Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков
Внезапный шум не мог не привлечь внимание, выведя из состояния, близкого к эйфории. Вентиль был повернут, вода прекратилась, медленные шаги направились в сторону выхода, пряча свое присутствие в тишине. Лишь беглый взгляд в зеркало – почти чистый вид все еще влажного костюма в некотором роде придал сил, практически даровав редчайшее ощущение красоты. Выйдя, пришлось прислушаться: все же кто-то или что-то громыхало – а значит, источник близок, нужно лишь уловить его. Не прошло и пары минут, как скрежет вновь донесся эхом, вынудив сразу же идти направо, сквозь темную зону коридора, где уже на освещенной небольшой площадке с уткнутыми столиками по углам слева посередине была дверь в столовую, вскрытием которой был занят человек.
Вскоре он понял, что уже не один, и, медленно развернувшись, осмотрел прибывшего с головы до ног. В лице его не было ни страха, ни гнева – лишь ощутимое недовольство и толика любопытства.
– Не знаю, то ли спецом, то ли просто назло остальным, но дверь тут запаковали отлично, аварийка заварена, панель мертва. Но жрать-то хочется, так что придется рискнуть, авось смогу створки раздвинуть.
Молчание в ответ вынудило его с возросшим интересом подобрать с пола валяющийся стул и сесть там же, рядом со столом, открыто приглашая неизвестного на разговор, но не выпуская средней длины плоскую отвертку из ладони.
– Меня зовут Кросс. Ранее ты пытался убить мою… скажем-с так, мы с ней больше не вместе. Ради нее снял костюм, а она послала меня, так еще и не открыла, когда я притворился, что ты убиваешь меня, прикинь! Хотел убедиться, что… ну, в общем, теперь мы сами по себе. Но даже не думай – я не скажу, где она спряталась, обойдешься. Да и поверь, так будет лучше, ведь самое страшное для нее – обезуметь и умереть в одиночестве, а дура сама оттолкнула меня, так что туда ей и дорога. Надоело нянчиться со всеми, понимаешь? Так и будешь там стоять, словно робот какой-то? Твое дело, но если решишь направить свой… не знаю, гнев или голод, или… короче, я тебе куда нужнее, чем кажется.
Кросс с азартом поглядывал на гостя, лишенного признаков жизни: руки опущены под своей тяжестью, спина немного сутулая, голова чуть запрокинута назад, но свет есть лишь сбоку из другого коридора, так что увидеть лицо невозможно. Откинувшись чуть на спинку стула, он стал качаться на задних ножках, постукивая носиком отвертки по столу.
– У тебя выпить есть что? А то ей-богу, так хочется горло промочить… Да хоть чем-то на самом деле, но вот, эх, когда несколько лет в завязке, даже забываешь вкус. Прикинь, а казалось, всегда помнить буду, хах! Достало все. А ведь я говорил им всем, между прочим, что надо валить, пока целы, и сделать свою работу, ибо… блядь, да на грани ходим же! Но нет – стараешься ради них, а толку никакого. Я слишком заботливый – мой косяк, нечего нянчиться было. Ну и где мы все? Уверен, тебе это знакомо, не просто же так ты тут бродишь… уже сколько? Ебаный Вектор, да? Истинное место, чтобы проверить, кем человек является на самом деле, – тут уж ничего не убрать, ни добавить. Я такое кучу раз видел, как люди менялись, стоило им коснуться темы смерти и того, что называется «уходящее время». Как и уходящий смысл жизни. Я думал, уже никогда не останусь вновь один – по-настоящему один. А нет – все укоренилось глубже некуда, видимо. В детском доме было ужасно одиноко, потом вернулась мать – вот уж неожиданно было, так еще и с дочкой, нагуляла, блядь! Но я старался быть хорошим сыном, а потом и хорошим братом, когда мать померла, а сестренка осталась на мне. Но все равно… Знаешь то чувство, когда словно сама жизнь тебя ебет? Ты вроде бы неплохой человек – а жить-то нормально не получается. Делаешь все по уму, а толку-то… Хочется, но не получается. Когда пил – было проще, мир становился проще…
Поставив стул на все ножки с грохотом, Кросс уперся локтями в колени, держа отвертку уже у лица, поглядывая на незнакомца снизу.
– Я доктор, кстати говоря, а ты у нас чем… а, похуй, все равно не скажешь. Но если что, обращайся. Думаю, ты понял, что я имел в виду, да? Там, за стенами Вектора, я думал, что достаточно просто делать дело, контролировать желания – и все будет хорошо. Типа, спокойно и безопасно, а то не все же в приключения залезать, да? Хер там, никому нельзя верить. Сука, я же говорил, говорил всем – но нет! Лицемерные уроды, так накосячить при всех возможностях, ресурсах, времени, епт твою мать, а! Но ладно, надо же жить нынешним, да? Так что скажи мне, какая у тебя цель? Выбраться не получится, мы заражены. Просто убьем друг друга? Хах, можно, конечно, начать игру в прятки – но зачем? Вот это мне также не ясно, отчего все вечно ищут конфликтов, особенно когда надо быть вместе, несмотря ни на что, иначе ведь никому не в плюс-то будет, а? Все молчишь. Моя сестра, Алла, так же много лет потом молчала, когда прекращала обвинять меня в смерти матери, хотя это мама и убедила меня спасать дочь, а не себя. Там авария была, ну и времени не было обеих спасать, причем сам лишь пару царапин схватил. Знаешь, что странно? Я вроде бы злюсь на мать, что она бросила меня в детдоме, а потом бац – и решила все вернуть, типа, плевое дело, переживешь… но вроде бы и нет. Я тогда, после ее смерти понял, что толком и не знаю такого определения, как «мама». Она была скорее теткой, которой бывает не насрать. Как и Алла – вроде бы родня, даже хочется…
Кросс встал и подошел ближе, сократив расстояние с трех метров до одного. Забыв сказанное ранее, он начал иным, более властным тоном:
– Я знаю, как нам выбраться. Но мне нужна помощь. Ты можешь и дальше тут беспределить, но, думаю, всех этот мрак уже, скорее всего, достал. Да и комфортной
