Райчел Мид - Гнев истинной валькирии
Минуточку… Заливавшая ладонь?!
Капля быстро превратилась в поток, который растекался с небывалой скоростью. Он уже поднялся вверх по руке и залил все тело преторианки, окутав ее подобно плащу. Хотя это и впрямь был тяжелый плащ красного бархата. Внезапно Мэй стало жарко, словно она находилась под лучами палящего солнца. Все заливали яркие лучи, золотое сияние лилось с чистого безоблачного неба. Мэй почувствовала, как тепло растекается по телу, ощутила каждую травинку и деревце на планете – все живое, тянущееся к светилу. Она сбросила удушливый плащ и увидела, что под ним ничего нет. И поняла, что это правильно, так и надо, чтобы между ней и миром вокруг не было преград.
В нос ударил терпкий аромат, и у Мэй закружилась голова. Она подняла руки и поняла, что на голове у нее венок из цветов яблони, поэтому и пахло, как ее духами. Она задумчиво повертела его в руках. Неожиданно воздух замерцал, и венок превратился в маленькие белые цветы стефанотиса. Затем в пионы, а потом в розы. Вдруг поднялся ветер и разметал лепестки, подобно падающим звездам. Мэй почувствовала их нежное прикосновение к коже, они завихрились и исчезли.
«Не обманывайся тем, как выглядит венец. Он хрупок, но в нем пребывает сила. Сила – в любви, в красоте и желании. Дающему жизнь прибывает энергии больше, чем тому, кто ее отнимает…»
Мэй принялась оглядываться по сторонам: кто это говорит? Голос женский, но никого не видно, только солнце сияет на небе… А может, само солнце обратилось к ней? Мэй прищурилась, пытаясь вглядеться в огненный диск, и ей померещилось, что она смотрит в лицо женщине и лик ее исполнен таким блеском, что смертные глаза не выдерживают его. Кто-то тихонько рассмеялся, и Мэй быстро взглянула вниз – у ног ее по-прежнему лежал алый бархатный плащ. Под ним что-то зашевелилось, и Мэй вздрогнула: из-под ткани выглянуло личико. Девочка. Она знала ее – это же племянница! Ребенка отослали прочь сразу после рождения. Младенец появился на свет от предосудительной связи патрицианки из нордлингов и плебея.
Мэй искала племянницу долгие годы и недавно нащупала первую ниточку – о племяннице с ней заговорил Эмиль, служитель Морриган. Тот самый, которого Мэй убила ножом. Эмиль заявил, что девочка находится в Аркадии. Но за свои услуги проводника он потребовал присоединиться к секте и исполнить уговор, который мать Мэй заключила с богиней при зачатии. Мэй отказалась и теперь мучилась, что навсегда упустила свой шанс. Однако сейчас племянница стоит прямо перед ней и смотрит на Мэй своими карими глазками с зелеными искрами! Мэй потянулась к девочке, та улыбнулась, снова поднялся ветер, взметнулся красный бархат… Но нет, это был уже не плащ, а огромный флаг, который развевался, отгораживая Мэй от ребенка. Мэй вцепилась в бьющуюся ткань, та билась на ветру, и, когда преторианка смогла отвести ее в сторону, девочка уже пропала.
И солнце тоже, да и вообще все…
Мэй очнулась на диване в гостиной Марчей полностью одетая. И на руках ее не было ни единой капли крови. Даже пореза. Она огляделась: кинжал с янтарной рукоятью валялся на полу, но она не помнила, когда уронила его. Мэй посмотрела на часы и страшно удивилась: надо же – столько времени прошло, а она ничего не помнит! Она-то считала, что отключилась на пять минут, но все указывало на то, что прошло три часа! За окнами светало, на кухне автоматически включилась кофеварка. А самое странное – она чудовищно устала, словно после сильной физической нагрузки. Давно она, кстати, такого не чувствовала…
Вдруг по ее спине пробежал холодок. Она пристально вгляделась в кинжал. «Нужно избавиться от него». Но как? И где? Тут из глубин дома донесся глухой звук, и Мэй резко вынырнула из своих полуснов‑полустрахов. Кто-то просыпался, наверное, Синтия. Пора взять себя в руки, разобраться с клинком и перестать тратить время попусту. Но все-таки странно, что она, грубо говоря, отключилась на такой долгий срок. А ведь она была на дежурстве, охраняла всех домочадцев и почему-то погрузилась в непонятные грезы! Мэй взяла кинжал и спрятала его в шкатулку, стоявшую на верхней полке возле медиаэкрана. Полку украшало еще несколько таких же бесполезных и непонятных, якобы элегантных вещиц, и Мэй ни разу не видела, чтобы кто-нибудь до них дотрагивался. Скоро она вернется за кинжалом и избавится от него надлежащим образом – если таковой, конечно, существует.
