Андрей Ливадный - Призрачный Сервер
Мысли текли невеселые. Теперь уже не вызывало сомнений, что «закрытое альфа-тестирование» стало полигоном для испытаний нового девайса. Интересно, сколько игроков пришли сюда в первой волне, и есть ли среди них выжившие?
«Альтернативный старт» тоже нашел объяснение в рамках зародившейся у меня теории. Из каждого испытуемого здесь по определению пытаются выжать все возможное. Разработчиков, прежде всего, интересуют критические, стрессовые ситуации. Им неинтересна реакция игрока на плавную прокачку персонажа или заурядные события.
Кому непонятна моя логика, поясню. Тут создается «игра будущего». К моменту ее релиза[3], необходимо свести к минимуму риск гибели или умопомешательства среди игроков. Разработчики должны накопить статистику, создать базы нейрограмм, оптимизировать уровни обратной связи, чтобы массовый пользователь получал невероятные по степени реализма ощущения, без риска угодить в морг или психушку.
Выводы из таких размышлений следовали неутешительные. Выжить (в прямом смысле), будет ох как нелегко. Мне придется принять правила игры, действовать жестко, но осмотрительно, если не хочу стать очередной «декорацией» уровня, или того хуже — уподобиться хаашам. Взять, хотя бы, Аарона. Допустим, он вырвется из плена. И что дальше? Сможет ли его сознание, перерожденное длительным воздействием имплантата, вернуться в «реал»?
Думаю, он ужаснется. Его настоящая физическая оболочка вот уже несколько лет находится под опекой режима «инмод». Но это еще не самое страшное. Он ведь осознает себя хаашем, думает и действует как ксеноморф! Вот-вот. Не завидую игрокам, польстившимся на экзотические способности иных космических рас. Наверняка в их имплантатах есть дополнительные нейросети, ненавязчиво, день за днем, капля за каплей, изменяющие образ мышления.
Почему я так решил? Ну, интуитивно поняв суть происходящего, детали домыслить несложно. Достаточно понаблюдать за даргианами. Много ли в них человеческого?
Возможно, я жестоко заблуждаюсь и каждый «разумный ксеноморф» — это модуль искусственного интеллекта, наделенный не только определенным складом мышления, но и индивидуальностью?
Не возьмусь сейчас судить однозначно. Насколько мне известно, еще никому не удалось создать полноценный ИскИн.
Удивлены? Думали, я ничем не интересуюсь, кроме игр? Заблуждаетесь. В век высоких технологий процесс самообразования идет постоянно и ненавязчиво. Да и работа по найму наложила свой отпечаток. Помните, я упоминал симулятор орбитальной космической станции? Гемплей там нудный, я бы сказал — отстойный, но есть одна важная особенность: прохождение квестов требует реальных знаний. Такие образовательные «игры» прочно заняли свою нишу, и часто их прохождение становится первой ступенькой реальной карьеры.
На сленге их называют «драгами»[4]. За такими симуляторами пристально наблюдают корпорации, — ведь в киберпространстве это самый легкий способ отыскать крупицы золота среди обильного шлака.
Спросите, что я там делал? Работал. Вкалывал по-черному, чтобы нанести немного позолоты, придать богатым бездарям притягательный вид самородков.
Ну, все, хватит.
Я в игре. Ставки предельно высоки. Перчатка брошена, вызов принят.
И больше ни звука об этом. Неприятно, но факт: мои нейрограммы читают и анализируют.
* * *Хааши терпеливо ждали.
Я изучал скриншоты и планировал побег. Некоторые изображения скидывал Аарону, сразу задавая вопросы:
— Здесь силовое поле. Как мы его пройдем?
Он морщит лоб.
— Стрелять по эмиттерам. Будет взрыв. Декомпрессия.
— Тут есть аварийные переборки?
Хааш кивает. Делает пометки на схеме. Мы постоянно обмениваемся с ним короткими сообщениями.
— Они отсекут погоню?
— Задержат. Ненадолго. Придется быстро бежать. Даргиане пошлют дронов.
— В кабине истребителя хватит места для двоих?
— Будешь стоять и крепко держаться. Я управляю. Долетим быстро, но будет неприятно. Перегрузки при маневрах. Гасителям инерции нужен полный заряд накопителей.
Переживу как-нибудь.
У меня в голове роятся сотни вопросов. Расспросить хочется о многом. К примеру, кто такие Ушедшие? Пришлось одернуть себя, напомнить: «не время сейчас».
— Митя? Проверил контроллер?
В сумраке раздался шум, возникло движение. Митуфурол встал, сгорбился. Низкий потолок не позволяет хаашам выпрямиться в полный рост. Он зачем-то попытался просунуть голову между прутьями, но не получилось. Шумно угрожающе засопел, вытянул длинные жилистые руки. Вижу его раскрытую ладонь, на ней поблескивает небольшое устройство. Длинные многосуставчатые пальцы дрожат. Чего он так разнервничался? Боится?
