Крис Кельм - Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)
А тут занедужил лесоруб из соседней деревни, прислал сынишку. Ас покидал в сумку мешочки с составами, взял кой-какие инструменты и отправился в путь. До нужной деревни он так и не дошел. Настригли всадники, накинули петлю и поволокли за собой.
Банда разбойников была небольшой, человек двадцать. Ограбили сельцо, добычу погрузили на телеги, пленников связали одной веревкой и потащили на север. Там, у реки Удро, их поджидал Баррет со своими людьми. Разбойники продали пленников работорговцам и ушли на запад. Там, на побережье у них вольница, настоящее разбойничье государство, где правит анархия и произвол. А работорговцы, загнав добычу в клетки, двинулись на север, во владения барона Обриса, охотно использовавшего труд невольников на своих рудниках. Правда, теперь планы Баррета немного изменились, но одно другого не лучше: вместо рудников Обриса будут рудники Луда.
— Вот такая история, — закончил свой рассказ Ас.
— Не повезло тебе, — посочувствовал я.
— Могло быть и хуже, — отмахнулся Ас. — Я уже знаю, что меня ждет на руднике. Барон Луд, хоть и сволочь, но дорожит своим имуществом. Невольники часто болеют, травматизм в шахтах выше нормы. Кто-то должен ухаживать за больными и ранеными, а с лекарями на рудниках негусто. Так что киркой мне махать не придется.
Парень просто пылал оптимизмом. Мне бы его настрой.
Рабство… Что может быть хуже неволи?
Мне надоело лежать, поэтому я, корчась и шипя, присел, опершись спиной о решетку. Голова пошла кругом, пришлось на некоторое время закрыть глаза.
— Зря ты встал, — посетовал Ас. — Тебе лежать надо. И для здоровья полезнее, и вообще… Будешь строить из себя героя, сразу же отправят в забой. А так — отдохнешь пару дней, в себя придешь, освоишься.
Казалось, он всю свою жизнь просчитал наперед. Теперь, вот, за мою принялся.
Когда головокружение прошло, я первым делом осмотрелся.
Обоз состоял из восьми транспортных средств: пяти телег с клетками, двух фургонов и крытой одноосной брички. Телеги тащили волы, фургоны — конская пара. На двадцать восемь невольников приходилось двенадцать охранников, двигавшихся верхом вдоль обоза. Более, чем достаточно, если учесть, что мы сидели в прочных запертых клетках. Но даже будь мы снаружи, я бы не рискнул напасть на конвой. Численное преимущество — это все, что у нас было. Ни оружия, ни опыта сражений. Кроме того шестеро из двадцати восьми были женщинами, а еще трое — почти детьми. К тому же несколько человек раненых. В отличие от нас охранники были вооружены до зубов, облачены в легкие доспехи и, судя по разукрашенным шрамами рожам, имели немалый боевой опыт. А если посчитать еще и погонщиков волов, возниц на фургонах и седока в бричке, то численность противников увеличивалась до двадцати одного человека. Впрочем, эти выглядели менее воинственно, а последний, судя по всему, и вовсе не представлял особой угрозы. Жирный боров, прятавшийся под навесом брички, и был, по-видимому, пресловутым Барретом, хозяином живого товара. Больше всего он напоминал мне толстую мерзкую жабу, лишенную доступа к воде, и оттого вялую и неповоротливую. Даже под навесом, производя минимум движений, он умудрялся истекать потом и вынужден был каждые пару минут прикладываться к меху, наполненному то ли водой, то ли легким вином. А каждые пять минут он запускал пухлую ручонку в мешок, стоявший у ног и доставал оттуда то сухарик, то кусок колбасы, то еще что-нибудь из съестного. Не удивлюсь, если окажется, что все заработанные в поте лица деньги он тратит на прокорм.
Обоз двигался на восток. Слева возвышались горы Туор. Где-то там, за россыпью камней находились рудники барона Обриса, человека невоздержанного и воинственного. Его владения были самыми обширными в Вольных землях. На средства, добытые с торговли рудой и набегов на соседей, он содержал маленькую армию — четыре сотни мечей и сотня луков. Недостаточно, чтобы тягаться с Найрованом или Фавером, но в самый раз, когда речь заходила о соседях-баронах. Его фамильный замок стоял на западе, на берегу Удро, весь из себя неприступный и мрачный. На границе с Лудом у него было еще две небольшие крепостицы, чтобы держать в тонусе барона Луда, главного конкурента и противника в этих краях.
Слева простиралась холмистая лесостепь. Деревьев было мало, травы — бескрайние просторы, раздолье для сусликов, зайцев, лис, жаворонков и перепелов. Позади остался лес Яровэн, бурная Удро, сравнительно беззаботная жизнь и свобода. Впереди — рабский труд на рудниках барона Луда и, возможно, скорая смерть от лишений, голода и побоев.
