Концессия. Дилогия (СИ) - Быченин Александр Павлович

– Не сказать, чтобы часто, – задумался Галлахер, – но да, бывало. Понятия не имею, чем они руководствуются, но временами такие вот вылазки в силах тяжких совершают.

– Значит, у них тоже какие‑то ограничения есть? – задумался я вслух. – Иначе они бы постоянно патрулировали и не допускали нашего обычного бардака…

– Получается, так, Генри‑кун.

– Угу, сынок, именно так и есть, – подтвердил старина Мик и закруглил разговор: – Всё, не отвлекайся! Следи за дорогой! Не хватало ещё теперь в какой‑нибудь блудняк влететь!

Ну да, тоже верно. Мы сейчас единственный источник важной информации, с какой стороны ни посмотри. И наша единственная задача – вернуться в зону действия сети, чтобы тот же Мик смог озадачить подчинённых подготовкой полноценного рейда. Формально спасательного, на деле же… хм, а ведь после визита русского штурмовика даже мстить некому! Чудны дела твои, господи… тут поневоле задумаешься о вечном. И, как назло, заткнуться велели! Хотя сами, кстати, молчали недолго – минут через пять не выдержал Игараси‑сама:

– Мик‑сан, как думаешь, на кого они охотились?

– «Дикие»‑то? – отозвался Галлахер. – На кого‑то из наших, однозначно.

– Странное время выбрали, – хмыкнул мой босс. – Это сколько ещё конвоя ждать?

– Если позволите, сэр, – не утерпел я, – то почему вы решили, что засада на конвой?

– А на кого, сынок? На нас? – легко втянулся в беседу и Галлахер, наплевав на собственный запрет.

– Вполне возможно, сэр!

– Обоснуй.

– Ну‑у‑у… сказал бы «легко», да не стану… но у меня есть предположение. Помните, я говорил, что наш «чек» сначала извлекли из земли, и только потом в оставшейся дыре что‑то взорвали?

– Ну.

– А зачем?

– Сказал «А», говори и «Б», Генри‑кун! – возмутился Игараси.

– В смысле, зачем им «чек»? – развил я мысль. – Вернее, зачем им один «чек»?

– То есть ты хочешь сказать, что «дикие» в этот раз охотились за нашим оборудованием, а не за сырьём? Так, сынок?

– Именно так, мистер Галлахер!

– Хм… ладно, это можно уточнить, – задумался, причем крепко, главный «конвойщик». – Как только связь появится, созвонюсь, с кем надо. Но ты, конечно, озадачил, Генри! Вот такого точно ещё никогда не было! Чтобы «дикие», и наши «чеки» воровали?!

– Вот‑вот, – усмехнулся я, не отрывая взгляда от дороги – теперь исключительно по привычке, а не из реальной необходимости. – Нахрена, а главное, зачем? Что они с ними делать собрались?

– Это всё пока чисто умозрительно, Генри‑кун.

– Так я и говорю: версия! – И перевёл стрелки, прежде чем мне снова велели заткнуться: – Кстати, интересно, а как они так метко ракетами пуляют? У них что, блоки наведения какие‑то есть?!

– Сами этим вопросом задаёмся, сынок, – с грустью признался Галлахер. – Но… попадались нам пару раз неразорвавшиеся экземпляры. Чистая химия и аналоговые технологии, никаких подруливающих устройств! Хотя стабилизаторы в наличии…

– Вот только? – поторопил я задумавшегося Мика.

– … вот только они какие‑то странные, да. Пластиковые и слишком гибкие, чуть ли не в бумажный лист толщиной. Смысл от них?..

– Но ведь попадают же!

– Вот именно, сынок! И статистика на их стороне! При каждой второй атаке они добиваются прямых попаданий! И это в движении, из кустарных пусковых установок!

– А вам не кажется, сэр, что слишком много загадок для одного случая?

– Что ты имеешь в виду, сынок?

– Да так… сами посудите: «дикие» зачем‑то воруют «чеки», потом нападают на нас, безобидных ремонтников…

– Безобидных? – усмехнулся Игараси. – Это ты загнул, Генри‑кун!

