Алекс Орлов - Рекс
– Не хочу ничего слышать, Эдвин! Дай им сверху десять тысяч и покончим с этим.
Эдвин по телефону связался с аэропортом, а Юргенсон стал вспоминать эти странные разговоры в следственном управлении, куда его под совершенно надуманным предлогом привезли полицейские. А потом вдруг из ниоткуда нарисовался этот Арнисон…
Юргенсон достал его визитку, задумчиво повертел в руках и убрал обратно. С одной стороны, было бы интересно нанять эту старую ищейку, работы под крылом Юргенсона ему бы хватало, но что-то здесь было не так. Что-то не сходилось.
Эдвин что-то сказал.
– А? – переспросил Юргенсон.
– Все сделал, как вы сказали, сэр. Пилоты покочевряжились, я сказал «двенадцать», и они согласились. Сядут в Канинге без вопросов… Ничего, что я сам две штуки накинул?
– Нормально, – кивнул Юргенсон, обратив внимание, что они уже проскочили мимо городского пропускного пункта.
Ринбург был закрытым городом, и абы кого в него не пропускали. Только по приглашению.
Дорога поднялась на небольшое плато, здесь стоимость земли была выше, чем в остальной части городка. Потом потянулась частная дорога Юргенсона, промелькнуло озеро с лебедями, изящный мостик, и вскоре машины притормозили перед открывающимися воротами.
Юргенсон зевнул. В последнее время он не высыпался.
Вскоре кавалькада остановилась возле крыльца, Флетчер выскочил из машины первым и придержал для хозяина дверцу. Тот вышел и, заметив на крыльце дворецкого, спросил:
– Где Барбара?
– Была у себя в комнате, сэр, – ответил тот с поклоном.
– А где наш робот?
– В спортивном зале, сэр. На беговой дорожке.
– Ну, пусть бегает, – сказал Юргенсон, поднимаясь по ступеням. То, что жена сидит дома и не шляется где-то с этим красавчиком, его вполне устраивало. Может, зря он его купил?
Так и не найдя ответа на этот вопрос, он прошел через холл и стал подниматься по лестнице – пешком на третий этаж.
Разумеется, в доме имелись лифты, но Юргенсон заметил, что в последнее время стал набирать вес.
С небольшой одышкой он таки добрался до третьего этажа и уже поплелся к своему кабинету, когда вдруг раздался громкий хлопок, и переживший покушение Юргенсон бросился на пол, прикрыв голову руками.
Пролежав так секунд десять, он поднялся и решительно направился к комнате Тилли. Он не сомневался, что громкий звук донесся именно оттуда.
Резко рванув дверь, он застал свою дочь посреди комнаты с полотенцем в руках, а вся ее одежда, волосы и окружающее пространство, включая потолок, были залеплены какой-то розоватой жидкостью.
– Что здесь произошло?! – закричал Юргенсон, потрясая кулаками.
– Ничего, папа… – пожала плечами Тилли. – Просто неудачный эксперимент…
И она покосилась на развернутую оболочку рванувшего баллона.
– Как мне надоели твои эксперименты, Тилли! Когда уже кончатся эти каникулы?! – прокричал Юргенсон и, развернувшись, поспешил к кабинету.
– Папа! – позвала Тилли, выглядывая в коридор.
– Что?! – обернулся Юргенсон.
– Что у тебя с головой, в смысле на лбу?
Юргенсон шлепнул себя по лицу и только сейчас вспомнил, что лоб у него залеплен пластырем.
– Ах это… Это я просто упал. Споткнулся и упал, – ответил он и поспешил к себе.
23
Спустя час, кутаясь в банный халат, вымытая Тилли сидела за компьютером в гостевой комнате на втором этаже и рассказывала Плунжеру о своей неудаче.
«Моя ошибка заключалась в том, что я решил вскрыть баллон пилкой по железу. Тут-то он и рванул. Теперь вся комната в каких-то сладких соплях розового цвета, горничная там уже второй час изнемогает. Не уверен, что за сегодня закончит».
«У тебя есть горничная, Мститель? Значит, ты мажор?»
«Это папаша мой мажор, а я нормальный. Давай по делу».
«А чего по делу? Ты вообще о чем думал, когда пилил этот баллон под давлением? На что надеялся?»
«Распилить надеялся».
«А идея была? Зачем пилил?»
«Думал срезать горловину, не нарушая клапана, он на баллоне очень сложный – не разобрать. Потом собирался налить какой-нибудь дряни и склеить все суперклеющим прозрачным скотчем».
«Только не подумал, что внутри давление, да?»
«По делу, Плунжер, ты уже по второму кругу выясняешь!»
Неожиданно в их разговор вклинилась нелегальная рекламная рассылка от некоего «Дринкмастера»:
«Фотографии голой Аманды Бруер – лучшие сиськи года! Нажми на ссылку и получишь бесплатный доступ к трем тысячам снимков Аманды Бруер! Торопись, бесплатный трафик ограничен!»
