Владимир Поселягин - Я - истребитель-3

Однако тут произошло то, что обычно называют счастливым стечением обстоятельств, или слепым везением. Не знаю, четвертый немец толи выходить собрался, толи с чем-то возился в сенях, но я удачно торпедировал его головой. Причем удар, судя по мягкости пришелся в живот, выбив из немца дух. Сипло вздохнув от удара, он повалился на спину, увлекая меня за собой. Содрав с головы простыню, я упер ствол пистолета в грудь немца и спустил курок. Сухо клацнул бойник.

— Черт! — воскликнул я. Теперь то уже можно было не соблюдать звукомаскировку.

Ноги запутались в простыне, поэтому не вскакивая, я повернулся набок и одним слитным движением выбил подведший патрон, снова приставив ствол к груди зашевелившегося и закашлявшегося немцы, спустил курок. На этот раз патрон попался нормальный, раздался сухой, слегка приглушенный выстрел. Ствол пистолет я с силой прижал к телу немца, так что сомневаюсь, что с начавшейся снаружи пальбой его кто-то слышал.

Дернувшись, немец замер, и едва тихо простонал. Стянув облепившую меня простыню, я вскочил на ноги, и снова произвел выстрел, и в этот раз патрон сработал как надо. Пальба на улице не стихала, поэтому я заторопился, оттолкнув убитого в сторону, и под грохот упавшего карабина, немец оказывается сидя на ступеньках занимался чисткой оружия, рванул внутрь хаты.

Сразу за дверью справа от входа, рядом с печью был рукомойник с помойным ведром под ним, слева, о счастье оружейная. Натуральная армейская пирамида. С карабинами и одним автоматом. Под оружием в нишах виднелись цинки с патронами.

Схватив автомат и сунув за пояс запасной магазин, я подскочил к окну у обеденного стола, благо вел он в нужную сторону.

Ситуация снаружи изменилась. Дверь в туалет покрытая свежими пробоинами, была открыта и виднелась окровавленная рука. За туалетом залег коптильщик и, держа на прицеле «люгера» командира сарай, внимательно смотрел, изредка крутя головой.

Тщательно прицелившись, я короткой очередью срезал его, больно уж удобно он лежал. Осыпалась осколками стекла рама, немец, дернувшись и непроизвольно произведя выстрел, замер.

— Степка, как ты? — тревожно крикнул я, не высовываясь наружу.

— Нормально, чуть не подстрелили. Оказывается, эти стены пули на раз пробивают, в миллиметре от головы просвистела.

— Ясно, проверяем и сваливаем. В оружейке двух карабинов не хватает. Рыбаки вооруженные, услышат выстрелы, вернуться, подстрелить могут. Работаем в темпе вальса!

— Лады!

Пробежавшись мы проверили всех четверых немцев, трое были убиты, один, тот что в туалете тяжело ранен. Добив его стали быстро собираться.

— На! — сунул мне в рот полукруг, копченный колбасы, Степка. Сам он уже что-то жевал.

Откусив большой кусок, кивком головы поблагодарил, его, продолжая укладывать цинки в стопку. Попавшийся ящик с гранатами пошел вниз, как поддон.

Поесть просто не было времени, нужно отчаливать как можно быстрее. Оружие мы уже перенесли на катер, сейчас занимались сбором трофеев. После стрельбы, первым делом я накинул сбрую и повесил на плечо карабин. Автомат с пистолетом отжал Степка, они ему приглянулись, я не возражал, к карабину больше привык, чем к этой трещотке.

Сложив цинки на носу, рядом с пулеметом, я поправил мешок с сушеной рыбой и, вернувшись на берег, стал помогать сталкивать в воду самую большую лодку. Когда приготовления к отходу закончилось, мы еще раз пробежались по пристройкам.

Перешагнув через тушу собаки, я вошел в сарай. Тут хранилась сушенная рыба, мы ее уже собрали, но еще оставалась. В углу притулился велосипед, нам он был не нужен, поэтому я оставил его без внимания.

— Ну чего? Есть что? — заскочил следом Степка.

В отличие от меня, он был знатным трофейщиком. Брал все, что плохо лежит. Еще бы, старина со Второй Мировой войны.

— Да ничего интересного, вот только топор тут нашел и пилу, — показала я находки.

— А, ясно… О, велик. Нормально, — подхватив велосипед под раму, он потащил его на лодку, пнув на ходу собаку.

Махнув рукой, я направился следом.

От берега отошли мы только через полчаса с момента последнего выстрела, привязанная сзади лодка следовала за нами. Когда мы отошли, кобыздох вдруг вскочил и яростно залаял в сторону леса, вызвав у нас безудержный смех.

— Чего это? — удивился вдруг Степка, он как опытный яхтсмен стоял рядом со штурвалом, и удивленно крутил головой пытаясь понять, что за свист стоит вокруг.

— Ложись! Рыбаки вернулись, — заорал я сразу же. Свист пролетавший рядом пули мне был хорошо знаком.

Отошли мы самое большее метров на десять, даже мотор завести не успели, толкали катер с помощью длинных шестов. Взвизгнув, от рикошетила от рубки очередная пуля.

— Какие настырные, — проворчал я, лежа на дне катерка, после чего крикнул: — Степ, давай нос в их сторону поверни, ща прочешем их из пулемета.

Пока Стёпка укрываясь за рубкой, шестом поворачивал катер, я пробрался на нос, и схвати завязки брезента, откинул чехол в сторону. К моему удивлению там был не обычный МГ-34 или МГ-42, а станкач МГ-08 с улиткой с боку. Мне приходилось в Крыму встречаться с такими. Он был очень похож на наш «Максим», правда, стрелять мне из него не приходилось, в трофеях видел.

Лента была на месте, откинув защелки, я рычагом взвел пулемет, и ухватившись за пистолетную рукоятку приложился щекой к прикладу. Прицел был опущен, пришлось одной рукой устанавливать его на двести метров.

— Степка, еще, мне радиуса не хватает!

— Ща, подожди!

Воспользовавшись заминкой в стрельбе, видно немцы перезаряжались, Степка вскочил и, оттолкнувшись шестом от дна, развернул-таки нос катера.

— Ложись дурень! — крикнул я.

Лодка немцев выплыла из боковой протоки на середину речушки. Один сидел за веслами и активно греб к нам. Двое с карабинами, на носу и на корме. Как раз тот, что на носу, закончил заряжать и снова вскинул карабин.

— Ну держитесь, — пробормотал я, и снова прилипнув к прицелу дал короткую очередь по лодке.

Мне нужна была сверка, куда уходят пули. Очередь легла левее, сделав поправку короткими очередями, стал гасить фрицев. Заметив, что ответного огня нет, Степка привстал и стал поддерживать меня из автомата, откинув приклад.

Легкий дым из ствола мешал мне видеть. Пришлось привстать и всмотреться в дрейфующую в нашу сторону по течению лодку.

— Вроде готовы, не шевелятся, — пробормотал я.

— Сейчас глянем, — ответил Степка и закопался в мешках, через секунду издав ликующий вопль, он показал мне чехол с биноклем: — Держи.

Взяв небольшой полевой бинокль, я всмотрелся в лодку.