Вячеслав Шалыгин - Стальная бабочка
– Слушай, Борис, – Хауэр отставил, наконец, стаканчик, обозначая, что разговор подходит к концу, – ты не сумеешь затуманить мне разум своими некондиционными речами. Можешь шуршать, как дождь, хоть целые сутки, ничего не изменится. Я не поддамся твоему словесному гипнозу. Мое восприятие косморас не имеет отношения к делу. Все намного проще. Кифер приписан к базовому камбузу, здесь он и останется. Если ты испугался, можешь остаться тоже, я придумаю, как это оформить.
– Размечтался! – Бозе погрозил командору пальцем. – Ты становишься хитрецом.
– То, что я не поддаюсь на твое словесное программирование, как это бывало в детстве и юности, не значит, что теперь я хитрец, – Макс поднялся, кивнул Момо – так, на всякий случай – и двинулся к выходу. – Сбор через час в красном отсеке. И постарайся до этого момента изучить все, что я сбросил тебе помимо беседы с Рупертом. Я просмотрел спецификации на новое оружие и защиту лишь мельком, но успел понять, что это нечто действительно новенькое. Мой синтетик вообще в восторге, если можно так сказать.
– Все наноботы одинаковые. – Доктор поморщился. – Разницу придумывают рекламщики из корпораций да немного программисты. Но я, конечно, все изучу.
Хауэр еще раз кивнул, теперь доктору, придал лицу непроницаемое выражение и покинул белый отсек. За порогом его терпеливо дожидались четыре младших командира и два робокрига личного боевого сопровождения. Макс окинул их суровым взглядом и наконец позволил компаньону-синтетику приступить к его прямым обязанностям. Технооболочка мгновенно установила контакт с синтетиками подчиненных, и воссоединившийся бинарный разум командора Хауэра принялся раздавать привычные пакеты ценных указаний. Все, как обычно, перед отправкой отряда в боевой поход. С той лишь разницей, что в этот раз командор не был до конца уверен в успехе операции. Что на самом деле задумал Руперт, Макс пока так и не понял.
«И сумеет ли в этом разобраться Бозе, тоже пока большой вопрос, – мелькнула мысль. – Может быть, довериться его чутью и все-таки прихватить с собой Момо? Синтетик, что скажешь?»
Искусственный разум ответил коротко, как всегда, но совершенно неожиданно по содержанию. Он ответил «это целесообразно». Макс был уверен, что синтетик зарубит идею, а потому командор даже слегка опешил. Будь у Хауэра чуть больше времени, он обязательно заставил бы синтетика дать пояснения, но сейчас Максу было не до того, и он решил просто положиться на мнение двух полярных авторитетов – Бозе и своего синтетика. То, что идеальная машина и «махровая некондиция» пришли к одному выводу, было уникальным явлением. А такие явления дорогого стоят.
Макс приказал синтетику организовать перевод Момо в отряд и закрыл вопрос до лучших времен.
«По всем расчетам разгон, – рассуждал он мысленно, – прыжок и выход-торможение в пространстве близ Оттономики-Террановы займут в сумме не меньше пяти стандартных часов, так что будет время допросить своего синтетика, выслушать благодарности и соображения Бозе и подумать обо всем самостоятельно. Обо всем – кроме личных проблем. Обо всем, что относится к текущим делам.
Эх, прав Бозе. Три проблемы – недомолвки Руперта, новое оружие и план будущей операции – полностью вытеснили мысли об Анне. И не потребовалась никакая сомнительная помощь синтетика. Все-таки психика человека сложнее и мудрее любых программ. И я в это свято верю, тут Борис дважды прав.
Одно печалит: плохие воспоминания нельзя стереть, нельзя оставить в памяти лишь приятное и полезное. Но, быть может, это и к лучшему? Чем мы будем отличаться от своих синтетиков без этих условно лишних, чисто человеческих воспоминаний? Да и не факт, что они лишние. Неприятные – да, но лишние… далеко не факт».
Глава 2
Тактик Сайрус Рем, судьба диверсанта
Вселенная не раз пыталась создать идеальный организм, однако все попытки заканчивались одинаково. Работа всегда прерывалась примерно на середине. И не потому, что Вселенная уставала или разочаровывалась в проделанной работе и бросала ее в печку. Но как раз на середине кропотливого процесса организм вдруг самоуничтожался. Иногда это происходило будто естественным образом: генотип созданий замусоривался, и они прекращали воспроизводство себе подобных. Иногда резко менялась окружающая среда. Но чаще всего идеальные организмы сами уничтожали свой вид в эгоистичной борьбе за право быть единственным и неповторимым. Идеальным абсолютно. Глупо, но поди докажи это созданиям, идеальным во всех смыслах, то есть в том числе и совершенным хищникам. Сожрут и фамилию не спросят.
