Юрий Валин - Эльдорадо для Кошки-2 (СИ)
Тьма в углу шевельнулась. Ингерн придушенно пискнула. Лохматый зверь неторопливо подошел к креслу.
Сухие губы старика разомкнулись:
— Пусть молодая женщина не боится. Моде Лу мудр и справедлив. Любой может довериться его беспристрастному суду.
— Зачем же сразу «суду»? Молодую женщину зовут Ингерн. Она ничего не боится, кроме нечистоплотных грызунов. Ее супруга, достойнейшего из воинов, участника бесчисленных сражений, величают мастером Даллапом. Молодой воин, которого вы видите рядом, зовётся Энгусом. Его главные битвы впереди. А это моя верная подруга Блоод…
— О, верность ланон-ши известна с начала времен, — без выражения сказал Фир Болг.
— Да. Времена проходят. Ланон-ши остаются, — прошипела Блоод.
— Наши и ваши племена временами враждовали друг с другом. Но племен здесь нет, — четко выговорила Катрин в мгновенно ставшей угрожающей тишине. — Нас здесь немного. Каждый из нас может говорить, что считает нужным, решать и направлять свою собственную судьбу. Но не мешать жить другим! И по возможности головой думать, а не иным местом. Очень может быть, что я ошибаюсь, но размышлять — не последнее развлечение для истинно разумных существ. Временно или навсегда, но «Две лапы» — наш общий дом…
Иногда прямота все упрощает. Бывает, что даже очень опытным людям и нелюдям нечего возразить наглой юной девчонке. Главное, после лаконичного и правильного лозунга, какую-нибудь глупость не брякнуть.
Глава 4
Жара спала. Впрочем, здесь, у воды, она не так уж и чувствовалась. Катрин отправилась на промысел вскоре после обеда, а вот тогда грести было жарковато. Сегодня разведчица выбрала путь вверх по течению. Легкий и узкий долбленый челнок чувствовал неопытность своего «кормчего», приходилось уйму сил тратить на удержание нужного курса. Несмотря на то, что Катрин уже не в первый раз предпринимала подобные краткие разведывательные экспедиции, чувствовала она себя в утлой долбленке, как тот бегемот, оседлавший гимнастический бум. Но с каждым разом приноравливаться к верткому плавсредству удавалось все быстрее…
…Щука, определенно. Леса напряженно резала воду, приходилось поспешно отпускать, опасаясь за сохранность снасти. Катрин не суетилась, она уже давно привыкла к слабостям плетенной из конского волоса лесы. В реке плеснуло, мелькнула спина пятнистой хищницы. Щука вновь ушла в глубину, но рыбина уже порядком устала, так что скоро охотница втащила добычу в лодку. Хищница возражала, пришлось пристукнуть ее обухом топорика. Освободив из щучьей пасти грубоватую блесну, Катрин сунула увесистую добычу в мешок, где уже трепыхались товарки по несчастью. Щуки сегодня шли одна в одну, словно по эталону их кто-то строгал. Затесались, правда, пара окуней и крошечный ошалевший голавль — его Катрин отпустила подрастать. В последнее время Ингерн готовить мелкую рыбу брезговала. Хлопот с ней, видите ли, много. Точно зажрались…
Вообще-то, можно было и возвращаться. Улов вполне достаточен, чтобы оправдать половину дня, поведенную на реке. Но Катрин не торопилась. Охотиться на пятнистых хищниц хозяйке 'Двух лап' нравилось куда больше, чем возиться в захлебывающемся хозяйственными проблемами замке. Малодушие, однако. Но не царское (в смысле, не лордовское) дело — дрова рубить и полы отмывать. Ничего более профессионального Катрин не доверяли. В плотничьем и кузнечном ремеслах молодая леди и в подметки не годилась мастерам-мужчинам. О кухонном хозяйстве и говорить нечего — здесь Ингерн была вне конкуренции. Даже Блоод оказалась при деле, суккубу отчего-то нравилось возиться с тряпьем. Надо думать, из-за многолетнего отсутствия подобной возможности. Что ж, в «Двух лапах» нашлась уйма гобеленов, простыней, скатертей и прочего старья. Все это находилось в столь ветхом и залежавшемся состоянии, что Блоод была обеспечена развлечениями надолго.
…Катрин сполоснула в прохладной воде руки. Искупаться, что ли? Девушка сидела обнаженная, только голову стягивала вылинявшая косынка. Практично: и одежду рыбьей слизью не испачкаешь, да и просто подставлять кожу слабеющему вечернему солнцу приятно. Скоро дело повернет к осени. Лето здесь долгое, но все равно закончится. А зима, говорят, еще длиннее. Но холода наступят еще не завтра.
