Денис Запорожец - Новая реальность
— Нужно, как минимум, зашить повреждённые артерии, — предложил Бондаренко. — Если только тут не найдётся… — он не договорил и принялся что-то искать по кабинету.
— Даже если зашить артерии, это его не спасёт, он потерял уже, наверное, несколько литров крови, — Гена выругался.
— Значит, сверх того ему нужно переливание. Какая у него группа? — не отрываясь от поисков, спросил Бондаренко.
— Четвёртая положительная, — Геннадий посмотрел на нашивку на куртке Лёши.
— Довольно редкая группа крови, — Бондаренко поморщился.
— Первая группа крови подходит ко всем остальным, — раздался сзади голос Никольской, затем она выступила вперёд. — Возьмёте у меня.
В голове у Гены крутились разные мысли, ему почему-то вспомнился момент, когда его ударила необычная молния, затем он увидел образы момента, когда его убили. Он посмотрел на свою униформу. Дырки от пуль на ней были огромные. А сквозь дырки была видна абсолютно здоровая кожа. В этот момент к Озимцеву пришла безумная идея: а что, если ЕГО кровь могла спасти Лёшу? Возможно, после удара молнии произошли изменения в структуре ДНК, и молекулярный состав крови так же изменился. Скорее всего, именно поэтому его клетки восстанавливались с бешеной скоростью. Оставалось надеяться, что это сработает и конфликта крови не произойдёт.
— Подожди, я буду донором, — он мягко остановил Лену.
— Но почему? Я хочу помочь твоему другу! — Никольская с недоумением посмотрела на него.
— Твоя кровь не поможет, нужна моя, — уклонился от прямого ответа Озимцев. — Здесь есть аппарат для переливания крови?
— Слишком круто для поликлиники, — Руслан покачал головой.
— Возле входа была аптека, думаю, там должны быть наборы для капельницы или подобное, — припомнил Малецкий.
— Аксёнов, Ерёмин, разведайте, только аккуратно! — распорядилась Лена.
Пока эти двое ходили в аптеку, раны Лёши кое-как закрыли найденным Бондаренко микрорегенератором. Успей они забрать рюкзак Логинова и Лёша бы не потерял столько крови. Затем Романенко с носилками аккуратно переложили со стола на пол. Геннадий лёг на стол, чтобы перепад высот помог крови перетекать от одного к другому.
Угасающий мир вокруг Лёши пронзило бесчисленное количество тончайших разноцветных нитей, которые переплетались между собой, образуя миллиарды комбинаций цветов. Некоторые были прямыми, другие сворачивались в клубки, третьи извивались змеями.
— Как же это красиво! — Лёша не сдержал восторга. — Я смог увидеть энергию, так ведь?
П’эл молча кивнул.
— Тем обиднее остановится на пороге, но не успеть войти в дверь, ведущую к знаниям, — Романенко снова помрачнел. — Возможно, часть моего духа выживет, и тогда…
П’эл внезапно улыбнулся и прервал его.
— Тебе подарят время.
— Что? Но ведь этот мир почти угас!
П’эл приложил палец к губам.
— Тише. Я просто кое-что не взял в расчёт, но теперь в цепь событий встроилось последнее звено.
— О чём ты?
— Узнаешь потом. А пока будь добр, потрать подаренное тебе время с умом, и сосредоточься на знаниях.
— Хорошо, — Алексей покорно кивнул и снова закрыл глаза, загнав панику и страх в самый дальний уголок сознания.
— Ты был прав, — голос П’эла теперь, казалось, плавал в его голове. — Ты уже на пороге.
И Лёшу захлестнула волна тёплого белого света.
Принесли два набора для капельниц, оттуда позаимствовали трубку и 2 иглы. Закатали рукав Лёше.
— Что это за штука? — Лена с любопытством заглянула через плечо Гены.
Озимцев чертыхнулся про себя. Эквалайзер Лёши. Как он мог забыть про него.
— Э-э-э… Тут компас, навигация, коммуникатор, портативный компьютер, часы. Всё в одном, в общем. В некоторых подразделениях выдавали такое…
— Никогда таких не видел, — перебил его Дьяболик.
— Это, по большому счёту, безделушка. Особенного в ней не больше, чем в фонарике. Просто полезная в походе вещица.
— Черт, почему все новинки обходят меня стороной, — пригорюнился компьютерщик. — Всё приходиться доставать и узнавать задним числом.
На счастье Гены, больше никто эквалайзером особо не интересовался.
Одну иглу ввели в вену Гене, затем, когда с другого конца потекла кровь, и они убедились, что в трубке нет воздуха, ввели вторую Лёше. Весь процесс длился около получаса. Гена перекачал Лёше около двух литров своей крови. Когда пульс у Озимцева упал до 50 ударов в минуту, Лена остановила переливание.