Настроение у меня было препакостным. Болела голова, саднили ушибы, постоянно тошнило, будущее не радовало своими перспективами. Выручал разве что Ас. Этот малый мне нравился — в хорошем смысле слова. Он напоминал мне меня самого десятью годами младше. Я тогда тоже был полон оптимизма, планов на будущее, казалось, мог разобрать по камешку горы и реки повернуть вспять. С годами это прошло, уж не знаю, к добру или к худу.
Ас постоянно подбадривал меня и наших соседей по клетке, рассказывал какие-то смешные истории, которыми была полна его жизнь, и даже пытался показывать нелепые фокусы, вызывая робкие улыбки на лицах взрослых крестьян и восторг у своего одногодки.
В полдень нас покормили. Бросили сквозь решетку по куску черствого хлеба. И весь обед. Сами охранники лакомились колбасой, жареным мясом и вином.
Есть не хотелось. Я заставил себя проглотить несколько крошек и, почувствовав подступающую тошноту, отдал свою порцию Асу, который отличался отменным аппетитом. Сам же довольствовался несколькими глотками воды. Парень сначала отказывался, но потом преломил скромную добавку на четыре части, поделившись с товарищами по несчастью. Хороший мальчик, с легким характером. Такой нигде не пропадет.
Крестьяне поблагодарили Аса, но есть не стали, спрятали кусочки хлеба прозапас.
И правильно сделали, так как ужина в этот день не было. Я имею ввиду невольников. Охранники же себе ни в чем не отказывали. На закате, пока остальные готовились к ночлегу, пятеро отправились на охоту и подстрелили двух зайцев и нескольких перепелов, показав себя отменными стрелками. Дичь зажарили на костре. К свежатине добавили колбасы и сала из запасов обоза. Не забыли и про вино.
Я лег спать на голодный желудок. Впрочем, лег — это громко сказано. Уселся поудобнее, откинулся на прутья решетки и закрыл глаза. Долго не мог заснуть. И голова болела, и невеселые мысли не давали покоя, и охранники у костра шумно гоготали над похабными шуточками. Потом они решили оприходовать молодую девчонку из числа пленниц. Она подняла визг, который подхватили остальные бабы. Всех угомонил Баррет, устроившийся на ночлег в одном из фургонов. Оказалось, что в своем дружном коллективе он обладает непререкаемым авторитетом. Охранники без разговоров оставили девчонку в покое. Четверо остались дежурить, остальные легли спать прямо у костра.
Стало тихо и покойно.
Я задрал голову и долго смотрел на полное звезд небо. Оно было таким… настоящим.
Заснул я только под утро.
За исключением давешнего инцидента с пленницей, неприятностей с охраной не возникало. Пока мы сидели смирно, они нас будто бы не замечали. В общем-то, неудивительно. Одни продают на рынке лесную землянику, другие — испеченный собственными руками хлеб, третьи — породистых щенков, четвертые — людей. И все это — товар. Будет, по меньшей мере, странно выглядеть, если продавец вдруг начнет разговаривать или спорить с клубникой или горбушкой хлеба.
Нет, я не нуждался в задушевных беседах с охранниками, и их равнодушие меня тоже вполне устраивало. По крайней мере, никто не мешает думать. А думал я о побеге. Раз уж попал в переплет, нужно было как-то выбираться. Сама мысль о том, что я стану рабом, что у меня появится хозяин, который будет бить меня палкой за малейшую провинность, что мне день и ночь придется махать киркой, не видя света белого, побуждала к действию. Но что делать? Ночью нас даже не выпустили из клеток. А телеги поставили одну к другой, так что, даже если бы появилась возможность отпереть замок, открыть дверь все равно бы не получилось. И охрана добросовестно бдела всю ночь до рассвета, меняясь примерно каждые три часа. Выходит, если замышлять побег, то только днем, когда нас выпускали из клеток для отправления естественных надобностей. Но и это было совсем непросто. Нам не разрешали отходить далеко от обоза, до ближайших кустов, не дальше. И если кто-то задерживался, его подгоняли криками. До рукоприкладства дело пока не доходило. Если рвануть во время остановки, можно было получить фору максимум в пять минут. А что потом? Вокруг почти голая степь. Далеко ли убежишь на своих двоих от всадников? То-то и оно. Так что нужно было думать и ждать подходящего момента. Обоз двигался неторопливо, делая лишь короткие остановки для отдыха и личных нужд. Такими темпами мы доберемся до рудников Луда не раньше, чем через четыре-пять дней. Время в запасе еще было.
