Василий Головачев - Человек боя. Поле боя. Бой не вечен
– Я вас видел вчера.
– Я вас тоже, Егор Лукич. А вы меня не узнаете?
Крутов пригляделся повнимательней и вдруг с удивлением понял, что перед ним повзрослевшая на семнадцать лет толстушка-хохотушка Лизка, дочь соседей Качалиных.
Когда он уезжал из Ковалей, ей едва исполнилось восемь лет.
– Елизавета? Ты же была… такой… такой кругленькой…
– Толстухой, вы хотите сказать? – засмеялась Лиза. – Как видите, кое-что изменилось, узнать меня трудно. А вы на побывку приехали, Егор Лукич? Надолго?
– Зови меня Егор, а лучше Горка, как прежде. Приехал же я скорей всего надолго, не меньше, чем на месяц. Так что заходи в гости, буду рад. Поговорим.
– Ой, непременно зайду, да и вы тоже не забывайте…
– Не забывай, мы же перешли на «ты».
– Ой, ну хорошо, Егор Лу… то есть Горка, – она снова засмеялась, – надо еще привыкнуть, Горка, уж очень ты… суровый и крутой, городской.
– Зазвонистый, как сказала бабка Аксинья. Ты где сейчас обретаешься? Работаешь, учишься?
– Уже год как работаю менеджером в одной брянской рекламной фирме, «Навигатор» называется, может, слышал?
– Я телеболвана смотрю редко. А что заканчивала?
– Рекламно-дизайнерскую академию в Москве.
– Глянь-ка, – удивился Крутов, – я ведь тоже там прописан. Были рядом, можно сказать, и ни разу не встретились. А куда это ты с утра на велосипеде? Я смотрю, это твой «национальный» вид транспорта?
– Удобно, – в который раз улыбнулась Елизавета, и от этой улыбки в душе Крутова тихо зазвенели какие-то чуткие струны. – Я здесь пейзажи снимаю, совершенно чудные, пригодятся для работы.
Только теперь Егор обратил внимание на лежащую на багажнике велосипеда коробку с видеокамерой «LG».
– Понятно. А не боишься заблудиться? Проводник не нужен?
Елизавета сморщила носик.
– Я с отцом здесь все чащобы облазила, не заблужусь. К тому же в лесу теперь стоит какая-то воинская часть, забор из колючей проволоки, дорогу асфальтированную проложили, говорят – прямо к Московской трассе. В общем, цивилизация стучится в наш медвежий уголок.
– Воинская часть еще не цивилизация, – хмыкнул Крутов. – Интересно, кто это решил загнать солдат в наши болота?
– До встречи, Егор Лукич, – устроилась в седле девушка. – Продолжайте свою кросс-прогулку, но не удивляйтесь, коль увидите перемены. Увидимся вечером.
И уехала. Взметнулся подол сарафана, открывая полные бедра девушки. Крутов постоял в задумчивом трансе некоторое время и рысцой направился к дому, теперь уже не огородами, а проулком и улицей. А возле коммерческой палатки с рекламой кока-колы на крыше, прятавшейся в тени раскидистой ивы, его окликнули:
– Эй, спортсмен.
Крутов притормозил, оглянулся. За палаткой стояли двое крупногабаритных молодых людей в майках и джинсах: угрюмоватые квадратные лица, короткие прически, бритые виски, у одного золотая серьга в ухе, у другого на груди и плечах цветные наколки – драконы и девы.
– Ты лучше обходи эту девочку стороной, – продолжал тот, что с серьгой. – А то неровен час с машиной твоей что случится.
– А-а, – потерял интерес к парням Егор, вспомнив известное изречение Вишневского: «Тебя сейчас послать или по факсу?» – но вслух произнес другое, повежливее:– Я гляжу, крутые вы ребята, и лбы у вас крепкие…
Не оглядываясь более, он свернул с проезжей части улицы на «тротуарную» тропинку вдоль забора и через минуту был дома, гадая, как его могли увидеть с Елизаветой эти двое. Разве что в бинокли. Или же у них есть наблюдатель, который следит за девчонкой и передает по рации своим хозяевам о каждом ее шаге. Егор усмехнулся, оценивая свою фантазию: «по рации», – и принялся обливаться водой и умываться, фыркая и ухая. Аксинья с крыльца наблюдала за ним с довольным видом, приготовив полотенце.
Вскоре пришел и Осип, в плаще и сапогах похожий на лешего, с лукошком грибов: молоденьких подосиновиков, подберезовиков, сыроежек и белых.
– Надо было меня с собой взять, – сказал Крутов, с завистью перебирая грибы. – Где брал? Вроде ж не сезон.
– У нас тут всегда сезон, а два дня назад дожди прошли, грех грибам не появиться. Да и мест грибных достаточно. Ты их и сам знаешь. Белые я собирал в основном в Еремином раменье[13], за болотцем.
– А я в дубнячке за Добрушкой.
– Туда сейчас нельзя – запретная зона. Загородили колючкой, ни пройти, ни проехать. Ты уже умылся? Тогда пошли завтракать.
– Что еще за зона такая? – полюбопытствовал Егор, вытираясь. – И Лизка мне говорила – военные, мол, какая-то часть стоит.