— Помогите мне подняться, — у Геннадия кружилась голова.
Двое солдат подбежали и помогли Гене принять сидячее положение. Он обернулся и посмотрел на Лёшу. Тот по-прежнему лежал, не шевелясь, никаких изменений не происходило. Вдруг его тело забилось в конвульсиях, затем выгнулось дугой, а через секунду Романенко безвольно рухнул на пол. Лена подбежала к нему и попыталась нащупать пульс. Сердце Лёши больше не билось. Никольская подняла взгляд на Озимцева, в её глазах заблестели слёзы.
— Мне очень жаль… — скорее прочёл по губам, чем услышал её шёпот Гена.
— Нет, он не может умереть! — невесть откуда у Гены появились силы, он спрыгнул со стола и упал на колени возле неподвижного тела друга. Он пытался найти пульс, слушать сердце, почувствовать наличие дыхания. — Чёрт возьми, этого просто не может… — он бессильно откинулся назад.
Внезапно, в его глазах разгорелась ярость. Озимцев обернулся и посмотрел на Дмитрука, сидевшего у дальней стены, ненавидящим взглядом. Гена достал пистолет и нацелил его на Дмитрука. У того даже не было сил уйти с линии выстрела, он лишь с ужасом смотрел на направленное на него дуло, прижавшись всем телом к стене.
— Это не я… Это не я… — шептал Дмитрук пересохшими губами.
— Алекс, не делай этого, не нужно! — Лена вскинула руку, чтобы сбить дуло вниз, но опоздала.
Гена нажал на курок. Дмитрук зажмурился и одновременно с этим прозвучал выстрел. Прошло несколько долгих томительных секунд, перед тем, как он наконец решился открыть глаза. Гена держал дымящийся пистолет стволом в пол. Дмитрук оглядел себя, затем огляделся вокруг. В пяти сантиметрах от его головы в стене находилось пулевое отверстие.
— Тебе повезло, — Озимцев смотрел на него все таким же яростным взглядом.
В глазах у Дмитрука потемнело, организм не выдержал нервной встряски и Володя вырубился. Гена выронил из рук пистолет и съехал по стенке стола на пол. В глазах плясали разноцветные круги, он хватал ртом воздух.
Бондаренко, было, кинулся поднимать его, но Кузя удержал его за руку.
— Тише! Слышали?
— БпЛА, — прошептал побледневший Ерёмин.
В окне мелькнула тень летательного аппарата.
— Все в укрытие! — зашипела Никольская и бросилась поднимать с пола Гену.
Тот еле смог подняться на ноги, но ему хватило сил доковылять до подсобки, опираясь на плечо Лены. Следом быстро зашли остальные. Дмитрука одним из последних волоком затащили по полу и закрыли за собой дверь.
БпЛА подлетел к окну кабинета, в подсобке которого находилась группа, и завис в воздухе, словно засек их, но не был до конца уверен, там ли они.
— Замрите и даже не дышите, — совсем тихо прошептала Елена.
Её взгляд упал на носилки и лежащего на них Алексея.
— Чёрт, Макс… — сдавленно пискнула Никольская.
На внутреннем дисплее БпЛА в это время возникли красные пульсирующие строчки: «Начинаю сканирование квадрата 215. Обнаружен человек. Произвожу биометрическое сканирование: пульс отсутствует, смерть наступила примерно 2 минуты назад.»
— Помогите мне забрать Макса, — отчаянно прошипела Никольская.
— Но он же мёртв, зачем нам его тащить на себе? — зашипел в ответ Малецкий.
— Мы его тут не оставим. Он вполне заслуживает того, чтобы быть похороненным со всеми почестями, — упрямо настаивала Лена.
— Из-за него мы все можем погибнуть. К тому же, я не припомню, чтобы хоронили Порфирова. Он не заслуживал? — изогнул бровь Кузя.
— Тише вы, — Бондаренко помолчал. — Сейчас не та ситуация, чтобы забирать мёртвых с поля боя, — немного виновато затем произнёс он.
Лена бессильно смотрела на тело Макса. Она сердцем чувствовала, что это неправильно, оставлять его там, хотя разум понимал, что товарищи правы.
На дисплее БпЛА продолжали бежать строчки: «Вероятность присутствия вооружённых сил людей — 94,45 %. Начинаю сканирование в инфракрасном диапазоне».
Инфракрасный сканер БпЛА оказался довольно мощным, через секунду после активации его луч обнаружил силуэты людей за стенкой подсобки.
— Чёрт с вами, если вы не хотите помочь, я сама заберу его, — что-то сломалось в Никольской, она больше не могла хладнокровно смотреть на смерть, насилие и холодность машин. Её это всё достало больше некуда. Она уклонилась от попытавшегося Аксёнова удержать её и вылетела на середину комнаты.
