, но не рассеялся. Взошла большая бронзовая луна, улеглась лодочкой на косматое облако.
Следом за мной во двор потянулись и остальные. Сначала показалась троица аборигенов, они сыто отрыгивались и что-то лениво лопотали на своем языке. Подошли ко мне и стрельнули «сиги». Я позволил раздербанить пачку.
– Это тебя, что ли, лечили Крылатые? – обратился я к прятуну в спортивной куртке.
– Мой-мой, – подтвердил тот, часто кивая. – Не болей, а лечить. Белое-белое все там. – Абориген взмахнул сигаретой. – Нельзя говори. Белое-белое, понял?
– А кому можно, братец? – улыбнулся я.
Прятуны переглянулись.
– Можно идти-пойти стойбище Каменных Животов, – сказал, задумчиво потирая щетинистый подбородок, старший абориген. – Совсем близко. Идти-пойти туда. Спросить у Зугу. Зугу – старый, видел много, говорит много. Но молодой! Но старый!
Очевидно, последний пассаж имел особый смысл. Аборигены снова переглянулись и что-то зашептали друг другу на своем языке.
Потом прятунов подозвал Козловский. Повел их на птичий двор, чтобы дать задание на завтра. Прятуны обозревали фронт работы, по-хозяйски уперев руки в бока, попыхивая сигаретами. Коренастые, непричесанные, небритые, похожие на забулдыг из разорившегося села… За сеткой рабицы разгуливали или деловито рылись в земле куры.
Задорожный, Гагаринов и Анна Козловская вышли на крыльцо и продолжили разговор об Эдеме, «мумиях» и смутном времени. Через открытое окно во двор поглядывала Настасья, при этом она вытирала вафельным полотенцем только что вымытые тарелки.
– Что такое стойбище Каменных Животов? – спросил я Гагаринова.
– Да это наши прятуны, – с готовностью отозвался староста. – Они пришли из пустоши больше двух лет назад, носят одежду землян, не едят человечину и берутся за любую работу, которую мы можем предложить. Не самое худшее и вполне цивилизованное племя прятунов. А что, желаете посмотреть поближе?
– Есть такое дело, – не стал отрицать я.
– Господи! – Козловская перекрестилась. – Оно вам надо?
Гагаринов словно в первый раз осмотрел меня с головы до ног.
– Тогда возьмите с собой подарки, – посоветовал он.
– А оружие брать надо?
– Зачем? – удивился Гагаринов. – Хищники к поселку не подходят, а всех прятунов из ружья не перестреляешь… Да смирные они здесь! Не бойтесь! Зачем лишнюю тяжесть с собой таскать?
Задорожный отозвал меня в сторонку.
– Чего задумал? – спросил без обиняков.
Я вынул из кармана его кителя пару нераспечатанных пачек сигарет. Переложил к себе.
– Схожу, посмотрю. Спрошу про «больничку» Крылатых. Не выходя за пределы бытового любопытства, как сказал капитан.
– Ладно, – согласился старпом. – Попробуй… Всем отомщу, если тебя съедят!
Я ухмыльнулся.
– Подавятся.
И едва вышел на улицу, как за моей спиной зашелестели легкие шаги. Я обернулся: завязывая на ходу косынку, следом за мной спешила Настасья.
Глава 7
Миссия: «Перемена места».
Задача: выжить любой ценой!
Звезда: Тау Кита (желтый карлик, уже говорил).
Планета: Убежище.
Особые примечания: аборигены из некоторых племен пустошей Убежища надевают маски из кожи, чтобы их не смогли узнать духи убитых ими людей.
За поселком был глубокий и широкий овраг. Утоптанная тропа ныряла вниз и поднималась по склону с другой стороны.
Из-под подошв разношенных горных ботинок Настасьи вырывались мелкие, а порой и крупные камни. Дочка фермера уверенно чувствовала себя на крутой тропе, я же изо всех сил старался не отставать и гнал мысль, что полуулыбка на ее губах – от моей неуклюжести. А когда мы взобрались на противоположный склон, я и вовсе выбился из сил. Остановился, прижимая одной рукой к голове фуражку и потирая бок второй.
– Что случилось, товарищ старший лейтенант? – заулыбалась Настасья. – Что-то съели не то?
– Настя, гонять на космическом крейсере – легче, чем бегать по горам! – делано возмутился я.
– Так это не гора, это – горка, – Настасья протянула руку, и я невольно залюбовался ее изящным запястьем, тонкой кистью и пальцами. – Горы – там!
Я увидел бухту, огражденную с северной стороны красноватыми скалами. Над их изломом восходила вторая луна. Тау клонилась к закату, серебря скупым светом темное море.