«О, не желаешь посмотреть?» – поинтересовался Плунжер.
«У меня есть дела поважнее».
«Ладно, слушай сюда. Купи мощный магнит, подкрадись к своему роботу сзади и прикоснись магнитом к затылку или к шее – короче, подвигай туда-сюда».
«И чего будет? Он сбежит?»
«Не сбежит. Ты потрешь у него все архивы основных команд, а если повезет, то и биос».
«Я надеялась его совсем вырубить…»
«Надеялась? Ты женщина, что ли, Мститель?»
«Сорри. Очепятка… Я надеялся его совсем вырубить».
«Начни с малого. Если тебе удастся несколько раз показать, что он ненадежен, возможно, твой папаша от него откажется. Сечешь?»
«Вроде. Как будто смысл есть. А какой должен быть магнит? Что означает мощный?»
«Бери такой, чтобы килограмм пятьдесят держал. Закажи в сетевом магазине, они тебе притаранят».
«Спасибо, Плунжер! Жди отчета!»
Встав со стула, Тилли подошла к окну и, сложив на груди руки, точно полководец, стала планировать предстоящую операцию. Да, этот способ был куда лучше, чем распиливание баллона. Поднес магнит – и бац, робот свалился.
Тилли вернулась к компьютеру, нашла сетевой магазин и заказала магнит подъемной силой в пятьдесят килограммов. В разделе «доставка» она указала «срочная» и записала адрес.
Заказ был принят. Тилли поднялась на третий этаж, чтобы посмотреть, что с ее комнатой, но дела там продвигались медленно. Горничной Аннете теперь помогала кухарка Клара, но и так было видно, что работать им еще долго.
«Глупая была идея», – вздохнула Тилли и вернулась в гостевую комнату.
24
В дверь заглянула миссис Юргенсон. Увидев Тилли, она вошла в комнату.
– Еле тебя разыскала… – сказала она и, проходя мимо зеркала, еще раз оценила, как сидит на ней новое домашнее платье.
Только что она едва не столкнулась в коридоре с Эндрю, когда он, весь разгоряченный после спортивного зала, шел вниз, чтобы принять душ. Он сказал – «вы прекрасно выглядите, миссис Юргенсон». Пустяк, конечно, но лучше, чем ничего.
– Папа уехал, ты знаешь?
– Куда? – спросила Тилли, отодвигаясь от компьютера.
– Куда-то на западное побережье…
– Загорать?
– Сказал, что по делам. А тут еще этот взрыв в ресторане…
– Взрыв в ресторане?
– Да, я в новостях видела, – кивнула Барбара рассеянно. Муж уехал, и она напряженно размышляла о том, как бы это использовать, при том, что он запретил ей покидать дом в течение трех дней.
– Слушай, так, может, у папы на лбу это от бомбы?
– Что? – не поняла Барбара.
– У папы на лбу приклеен пластырь, а ты говоришь – бомба, значит, у него это могло быть от бомбы? – не на шутку разволновалась Тилли.
– А он что говорит?
– Он говорит, упал.
– Ну вот видишь, бомба ни при чем.
«Может, позвать Эндрю поиграть в мяч и попрыгать перед ним в короткой юбке?» – размышляла Барбара. Это, конечно, глупость, но не хуже, чем ходить по магазинам в сопровождении двух горилл Тревиса.
– Кстати, Тилли, что за тарарам в твоей комнате? Аннета и Клара моют потолок и стены, там все в каком-то фруктовом муссе…
– Я готовила мусс, а он взорвался, – с улыбкой пояснила Тилли и показала руками, как произошел взрыв.
– Брось врать. Я прекрасно знаю, что мусс не взрывается.
– Это смотря какой мусс…
– Надо было оставить тебя на полсмены в этом учебном лагере, – со вздохом произнесла Барбара. – Там бы за тобой хорошо приглядывали и мусс бы там наверняка не взрывался.
– Мама, учебный лагерь – это продолжение пансиона. Все те же лица, те же девчонки, те же преподаватели. Они надоели мне до икоты.
– А что там за история с собакой? – вспомнила Барбара и снова посмотрела в зеркало, проверяя, как бы она выглядела, если бы Эндрю сейчас вошел в комнату. Получалось, что выглядела бы она неплохо.
– Какая история, мама? – сыграла удивление Тилли.
– Ну как же? Триплекс напал на Эндрю, тот вынужден был защищаться.
– Ну, мам, просто он раздражает Триплекса. Да он всех раздражает, вот если бы у нас был Биччи-Бок…
– А кого еще, кроме Триплекса, раздражает Эндрю? – перебила дочь Барбара.
– Например, меня.
– А почему?
– Потому… Потому, что он пялился на тебя, когда ты поднималась по лестнице.