Девушка, рискуя опрокинуть долбленку, встала. Мир весело закачался, сердце екнуло. Ох, сейчас искупаешься. Лодка успокоилась, и Катрин смогла сладко, до хруста в суставах, потянуться. Вокруг лежал мир, сияющий тысячами зелено-голубых оттенков. Холмы и лес, замерший в безветрии камыш, бездонная высь неба… Перекликались птицы, где-то в камышах подала недовольный голос кряква…
Катрин нашла глазами замок. Он, хоть и уменьшился в размерах, но казался очень близким. Можно было даже рассмотреть струйку дыма из кухонной трубы. Или это из кузни? Мужики, кажется, хотели петли для ворот перековывать. Интересно, что думают об ожившем замке посторонние? Пока Катрин натыкалась только на старые кострища в солидном удалении от замка, но не обольщалась — люди в Медвежьей долине наверняка водились.
Но пока бесхозяйственная хозяйка была одна. Совсем одна, если не считать мечтающих о возвращении в родную стихию щучек. Всё, смиритесь, несчастные.
Щуриться на оранжевый апельсин было, конечно, приятно, но солнце скользило к горизонту слишком быстро. Пора и честь знать.
Вниз по течению челнок скользил пушинкой, и подправлять не нужно. Катрин почти не гребла. Смотрела — то на берега, то на медленно приближающийся холм, на вершине которого темнели стены «Двух лап». Строили замок люди талантливые. Лучше места не найти — и от северного ветра прикрыто, и обзор отличный. Брод под контролем, ближайшие окрестности как на ладони. Теперь Катрин знала, что это единственный брод на всю округу, разве что выше по течению, дальше к северо-востоку, что-нибудь подобное найдется. Зубчатые стены замка сложены на совесть. Еще бы сюда два-три десятка надежных парней, умеющих пускать стрелы и держать копье, и можно чувствовать себя в безопасности. Ну, не помешал бы конюх и настоящий кузнец. И еще…
Что-то размечталась. Чувство частной собственности проснулось?
Катрин нравился «Две лапы». Только не верилось, что это действительно принадлежит ей. Что это ДОМ. И что этот дом навсегда…
Бывает что-нибудь «навсегда»? Эх, философские вопросы до добра не доводят. Смотри-ка лучше под нос, а то напорешься на какую-нибудь корягу. Катрин шевельнула веслом…
Солнце коснулось горизонта, и как-то сразу мир потускнел. Начинался вечер.
Шаткие мостки прятались в густых кустах ивняка. Лодка скользила неслышно, поэтому подплывающую Катрин заметили не сразу. На мостках сидела Блоод, но командирша успела разглядеть спину поспешно удаляющегося Энгуса.
Суккуб ухватила челнок за нос, помогла причалить. Катрин единственной лодкой весьма и весьма дорожила. Между прочим, собственноручно конопатила. И весло сама в порядок приводила. Командирша подала мешок с уловом, оружие, поднялась и попала в объятия подруги. Прохладные гибкие руки и губы, от которых неизменно дуреешь…
— Ух, ты же никогда не любила рыбу.
— Ты не рыба. Ты — удовольствие.
— А твое второе удовольствие чего удрало?
— Не удовольствие. Интересно. Рассказывает, как живут люди.
— А я значит, не человек? Или меня расспрашивать неинтересно?
— Ты другой человек. Не такой. Ингерн, Даллап, Энгус… Ты говоришь с Фир Болг. И со мной. Другая.
— М-да, экая символическая грань. Впрочем, тебе виднее. Насчет постели, мы тоже отличаемся?
— Смешно. Ты спала с Энгусом. Как?
— Никак. Пардон, это и спаньем назвать было нельзя.
— Нельзя. Мышонок.
Катрин вздохнула:
— Пойдем, моя красноречивая. Наработает парень опыт, уж я не сомневаюсь.
* * *После ужина Катрин вышла из ворот, обозреть владения. Долина быстро гасла в сгущающейся темноте. Опушка леса казалась чернильно-черной. Землевладелица с облегчением уселась на перила моста. Перекладина затрещала, но выдержала. Ну да — запеченная в тесте рыба, горох с подливой… Нужно, поговорить с Ингерн, а то личный состав сплошь в вялых Винни-пухов превратится. Ой-ой, перекармливают леди? Так возьми вон лопату, ров углубить не помешает.
Отдуваясь, вывалились Энгус с Даллапом. Плюхнулись на бревна и в один голос начали жаловаться, что угля нет и потому поддерживать нужную температуру в горне вообще невозможно. Смысл сетований Катрин не очень понимала, потому как на роль углежога претендовать совершенно не собиралась. Как ни крути, в замке всего пять пар рук.
— …Качаешь, качаешь, а железо чуть розовое. Не ковка, а ловля блох какая-то, — канючил Даллап. Внезапно он замолчал.
Катрин оглянулась.
В воротах стоял Моде Лу. Пес подозрительно уставился на ветерана и видимо решал сложную лингвистическую проблему — можно ли считать «ловлю блох» ругательством? В сумерках псина выглядела настоящим медведем.