– Лизка Качалина, что ль, дочь Ромки? Уже успел к соседям сбегать?
– Да нет, я ее у пруда встретил, не узнал, конечно.
– Она на велосипеде тут всю округу исколесила, снимает наши красоты деревенские на камеру. Вот и сходи с ней по грибы, сам убедишься, что в лесу чей-то лагерь разбит. Только сдается мне, это не военные, больно тихо стоят. Ромка Качалин клянется, что слышал какие-то крики за проволокой, даже перепугался – страшные такие крики, смертные. Но как туда пройдешь? Вернулся, конечно. Я лично ничего такого не слышал, хотя стоит зона уже года три. А как тебе Лизавета-Лизка? Вытянулась-то как девка, прямо красавица! Ты-то себе зазнобу сердешную не завел? – Осип покосился на задумчиво покусывающего травинку племянника. – А то пригласил бы ее в гости.
– Я пригласил. – Крутов вспомнил двух крепких молодых людей, предупредивших его об опасности продолжения знакомства с Елизаветой. – Демьяныч, а кто это тут у вас палатку рискнул поставить? Возле гришанковской хаты?
– Приезжие, – потускнел Осип. – Старый Гришанок умер, а сын его дом продал, ну и приехали какие-то… рожи бандитские, поставили киоск, торгуют всякой всячиной. Четверо их, двое постарше, двое помоложе. Ни с кем особенно не общаются, живут довольно тихо, лишь изредка к ним откуда-то целая компания приезжает на черном автомобиле, в баню помыться. Одни мужики. Ромка грит – это точно из зоны, но я не проверял. Один из этой компании к Лизке захаживает, когда она к родичам приезжает по субботам-воскресеньям. – Осип прищурился, пытаясь прочитать на лице Крутова его мысли. – Но она его не сильно привечает.
– Понял я, понял, – улыбнулся Егор. – А не боишься, что они мне накостыляют?
– Пусть попробуют, – ухмыльнулся в усы старик, показав громадный свой кулак. – Они чужие тут, а у нас полдеревни – свояки да шурины.
– Хватит балакать, тары-бары-растабары разводить, старый, – возникла на крыльце Аксинья, – блины давно на столе стынут. Идите завтракать, потом нагомонитесь.
Крутов послушно поплелся вслед за Осипом в дом и вдруг почувствовал на спине чей-то взгляд. Стремительно обернулся. По улице медленно шествовал, засунув руки в карманы, давешний молодой человек с кольцом в ухе. Отвернуться он не успел, поэтому демонстративно оглядел дом, сад, повернулся и так же медленно зашагал обратно.
Брянск – Жуковка
ВОРОБЬЕВПанкрат еще спал, когда позвонил заместитель и сообщил о новом нападении мотобанды на автомашину, принадлежащую одному из известных брянских коммерсантов, известному тем, что на свой страх и риск построил заводик по производству пива и малоалкогольных напитков.
– Где это произошло? – хриплым со сна голосом осведомился Воробьев.
– В Овстуге.
– Что он там делал?
– Родители его жены живут там.
– Он один ехал или с охраной? – Панкрат бросил взгляд на часы: стрелки застыли на половине девятого утра. Спал он, таким образом, почти шесть часов.
– С женой, гувернанткой и ребенком. Он-то как раз уцелел, хотя и получил три пули, а жену, гувернантку и ребенка убили.
– Ясно. – Панкрат помолчал, приходя в себя, с силой провел по лицу ладонью, словно стирая остатки сна, и поднялся. – Ты где?
– Жду ребят, я их уже поднял.
– Что говорит милиция?
– А что она говорит в таких случаях? Разборки, мол, двух банд, хотя парень как раз не был замечен в связях с бандитами.
– За это, наверное, и убили: не поделился. Ждите меня за мостом, через полчаса буду. Поедем в район. Инструмент захватить не забудьте.
– Обижаешь, майор, – хмыкнул заместитель.
Зарядку делать Панкрат не стал, умылся только да выдул пол-литра кефира. Оделся, останавливаясь на пороге, разглядывая комнату и силясь вспомнить, не забыл ли чего. Эту квартиру он снял в центре Брянска, на улице Вербного воскресенья, четыре дня назад, однако ночевал здесь всего один раз и теперь считал, что сделал это напрасно. А с другой стороны, все время метаться по дорогам Брянщины было невозможно, следовало иметь пару помещений для офиса и отдыха, не считая базы для команды.
Базой они обзавелись сразу же после передислокации из Подмосковья в Брянскую губернию, выбрав заброшенное стрельбище в двух километрах от вокзала, выходящее краем пустыря к Десне. Починили ворота и забор вокруг стрельбища. Жили ребята пока у родственников Вити Баркова, бывшего подполковника московского ОМОНа, списанного по состоянию здоровья, ставшего заместителем Панкрата. Ему, как и Панкрату, недавно исполнилось тридцать лет, а в команду «асфальтовых мстителей», которую он предложил назвать отрядом «Час», что было аббревиатурой слов «чистый асфальт», Барков попал по наводке приятеля Панкрата из отдела кадров Федеральной службы безопасности: у бывшего подполковника дорожные бандиты убили сестру. Когда к нему пришли и предложили войти в отряд мстителей, он, прошедший школу Афгана и Чечни, согласился без колебаний.
