Олег Верещагин - Чужая земля

Но именно в этот момент со стороны дороги проломился облепленный рабочими лесоход. Он тут же начал прокладывать широченную просеку, а люди, прыгавшие с него и вооруженные уже не только топорами, умело разворачивались в цепь.

— Мам! — на секунду разогнувшись, Борька помахал рукой высокой женщине, решительно распоряжавшейся своими людьми. Она в ответ погрозила кулаком. А еще через несколько минут над деревьями появился вертолет, завис — и с него по тросам соскользнули бойцы пожарного десанта, закованные в огнеупорные латы, с коробками пенообразователей — их возглавлял лично бранмайстер Вислоусов. Десантники врубились в огонь, как окованный сталью таран в крепостные ворота.

Но огонь отнюдь не был побежден. Взбираясь по стволам деревьев, он перепрыгивал полосу по веткам — и все приходилось начинать сначала, начало светать, когда подошла колонна с добровольцами из Чернолесья. Теперь плотной стене огня противостояла почти столь же плотная, ощетинившаяся инструментами, техникой и решимостью стена людей. Перекликаясь, они ни на миг не прекращали своей работы.

Борька уже давно работал в одних трусах и сапогах — маскхалат он сжег, сбивая им перекинувшееся на кусты пламя. Все тело горело, руки ломило, глаза, казалось, закипают в глазницах от слишком близкого огня. Совсем рядом упавшее дерево переломило позвоночник Кольке Винникову и, пока его высвобождали, мальчишка успел получить ожоги груди. Совершенно неожиданно оказалось, что уже работает полевой медпункт, и Кольку унесли, а вместо него появилась Катька — на ней были два патронташа с гранатами-огнетушителями. Вертолет таскал и таскал от реки подвесные емкости с водой, но чуть ли не единственной пользой от нее было то, что люди, прикрываясь руками, охотно подставлялись под этот водопад с неба, приносивший хоть какое-то облегчение в раскаленном аду пожара.

Потом небо вдруг перечеркнули две крылатые тени, и железный голос резко закричал:

— Внимание! Всем отойти на сто метров от линии пожара! Через минуту начинаем газовую атаку!

— Самолеты из Прибоя! — завопил кто-то весело. Тени пошли на второй заход — это оказались две ширококрылые машины, украшенные эмблемами службы пожаротушения.

Самолеты, разойдясь, как на параде 17 августа,[5] пошли над линией огня, с них сыпались небольшие цилиндры, бесшумно разрывавшиеся облаками белого дыма.

— Теперь все, — сказал сосед Утесовых, работавший возле мальчишки, опуская топор. Борис, найдя взглядом отца — он стоял рядом с есаулом Андреевым, помогая тому накладывать пневмобандаж на левую кисть — крикнул:

— Па, это поджог!

Начальник полиции повернул черное лицо:

— Димка мне уже сказал. И про вабиска, которого вы встретили, рассказал,

— Вопрос только в том — зачем подожгли, — сказал Андреев. — Просто нагадили — или что-то прикрыли? Почти все мои люди здесь…

Они еще что-то говорили, но Борька уже не слушал. Ему вдруг стало очень плохо, все заболело разом, засаднили ссадины, вспыхнули огнем какие-то мелкие ожоги… Взгляд на дымящееся пепелище переполнял нудной тоской. Люди ходили вокруг, переговаривались, кто-то смеялся, кто-то что-то искал… Борька отошел чуть в сторону и сел тяжело на свежий пенек. Посмотрел на руки и скривился — месиво…

— Дай сюда.

Мальчишка поднял голову. Рядом стояла Катька, держа пару регенерационных перчаток. Девчонка была такая же грязная, всклокоченная и замотанная, как остальные. Их взгляды встретились, и Катька, отчего-то смутившись, повторила требовательно:

— Руки давай, говорю.

Борька протянул их, и Катька ловко надвинула перчатки, тут же обволокшие изуродованные кисти плотной и надежной оболочкой. Боль почти сразу прекратилась.

— Ну как? — Катька склонила голову к плечу. Борис мотнул головой, сказал негромко:

— Да нормально… спасибо…

Она почему-то засмеялась. Оперлась о ствол сосны, пачкая ладонь в теплой смоле, выступившей от жара.

— Ты почему меня не позвал, когда ездил в город Рейнджеров?

— А ты бы поехала? — смутился Борька.

— А я не знаю, — заявила она. — Может, и поехала бы… — ода вытерла ладонь о штанину, поморщилась и заключила через плечо, уже уходя: — А может, и нет.

"Почему я ощущаю себя рядом с ней таким идиотом?!"

Глава 2

Компания и Игорь

И как в войну, мы продолжали

В жизнь играть…

Чернолесье пустовало.

Игорь знал, что так и должно быть, раз в лесу пожар, но такая практически полная пустота его даже испугала — казалось, на пожар умчались все, вплоть до грудных детей.

Станица была невелика — сотня или около того домов, сгруппировавшихся в нисколько улиц и окруженных кольцом большого парка. Парк от леса отделяло полкилометра санационной зоны, и Игорь наметанным глазом определил — управляемые минные поля, положенные до времени наземь щиты легкой брони, в случае чего образовывающие стену, законсервированные огневые точки… На холмах неподалеку размеренно крутились ветряки — очевидно, обеспечивавшие энергией общественные здания, где не устанавливались вихревые генераторы. А вот сами дома сильно отличались от привычных Игорю «конструкторов». Это были прочные, солидные, как правило — двухэтажные здания из настоящих бревен, крытые черепицей и поднятые на высокие — фактически, образовывавшие еще один этаж — фундаменты из глыб местного камня. Каждый такой дом, очевидно, представлял собой блокгауз.

Германский мальчишка сошел тут же. Держа руку на рукояти скрамасакса, он поправил ремни, покосился на Игоря и пробормотал по-немецки:

— Смотрит так, будто это его поместье…

В лицее в обязательную программу входило изучение многих языков, в их числе — и немецкого, тем более, что германцы составляли значительную прослойку населения в Русской и еще более значительную — в Англо-Саксонской империях. Поэтому, улыбнувшись, Игорь ответил на родном языке юного нахала:

— В этом мы с тобой похожи, парень, — и, вскинув на плечо рюкзак, зашагал по улице, оставив юного германца в легком обалдении. Но не удивился, услышав за спиной дробный топот ботинок. Не уже ли хочет драться? Сам Игорь не хотел — германец ему чем-то понравился.

— Из какого ты рода?! — выпалил тот, забегая вперед и бурно дыша от волнения — наверное, принял Игоря за своего, хотя это и было странно при смуглой коже и почти черных волосах мальчишки.

— Я не германец, — улыбнулся Игорь. — Я русский.

— А-а… — разочарование мальчишки было слишком явным, он смерил Игоря недоверчивым взглядом, пожал плечами. — Русский…

— Унтерменш, — поддержал Игорь разочарованный тон. — Так?

— Ну, — вдруг улыбнулся германец.

— А почему так не сказал, если подумал?

— Ты бы обиделся, — он пожал плечами снова. — Зачем?

Германец говорил с той отрывистостью, которая отличает людей, учившихся в школе национальных меньшинств — они хорошо знают доминирующий язык, но тщательность в подборе слов и отрывистость почти всегда выдают, даже если нет акцента.

"А если не понимаешь — значит, можно обижать?" — удержал Игорь сердитые слова. И вместо этого спросил:

— Ты в Фелькишер Ланд?

— Да, буду ждать вертолет, — кивнул германец. — Теперь долго… Лес горит… Слышал?

— Слышал… Ты не знаешь, где тут школа? — поинтересовался Игорь.

— Пойдем, я покажу, — пригласил германец и зашагал первым. Игорь догнал его. — Тебя как зовут?

— Игорь. Игорь Муромцев.

— Зигфрид Отто фон Брахтер цу Фельк, — полностью представился германец — даже с некоторой церемонностью. — Ты турист? После школы прилетел?

— После школы. Только я… работу ищу, — Игорь еще не определился, как ему держать себя, поэтому помалкивал о нюансах.

— В семье надоело? — спросил германец понимающе. Ему, привязанному к роду всеми мыслимыми и немыслимыми узами такая причина казалась странной но не невозможной.

— Вроде того… Это школа?

— Да. А там, за школой — станции, — показал германец. — Только и там сейчас пусто.

Сама школа была закрыта. Но движущаяся дорожка веселой струйкой убегала за угол здания, и указатели гласили, что именно там располагаются станции и пионерский отряд. А над входом в школу, хоть и закрытым, была вделана репродукция с картины ван Хесселя. На фоне космического истребителя стояли хорошо знакомые мальчишке молодые парни в старой — времен Галактической Войны — пилотской форме Объединенного Флота Земли. Лейтенанты Астахов и Дронкерс[6].

— Они разве местные? — удивился Игорь. — Как же это?

— Да нет, не местные, конечно, — покачал головой германец. — Просто тут один парень эту репродукцию написал. По-моему, хорошо получилось.