– Как ночка? Мирная?
Мэй крутанулась вокруг своей оси. Зевающая Синтия побрела на кухню и заправила кофеварку. Мэй потребовалось усилие, чтобы успокоиться. Преторианка заставила себя улыбнуться и последовала за Синтией на кухню.
– Все в порядке. Иного, впрочем, я не ждала – вокруг уже знают о смертоносной вешалке в прихожей.
Синтия нахмурилась и налила им по чашке кофе:
– Парню повезло, что он ее не сломал. Иначе…
Мэй с благодарностью приняла кофе и решила не думать о том, что только что солгала. Если честно, она не знала, тихая выдалась ночка или нет. За три часа могло случиться все что угодно. Например, очередной фанатик мог попытаться проникнуть в дом – и успешно, поскольку Мэй сидела с проклятым кинжалом и галлюцинировала! К счастью, Синтию слишком занимало приготовление завтрака, поэтому она не заметила, как встревожена Мэй. А может, не подала виду.
Минут через десять на кухню спустились остальные – все, кроме Джастина. Тесса и Квентин собирались в школу, Синтия колдовала у плиты, Мэй просматривала сообщения – оказалось, многие уже отозвались на ее объявление о поиске охранника. Некоторые кандидаты показались ей подходящими, и она назначила интервью с ними на вечер. А когда закончила писать ответ последнему соискателю, на пороге появились Вал и Даг, довольные и счастливые. Давно она их такими не видела! Похоже, церемониальные караулы порядком достали преторианцев.
– Ну как, ситуация под контролем? – сразу выпалил Даг.
Как и Синтия, Даг почему-то считал, что это в порядке вещей. Но Мэй не могла сказать, что ночь прошла без происшествий. И это ей совсем не понравилось.
– У нас все замечательно, – бодро отрапортовала она и провела ребят на кухню.
Синтия смирилась с тем, что в доме будет выставлена охрана. Она восприняла это как необходимое зло. Она также считала, что кормить доблестных воинов – ее обязанность, в особенности потому что преторианцы согласились охранять ее бесплатно. А Вал и Даг, у которых обмен веществ был молниеносный, как и у Мэй, не имели ничего против. Они с энтузиазмом набросились на еду, и Квентин даже вытаращился от восторга. Он уже привык к Мэй, а вот «настоящие» преторианцы – это просто здорово! Они как будто с медиаэкрана сошли! Мальчик засыпал их вопросами, но Тесса почему-то настороженно молчала.
За завтраком ночные воспоминания перестали беспокоить Мэй. Присутствие друзей всегда действовало на нее успокаивающе: они стали ей как настоящая семья, и она им безгранично доверяла… почти на сто процентов. После завтрака домочадцы разошлись и занялись своими делами, а Мэй кольнуло в сердце: а ведь Вал и Даг подрядились на работу не за деньги! Они охотно предложили свою помощь, совершенно вслепую. Они и понятия не имеют о том, кто им противостоит. Сумеют ли они справиться с таким противником? Подумав, Мэй решила, что ответ остается все тем же. Она сама вчера сказала Джастину, что ребята справятся, потому что у них нет другого выхода.
Однако Джастин пока не выползал из своей комнаты – неудивительно, учитывая, что он заявился домой в три утра. Мэй тряхнула головой, сосредоточилась и приступила к выполнению своих прямых обязанностей. Она намеревалась сопровождать Тессу, а потом хотела заскочить в здание Внутренней безопасности. Мэй очень надеялась, что Джастин присоединится к ней. Но, увы, она сообразила, что Джастин будет валяться в кровати до вечера, поэтому в конце концов приняла решение ехать без него. Вал и Даг, в свою очередь, должны были охранять Синтию и Квентина.
– И сколько нам придется так жить? – спросила ее Тесса, пока они мчались в поезде. – В смысле под охраной?
«Хороший вопрос», – подумала Мэй.
– Наверное, пока Джастин не скажет, что вам ничего не грозит…
Тесса нахмурилась:
– Неопределенный ответ.
– А ситуация тоже неопределенная…
И, чтобы избежать дальнейших расспросов, Мэй добавила:
– Тебе такая жизнь привычна, верно? Между прочим, в Панаме ты выходила на улицу только с охранником.
Тесса слабо улыбнулась и уставилась в окно.
– Да, но я‑то предполагала, что в РОСА все безопасно. Гуляй где хочешь и ничего не бойся. Значит, я ошиблась.
Мэй ободряюще улыбнулась в ответ. В детстве ее, конечно, выпускали из дома, но запретов тоже хватало. Мэй хорошо понимала настроение Тессы, и ей совершенно не хотелось сковывать ее свободу, но при одной мысли о том, что девочке, которую она успела полюбить, будут угрожать сверхъестественные силы, Мэй становилось тошно. Получается, что не только они с Джастином попали в переделку…
