Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

«Вот только дисциплины этим воякам не хватило — надо быть идиотом, чтобы курить в тайном дозоре, — подумал Николай. — Обнаглели, суки, расслабились. Никакого уважения к противнику. Ну ничего, научим».

Он носком сапога перевернул лежащего на земле боевика, убедился, что тот труп — горло было распахано до самого позвоночника, а на земле скопилась большая красная лужа, вытекшая из перерезанных сосудов. Николай вопросительно посмотрел на ближайшего из бойцов и поднял брови, кивнув на второго. Боец одними губами сказал:

— Живой. Оглушён.

Николай жестом спросил:

— Вокруг осмотрели?

Боец жестом же ответил:

— Чисто.

Атаман кивнул головой и негромко сказал:

— Заткните ему рот, свяжите. Допросим. Сильно приложили? Говорить сможет?

— Сможет. Десять минут и очнётся. Я ему по затылку врезал, но не насмерть бил.

Через минут пятнадцать боевик, мужчина лет 30–35 с европейскими чертами лица, довольно крепкий и явно видавший виды, вздрогнул, зашевелился и открыл глаза. Рот его был завязан, он заморгал и дёрнулся, вероятно, не понимая, где он и что с ним, потом понимание пришло к нему, и он уставился на бойцов, обводя их диким взглядом.

— Лежи тихо, сейчас мы снимем повязку, ответишь нам на вопросы. Если закричишь — он выколет тебе глаз. И ты потом всё равно будешь отвечать на вопросы. Только уже слепой.

Николай кивнул и один из бойцов опустился рядом с захваченным боевиком, вынул нож из ножен и приблизил его остриё к глазу лежащего. Тот с ужасом покосился на чёрное, воронёное лезвие.

— Ты всё понял?

Боевик закивал головой — понял! Понял!

— Снимите повязку.

Боец сдёрнул повязку со рта мужчины, тот облегчённо вздохнул.

— Как звать?

— Сергей.

— Что тут делаешь?

— В засаде сижу. Охраняем подступы к лагерю. Командир сказал, что должны прийти к городу казаки, вот мы их и ждали тут. Говорил этому дебилу — не кури, видать, вы нас по запаху и нашли.

— Соображаешь! А как оказался в Орде?

— Какая разница, где воевать, лишь бы пожрать было, бабы и барахло пограбить. Почему бы и не Орда… Я — профессионал, воюю давно, ещё до потопа контрактником был, в Чечне.

— Как же ты, сука, против своих воюешь, с чехами вместе! — один из бойцов не выдержал и пнул лежащего ногой. Тот вздрогнул и сморщился от боли.

— Ну вы спросили, я ответил. Чего теперь, в душу лезть, что ли, будете. Всё равно живым не оставите. Я прекрасно всё понимаю.

— Ты правильно понимаешь, я врать не буду, — сказал Николай, — но ты можешь уйти быстро и практически безболезненно, либо с такими мучениями, какие тебе и не снились, ты понимаешь? Ты же профи, должен догадываться. На войне как на войне.

— Догадываюсь. Спрашивайте.

— Давай расклад: кто тебя должен сменить на посту, сколько людей поблизости, сколько всего в осаде, вооружение, уровень обученности — всё говори. По ходу я проверять буду. Мы многое уже знаем, соврёшь — сильно пожалеешь.

Через полчаса Николай знал, всё, что ему нужно было для операции. Положение дел было ещё хуже, чем он предполагал. Осаждающие имели запас взрывчатки, достаточный для того, чтобы разнести стены города, подкоп вёлся усиленно, днём и ночью, рабов не щадили, ожидая, что в городе рабов будет много, чего этих жалеть. Их практически не кормили, как только выбивались из сил — убивали. Лагерь охранялся плотно, имелась система паролей, менявшихся раз в сутки. Сменить этот наряд должны были через два часа, так что оставалось времени немного. Командир осаждающих жил посреди лагеря в большой белой палатке. Охранялся он усиленно днём и ночью, у входа всегда стояли двое чеченов с автоматами, внутри тоже находилось минимум два охранника. Даже если бы казаки и смогли попасть внутрь, без шума бы не обошлось, а значит, это верная гибель посреди вражеского лагеря.

«Этого урода надо как‑то убирать, пока только непонятно, как», — думал Николай. Он кивнул бойцу и отвернулся. Сзади прозвучал придушенный короткий вскрик, а потом раздался звук, как будто пятки скребли по сырой земле. Разведка не может позволить роскошь оставлять живых врагов за спиной. Двое бойцов остались в засаде ждать смену наряду, а Николай с трёмя остальными последовал к лагерю осаждающих, обходя по дороге указанные боевиком посты.

Через часа полтора они уже были под стенами города, замаскировавшись в кустарнике на опушке лесной вырубки. Атаман достал армейский зелёный бинокль и осторожно стал рассматривать лагерь.

Глава 36. Николай готовит нападение

Закон № 288

Полагается справлять нужду в строго отведенных для этого местах. Граждане, нарушающие гигиену и загрязняющие атмосферу Роси, изгоняются за пределы города после третьего предупреждения.

Три зелёных кучи травы и мусора не привлекали лишнего внимания, только лесные зверьки тонким нюхом чуяли, что от сплетения зелёных стеблей исходит опасность. От них пахло человеком, пахло кровью. Николай осторожно приподнял бинокль и в который раз осмотрел лагерь. То, что он видел, ему сильно не нравилось. Лагерь был организован по всем правилам военного искусства — все подходы к нему охранялись вооружёнными нарядами боевиков, наблюдатели стояли на сколоченных вышках, по типу лагерных сторожевых, пешие патрули регулярно обходили территорию лагеря. Как сказал «язык», пароли менялись каждое утро, на этот день пароль был «джихад». Утром в 9.00 пароль сменят. Палатки стояли симметрично, окружая главную центральную палатку, в которой жил вождь.

«Или, как там у них, курбаши, что ли, — мелькнуло в голове Николая. — Попасть в лагерь почти невозможно. Проползти нереально. Ночью тоже — скорее всего, они жгут костры по периметру. Подобраться к их предводителю практически невозможно. Обстрелять из гранатомётов палатку? А если его там нет? После обстрела вся эта толпа навалится на нас, руководимая злым и опытным командиром. Значит, бить его надо наверняка. В упор. Время есть до девяти утра, чтобы войти в лагерь. Преимущество в том, что их много, а, значит, не все знают друг друга в лицо, есть шанс войти внутрь. Войти‑то можно, но как выйти? Ещё хочется пожить… Чечены не дураки, шагу не успеешь сделать к их боссу — изрешетят. Чистое самоубийство».

Проходили минуты, часы. Время утекало, как вода в пересохший песок. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Николая тихо тронули сзади за плечо. Он скосил глаза, увидел жест бойца, медленно–медленно, как минутная стрелка, повернулся и отполз в глубь зарослей. Двое его спутников последовали за ним. Там, возле уничтоженной засады, их ждали двое бойцов. Николай вопросительно посмотрел на обоих и кивнул головой, требуя доклада. Один из бойцов, мужчина лет 35, с хищным худым лицом, чем‑то напоминающий Николая, шелестящим шёпотом сообщил: