Роман Глушков - Эксперт по уничтожению
– И вы планируете вырвать у них кандидата при помощи акселерата?!
– А для чего же мы тогда потратили здесь полгода?..
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РАБОТА НЕИЗВЕСТНОГО МАСТЕРА
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
М. Ю. Лермонтов. «Бородино»Полковник Сергей Васильевич Мотыльков недолюбливал миротворцев Вселенной, хотя на самом деле ему грех было упрекать в чем-то братьев по разуму, спасших Землю от рефлезианского корабля-агрессора осенью прошлого года. Ведь именно благодаря миротворцам полковник получил долгожданное повышение и приколол себе на погон третью звезду, с честью выполнив задачу на посту командира милицейского СОБРа и не допустив в родном Староболотинске хаоса во время прошлогодней всепланетной истерии.
И все равно, нелюбовь полковника к миротворцам была стойкой и по вполне понятным далее причинам скрытной.
Щеголять новенькой формой и погонами сегодня приходилось редко – вместе с ожидаемым повышением Мотыльков заработал непредвиденный перевод из СОБРа в недавно организованную Службу Обнаружения и Дезактивации Инопланетных Резидентов, или СОДИР. А работать в СОДИР приходилось как в контрразведке – то бишь в гражданской одежде.
Благодаря впечатляющему послужному списку полковник сразу был назначен на должность руководителя регионального отдела. Но, прослужив некоторое время, он понял, что ни черта не смыслит во всех этих, как он любил говаривать, «паранормальных делишках». Работа не клеилась. Вдобавок присланные ему в подмогу оперативники-миротворцы могли разве что указывать и огрызаться, но не помогать и разъяснять.
«Как вообще представители высшей космической расы могут иметь такие узкие лбы и столь прямолинейное мышление?» – недоумевал полковник, глядя на похожих, словно однояйцевые близнецы, длинноруких миротворцев, которых к его отделу прикрепили аж пятерых. Более или менее сносно можно было общаться только со старшим их группы, да и тот смотрел на Мотылькова, как сам полковник на дрессированных животных в цирке – то есть со снисходительным интересом, но никак не с уважением.
– Ничего страшного, Сергей Васильевич, – заметили Мотылькову на его сетования в штабе. – Инопланетный рефлезианский шпионаж для нас явление неисследованное. Поэтому не суетитесь, не переживайте. Осваивайтесь, вырабатывайте собственную стратегию с помощью наших новых друзей, и попутного вам ветра…
За неимением опыта контррефлезианской деятельности работать в основном приходилось по старинке, с упором на старых, еще советской закалки осведомителей, которых предоставила СОДИР курирующая ее ФСБ.
Выискивали в первую очередь людей не скрытных, а, наоборот, ярко выделяющихся из простых обывателей: гадалок, колдунов, экстрасенсов, парапсихологов. Сам Мотыльков именовал их шарлатанами, однако миротворцы уверяли, что как раз эти шарлатаны вербуются коварными рефлезианцами в первую очередь. Попутно проверялись и перепроверялись все сомнительные фирмы и организации, чьи сотрудники поголовно имели спортивный вид; о том, что рефлезианские боевики все как на подбор мастера спорта по боксу, прыжкам и фехтованию, содировцы были также проинструктированы.
За шесть месяцев кропотливой и довольно дурацкой деятельности (обыски у гадалок – не думал полковник Мотыльков, что докатится до такого на старости лет) были схвачены лишь двое настоящих рефлезианцев вместе с их странными складными мечами, которые увидеть раскрытыми сотрудникам СОДИР не довелось.
Однако радоваться успеху пришлось недолго: едва пойманные рефлезианцы узрели пред собой миротворцев, как, не сговариваясь, пооткусывали себе языки и умерли от страшного кровотечения, так и не разомкнув ртов, проглотив при этом собственную кровь и даже языки! С таким способом самоубийства Мотыльков никогда не сталкивался и потому двое суток ходил под впечатлением от увиденного.
А вот летающих и умеющих читать мысли рефлезианцев отдел Мотылькова не изловил ни единого, хотя наводки на подобных типов имелись. По оперативным сводкам, приходящим со всего света, не удалось это также никому из заграничных коллег Мотылькова: ни Отделу Зеро ФБР, ни службе «Инвизибл» при Ми-6, ни созданной недавно МОССАДом группе «Тавера», ни французской бригаде «Ля Плейн Омбр» («Сумеречная Тень») при Сюртэ. Но считать «летунов» выдумкой не позволяли сделанные в Нью-Йорке видеозаписи, неоспоримо доказывающие, что данные рефлезианские шпионы также обитают под боком у добропорядочных землян.
Все остальные стреноженные бойцами Мотылькова якобы рефлезианские шпионы, к несчастью полковника – и безмерному счастью самих арестованных, – оказались стопроцентными людьми. Правда, кое-кто из них был все-таки опознан как уголовник, однако эти вполне пригодные для земного правосудия личности СОДИР статистику раскрываемости не улучшали.
Весной из Москвы в Староболотинск прибыли представители Главного управления СОДИР и большие «шишки» от миротворцев. Как ни стремился Мотыльков порадовать гостей успехами, ничего, кроме двух подавившихся собственными языками трупов, предъявить не удалось. Женщина-миротворец – не та, которой рефлезианец отсек в Нью-Йорке руки, а другая, не столь очаровательная, но, по мнению полковника, тоже ничего – устроила разнос за нерасторопность пятерке своих подчиненных, что консультировали отдел Мотылькова, но о действиях староболотинского отдела в целом отозвалась положительно.
После отъезда делегации полковник был вызван в штаб, где до него довели следующий приказ:
– Товарищ полковник, согласно пожеланию наших друзей-миротворцев в июне этого года вы направляетесь на месячную стажировку во Францию в бригаду «Сумеречная Тень», которая пока что лидирует по количеству пойманных рефлезианцев. Готовьте документы и начинайте передавать дела вашему заместителю…
Мотыльков тяжко вздохнул: в дальние командировки он любил ездить во главе вооруженного до зубов СОБРа, но никак не в одиночку. Но вскоре Сергей Васильевич смирился с неизбежным, тем более что во Франции он хотел побывать с того самого дня, как впервые увидел фильмы с Бельмондо и Делоном.
Смотрители Гавриил и Пенелопа сидели вместе с Мефодием за столиком маленького кафе в тени развесистых пальм, пили кофе и наслаждались прекрасным утром. Все трое молчали, словно перед этим договорились провести завтрак в полной тишине.
Мефодий намеренно не начинал разговор первым. Он знал, что дела от него все равно никуда не денутся, а еще раз посидеть вот так в тиши и покое, ни о чем не переживая и никуда не торопясь, в ближайшие дни вряд ли удастся. Так что, исполнитель, пользуйся выпавшим на твою долю краткосрочным отдыхом, пока тебе позволяют, означало это смотрительское молчание.
Господин Ятаганов и пользовался.
Информация о грядущем задании, которой владел исполнитель на данный момент, объясняла немногое: предстояло эвакуировать очередного кандидата на деблокирование мозга, точно такого же «счастливца«, каким чуть более года назад являлся сам Мефодий. Яснее ясного, что термин «эвакуация» подразумевал не рядовую прогулку, а то, что придется действовать шустро и, вероятнее всего, с кодлой недоброжелателей на хвосте. Но этими деталями трудовых будней акселерат забьет свою голову позже, а сейчас…
Древняя Ницца, жемчужина Лазурного Берега, Французской Ривьеры! Согреваемая лучами жаркого солнца, мирно дремлешь ты на каменистых предгорьях Приморских Альп и слушаешь ласкающий твои берега прибой Средиземного моря. Тебя совершенно не интересует, что где-то есть холодные, продуваемые ураганными ветрами скалы Гренландии, которые месяцами не видят солнечного света и потому даже не дремлют, а спят вечным сном, не нарушаемым ни треском ледника, ни заунывным воем пурги. А значит, незачем тебе знать, как мечтал о твоих ярких живых красках (ну пусть не о твоих конкретно, но не в этом суть) бывший уличный портретист, а ныне мощное боевое орудие Совета смотрителей акселерат Мефодий Ятаганов, который едва не натер на глазах бельма от серости гренландских скал и смотрительских подземелий.
Когда сегодня утром Гавриил и Пенелопа – пожилая женщина-смотритель, но в такой же, как и Глава Совета, отменной физической форме – пригласили Мефодия прогуляться и позавтракать в одном из маленьких кафе, что облепили улочки Ниццы словно ракушки – сваи портовых причалов, акселерат поначалу предложил смотрителям отправиться на побережье: свежим воздухом подышать да на море поглазеть. Но Гавриил с Пенелопой почему-то привели Мефодия именно сюда, в кафе на Рю-де-Шато, где до моря было достаточно далеко. В довершение ко всему рядом с кафе располагался рыбный рынок, начисто лишающий воздух так необходимой бывшему узнику подземелий чистоты. Ну да черт с ними, махнул рукой исполнитель, куда привели, туда привели, лишь бы назад в катакомбы не отправили.