– Ладно, согласен! – не стал я спорить. – Но факта нападения это обстоятельство не отменяет. Плюс слизняки, явно действовавшие заодно с «дикими». И ещё крайне подозрительная меткость, не свойственная неуправляемым ракетным снарядам. Ну и на сладкое – появление русского штурмовика, игнорирующего актуальные для любой другой техники ограничения природного характера… у него мало того, что движки нормально функционируют, так ещё и навигация с наведением в полном порядке! И вооружение! Я хоть и не разглядел особо, но зато очень хорошо слышал – он садил из гауссовок и плазменных пушек. Как такое вообще возможно, а? Я имею в виду, на Роксане?!

– Получается, как‑то возможно, сынок, – примирительно буркнул Галлахер. – Но как – без понятия. Ни русские, ни китайцы нам ничего не рассказывают. По крайней мере мне – точно.

– А может, дело снова в мантре «рентабельность»? – высказал я прямо‑таки вертевшееся на языке предположение.

– Не, это вряд ли, Генри‑кун, – опередил «конвойщика» Игараси. – Если бы мы, корпорация, знали секрет, то ни за что не стали бы заморачиваться с ретротехнологиями. Потому что завозить поставленное на поток оборудование гораздо выгоднее. Особенно если учесть, что производительность у современных образцов не в пример нашим суррогатам.

– Значит, так и запишем: загадки множатся, – подытожил я.

– Угу, запиши, сынок, – поддержал меня Галлахер. – И за дорогой следи!

Слежу, куда я денусь! Но нарываться на грубость я, конечно же, не стал. И без того кое‑какой информацией разжился, из той, что хрен найдёшь в открытом доступе. Причём все загадки одна другой отборнее! «Самонаведение» кустарных НУРСов «диких», необъяснимая связь последних с каменными слизняками, не вписывающиеся в сложившуюся картину мира возможности русских (и, судя по обмолвкам Игараси, китайских) военных… но это всё, так скажем, тайны глобальные, то есть не моего уровня. Но зачем, чёрт возьми, «диким» наши ретрансляторы, они же «чеки»?! Ведь если дальше так пойдёт, то следующий полевой выход можно и не пережить?! Раз уж они взялись за хищения в промышленных масштабах? Хотя последнее ещё доказать надо…

Впрочем, долго этого ждать не пришлось. Как только мы вернулись в зону покрытия связи, Галлахер велел притормозить в любом удобном месте, дабы не трясло, и принялся обзванивать всех подряд: и начальство, и командиров групп сопровождения, и ведущих конвоев, и даже конкретно ремонтников. Докладываться нам с Игараси‑самой он не спешил, но и не таился, так что как минимум его реплики мы слышали. И мотали на ус. А ещё делали выводы, потому что привычка к анализу въелась в кровь. Инженеры мы, в конце концов, или покурить вышли?

А картинка между тем вырисовывалась любопытная: всего сегодня поступило девять вызовов на восстановление линий связи, включая наш. Но только нам «повезло» нарваться на «диких». Все же остальные ремонтно‑боевые группы в конце концов обнаруживали… точно такие же воронки, как и мы. Причём от двух до четырёх на линии! То есть реально ретрансляторы у нас отжимали в промышленных масштабах! Не факт, что на складе есть столько под замену! Вернее, как раз факт – столько точно нет. И уж тем более столько не было с собой: каждая группа таскала в ЗиПе ровно один экземпляр. Так что пришлось латать линии наживую, кусками оптоволоконного кабеля, сознательно ухудшая качество связи. Но, согласитесь, лучше уж так, чем вообще никак. В общем, «дикие» за один лишь день подкинули нам работёнки как минимум на всю неделю. Да и то без гарантий.

В саванне мы проторчали в общей сложности ещё часа три, пока надобность в импровизированном «ретрансляторе» не отпала. И всё это время я предавался блаженному безделью, поскольку Галлахер велел сидеть в кабине – чисто на всякий пожарный, как он выразился. А вот на Игараси запрет не распространялся, и тот долго и упорно изучал трак. Вернее, не сам трак как таковой, а полученные в ходе инцидента повреждения. А борта модулей, по которым прилетели очереди из «крупняка», чуть ли не обнюхал.

Меня так и подмывало присоединиться к боссу, но у главного «конвойщика» на текущий момент был приоритет, поэтому пришлось подчиниться и удовольствоваться едва различимыми на бесстрастной физиономии Игараси‑сама эмоциями. Благо я его уже успел изучить до такой степени, что подмечал нюансы мимики даже через боковые зеркала. А тот, по всему выходило, был чем‑то сильно недоволен, хоть и попытался скрыть данный факт.