Видимо, как раз после очередного провала Вселенная и решила в корне поменять тактику. Решила создать организм пусть не идеальный, но зато способный понять, что он такое, почему он живет и чем все закончится, если он будет ставить личные желания выше интересов вида. Вселенная создала человека.
Поначалу все шло неплохо. Новый организм стремительно развивался, умнел, а параллельно совершенствовал свои боевые навыки, поскольку его все-таки одолевали хищные инстинкты. Так, балансируя на узкой грани, человек прошел опасную среднюю точку, и Вселенная уже приготовилась радостно выдохнуть, но… все вдруг пошло прахом. Нет, человек не уничтожил свой вид и не канул в Лету, как предыдущие несостоявшиеся идеалы, и не откатился назад в своем развитии, как это случилось с десятками созданий, брошенных Вселенной задолго до достижения ими пресловутой срединной точки развития. Человека понесло куда-то в сторону, да так резко, что Вселенная не успела отреагировать и схватить свою ускользающую надежду за розовую пятку.
Человек поумнел настолько, что перехватил у Вселенной (или у Бога, тут кому какая терминология ближе) инициативу и начал самосовершенствоваться в прямом смысле этого слова. Правда, поскольку склонности у человека были самые разные, от физики до лирики, он слегка распылился. Вот почему кто-то из людей выбрал путь духовного совершенства, кто-то – физического, а некоторые предпочли совершенствовать не столько тело или душу, сколько свой прагматичный мозг.
Вот так и появились в обескураженной Вселенной вместо одного идеала, человека разумного, сразу четыре вариации на его тему. Те, кто пошли по пути духовного совершенствования, просветления и постижения вселенской гармонии, остались у родных очагов и в дальнейшем развитии человечества особой роли не сыграли. А вот механики, физики и генетики успешно вырвались на оперативный вселенский простор, где и закрепились всерьез и надолго.
Технари, которые дали начало космическим расам сайтенов и мароманнов, еще как-то интересовались друг другом, общались, обменивались информацией, торговали, изредка ссорились, но в конце концов все-таки мирились и продолжали сотрудничать. А вот дактианцы, те самые генетики, отскочили от основ базовой цивилизации так далеко, что удивили сами себя, а не только бывших сородичей или Бога-Вселенную. Очень уж они основательно перетряхнули весь опыт цивилизации. Нет, дактианцы не отбросили достижения человечества, начиная с колеса или прирученного огня, заканчивая гиперпространственными двигателями Хайма-Дрешера или современным оружием. Все самое полезное они себе оставили. Но уклад жизни, законы, а главное, принципы сосуществования со всем живым во Вселенной они придумали заново. И, надо признать, у них неплохо получилось.
Во всяком случае, так считали сами дактианцы.
Впрочем, на это утверждение работала и бесстрастная история. Аррадакт вот уже не первый десяток лет успешно отстаивал свои интересы в любой точке освоенной части галактики. И делал это не только с помощью дипломатии, экономических рычагов или танцев с бубном, но и силой оружия. Живого, частично разумного оружия, которое успешно противостояло технологичному оружию и механическим монстрам, созданным технарями. В основном мароманнами. Эта космораса почему-то наиболее ревностно следила за экспансией дактианцев и постоянно пыталась оспорить их право на вновь открытые источники ресурсов или пригодные для заселения планеты.
А еще успешность дактианской идеи мироустройства могли подтвердить киферы, которых как разумных и даже цивилизованных существ «открыли» именно дактианцы. Ни железноголовым киборгам сайтенам, ни напичканным наноботами биомеханоидам мароманнам до такого было просто не додуматься. В их понимании киферы – всего лишь жуки. Возможно, разумные, и что с того? Где хоть одно уравнение, решенное кифером? Где созданные ими машины? А если нет машин, это не цивилизация.
Поначалу технари даже собирались уничтожить киферов. Ведь населенные жуками планета и ее спутники вполне пригодны для жизни, да еще и богаты ресурсами. А что на них полно аборигенов – кого это когда-нибудь останавливало? Объявить их угрозой цивилизованному миру, разбомбить, и все дела. Схема древняя, как деньги.