– Когда погода хорошая, я поднимаюсь на гребень, – девушка мечтательно закрыла глаза. – Там я или любуюсь видами, или загораю.
Картинка в воображении вырисовывалась хоть куда. Наверное, я слишком крепко выпил…
Я отвел взгляд от скал и от моря, на котором с восходом второй луны поднялась крупная волна, поглядел в сторону низины. Серо-стальное полотно пустоши здесь было обезображено наростами, похожими на мышиные гнезда. То ли заскорузлая грязь, то ли выброшенные морем водоросли и мусор.
– А вот и известные хатки прятунов, – пробормотал я. – Жалко, фотоаппарат не взял с собой.
К каждой статье в каждой книге, посвященной Убежищу, непременно имелись фотографии, на которых неразборчивыми темными пятнами громоздились хатки прятунов. Визитная карточка этой планеты и ее отсталого человечества.
– У меня таких фото – знаете сколько? – глаза Настасьи сверкнули. – Я скачаю вам любой файл, который понравится. Мне не жалко!
На том и договорились. Пошли вниз, и снова – Настасья впереди, а я за нею, придерживаясь за сухие и ломкие ветви кустарников, что росли вдоль тропы.
Над низиной все еще висели клочки тумана… а может, не тумана, а дыма от костров. Я видел силуэты прятунов. Аборигены уже заметили нас, они стояли возле своих жилищ и наблюдали, как мы приближаемся.
Из тумана вынырнула пара животных, похожих на лысых, поджарых псов. На их мордах изгибались хоботки тапиров, большие глаза влажно блестели. Все верно, у землян – свои дворняги, у прятунов – свои.
– Это местная форма жизни или из тех, что «каждой твари по паре»?
– Из «твари по паре», – ответила Настасья. – Генетически они ближе всего к нашим лошадям. Ну, к пони.
– К пони? – тут я заметил короткие гривы из черных, жестких волос и больше вопросов не задавал. Вообще, странно было то, что все животные и растения, завезенные на Убежище – первым ли Ковчегом или же колонистами-землянами, – мутировали, а прятуны – нет. Какая-то тут скрывалась загадка, но это было не моего ума дело.
Мы уже приблизились к окраине стойбища Каменных Животов, и под моими каблуками захрустели кости съеденных прятунами животных и птиц (в том числе – кур Козловского), когда аборигены неожиданно отвернулись от нас и двинули в противоположную сторону.
Настасья остановилась.
– Что-то не так, – сказала она, всматриваясь в просвет между двумя хатками.
Я засунул в карман кителя нераспечатанные пачки сигарет, которые приготовил, ожидая, что сейчас начнут «стрелять» все – от мала до велика.
– Что не так? – спросил, прислушиваясь.
Прятуны залопотали и загомонили на своем языке. Всем стойбищем – одновременно! Настасья метнулась вперед, я – как всегда следом. В отдалении возник гул, похожий на топот сотен ног на армейском плацу. Я поймал Настю за плечи и собрался было потащить ее обратно – к поселку землян… но в следующий миг понял, что спохватился поздно.
До прибытия старших рас на Убежище аборигены использовали в качестве оружия каменные ножи и пращи. Древесину, из которой можно сделать копья или рукояти для топоров, добывали в редких оазисах; металлов на планете было мало… да и вообще система Тау Кита была бедна металлами. Наверное, все железо этой Солнечной системы осело в гемоглобине местных форм жизни.
Настасья повторяла одну и ту же фразу на языке прятунов. Ей никто не отвечал. Чумазые женщины и дети забились в хатки, одетые в грязные спортивные костюмы или джинсы и футболки мужчины вооружились топорами и ножами. Инструмент им продавали или дарили старшие расы. Поэтому у прятунов было все необходимое для своих дикарских войн. Их-то не очень волновало, что топоры – столярные, а ножи – для разделки туш. Главное, что ими можно резать и колоть.
Камень пал с прояснившихся небес и саданул по висящему над костром котелку земного изготовления. Еще один булыжник грохнулся у моих ног, я даже отпрыгнул, матюгнувшись. И дальше камни забарабанили по хаткам, по брошенной утвари, по дорожкам между строениями. Это был настоящий метеоритный дождь. Настасья взвизгнула. Я схватил ее за локоть, толкнул под навес из шкур. Прятун, который маячил перед нами, рухнул, точно сраженный пулей. Неровную стену хатки окропило кровью.
Раздался многоголосый рев. В проходе между хатками полдесятка прятунов в тренировочных костюмах сцепились со своими собратьями, одетыми в шкуры.
– Набег из пустоши! – дыхание Настасьи ожгло мне щеку. – Беда-беда! Давно уже такого не было!