И тут до меня дошло. Аарон сказал о декомпрессии. С подобным явлением я еще не сталкивался, могу представить его чисто теоретически, а вот пленникам оно наверняка знакомо.
— Есть вероятность, что переборки не сработают?
Аарон кивнул:
— Механизмы старые, — скупо ответил он.
Я понял: им всем грозит гибель, респаун, и снова смерть. Сколько это продлится, никто не знает. Во взглядах хаашей читался страх, ожидание неизбежных мучений. Они будут умирать и возрождаться в тесной клетушке, пока даргиане не восстановят атмосферу.
Возможно, карлики не станут торопиться.
Пока я мрачно размышлял, сутулые фигуры хаашей передавали друг другу отремонтированное устройство и шлем, из которого оно было изъято. Правильно. Незачем оставлять улики, давать даргианам повод для дальнейших репрессий. Я все сделал сам. И Аарона принудил к побегу, пригрозив оружием — мне нужен пилот.
Я пообещал им вернуться, но понятия не имею, смогу ли сдержать данное слово?
Пытаюсь отмахнуться, ожесточенно ответить: «Здесь каждый сам за себя!» Не очень-то помогает.
Мне передают отремонтированное устройство и шлем. Каргонит сбрасываю в инвентарь. Пытаюсь поместить контроллер ошейников в слот своей экипировки — получается!
Вновь движение рук. Теперь у меня еще и горсть микроядерных батарей. Семь штук! Три Аарон решил использовать сам. Да уж, заряд невелик, на час автономии от силы. Двумя снаряжаю короткоствольный автомат. Одну вставляю в слот пистолета. Тяжелая снайперская винтовка сегодня не у дел. Оставшиеся четыре — питание скафандра.
Готово.
Тут же снимаю всю экипировку. Хааши смотрят на меня с недоумением.
— Когда мы начнем? — в вопросе Аарона звенит напряжение. Он не понимает моих действий, и, само собой, ничего хорошего ему на ум не приходит.
— Сейчас.
— Аш сильный. Надень броню.
— Нет, — вплотную подхожу к прутьям решетки. — Дотянешься?
Хааш горбится. Его массивная голова, покрытая грубой кожей, с редкими пятнышками рудиментальных чешуек, медленно склоняется набок, он приоткрывает пасть, жарко выдыхает:
— Зачем?
Деактивирую его ошейник, передаю пистолет, приказываю:
— Бей меня! Только следи, чтобы жизнь удержалась процентах на двадцати!
— Хомо, я не понимаю!
— Бей говорю! А вы орите и топайте!
Аарон колеблется.
— Верь мне!
В глазах ксеноморфа — тоска. Не представляю, какие чувства борются сейчас в его душе?
Хааши вдруг начали притопывать. Ощутимая вибрация прокатилась по полу. В ней ощущается глухая, но выразительная ритмика, словно волна их долго сдерживаемой ярости внезапно выплеснулась, заставляя дрожать переборки.
Секунда, другая, третья…
Аарон зарычал, врезал мне. Острые когти вспороли кожу на груди, брызнула кровь.
Еще… Еще… Еще…
Ритм вибраций ускорился. Лязгнула дверь. Первыми в отсек ворвались дроны, крутанулись вокруг оси в явном замешательстве. Их вариаторы целей не могут расставить приоритеты в царящем хаосе. Миг, и они сфокусировались на Аароне, распознав в забрызганном моей кровью хааше агрессора. Разряды парализаторов перехватывает его сородич, медленно оседает.
В дверях появляются две низкорослые фигуры.
Читаю маркеры.
— Аш, сука, иди сюда! — хриплю, но даргианин меня услышал. Он ничего не опасается, чувствует себя полным хозяином положения. Жестом отзывает дронов, идет к моей клетушке, по ходу наслаждаясь видом хаашей, которых душат рабские ошейники. Аарон молодец, соображает, тоже падает, хватаясь за горло.
Дверь моей камеры с визгом сдвигается вбок.
Аш уверенно входит внутрь клетушки. Его маленькие глазки горят жаждой крови. Мой жалкий вид только подстегивает даргианина.
Бьет он коротко, со знанием дела. От удара перехватает дыхание, полоска жизни проседает до четырех процентов.
Аффект!
Глаза застилает кровавая дымка. Рывок, удар, хруст проломленной кости, снова удар. Дроны не вступают, — у них приказ. Во взгляде Аша злое недоумение. Он устоял на ногах, жизнь снесло только наполовину, но я не останавливаюсь, бью снова и снова, не давая ему опомниться.
