Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова
Правда и я не ожидал, что их будет настолько много. Когда темнота немного расступилась, я увидел, что вокруг площадки собралось еще несколько десятков человек. Да, нас было больше, но так выходило, что курские вывели на вылазку как минимум сотню…
Первая растерянность сошла, и курские сумели сомкнуть строй. Мы наступали строем, там что нам смыкаться было не надо. Да, мы нанесли им первые, самые страшные потери, но они были готовы драться.
А потом тот самый из камнеметов, о который разбили горшок, схватился огнем. Да, пока что еле-еле, потому что хоть дерево и было просушено, но долгое время находилось под дождем, и загораться не собиралось. Оставалось надеяться, что либо поток воды с небес погасит огонь, либо масло попросту выгорит, и этим все закончится. Тушить конструкцию во время боя было некогда.
Факел полетел и во второй камнемет, но упал в лужу и потух. Шипения моментально закипающей воды я не услышал за криками сотен глоток и звоном мечей.
Воин, что стоял в строю передо мной, получил пядь стали в грудь и упал, я бросился вперед, закрывая зазор и встал плечом к плечу с остальными воинами и напротив убийцы моего дружинника. Это оказался высокий мужчина в отличном доспехе, на котором сверкали отблески пламя факелов и горящего камнемета. На щите его был герб с вороном, который клевал собачью голову. Он был мне незнаком, а боярина Луки, чтобы спросить у него, рядом не было. Да и не до того было, честно говоря.
Я отбил в сторону клинок противника, рубанул в ответ дважды: сверху вниз и тут же еще раз. Первый мой удар соперник принял на щит, второй - отразил мечом и тут же атаковал в ответ. Я принял его удар на плоскую часть клинка, подшагнул вперед и долбанул врага щитом, что было сил.
Да, сейчас я был уже не тем подростком, которого Игнат только начинал учить воинскому делу. Привычка тренироваться при каждом удобном случае и ходить в броне сделала мое тело действительно мощным, а мои удары сокрушительными. Наверное, весил я примерно раза в два больше, чем раньше, ну так и правильно, пища у меня теперь была полноценная и богатая мясом. Вот и наросло мясо, чему тут удивляться.
Мой удар заставил врага отшатнуться, на что тут же отреагировал воин, что стоял справа от меня. Он выбросил вперед руку с клинком и вогнал лезвие подмышку моему противнику.
Да, он тут же поплатился за это, потому что следующим ударом ему отсекли руку вместе с мечом. Я дернулся, было, чтобы защитить его, но уже не успел. Воин закричал, страшно, отшатнулся назад. Оставалось надеяться, что те, кто сейчас остался позади, успеют перевязать его до того, как он истечет кровью. Понятное дело, жить калекой никому не хочется, но воину, пожертвовавшему ради меня конечностью, никогда не придется просить милостыню. Уж я найду ему такую работу, на какой он сможет жить безбедно даже с одной рукой. Мало ли у меня найдется дел для воинов, пусть и увечных.
Увечного оттащили назад, а его место тут же заняли еще двое. Строй держался, да и не смогли бы враги его прорвать, нас было слишком много, и мы наседали сразу с двух сторон. Очень хотелось оглянуться, посмотреть, как наши держатся, но мне было не до того, я рубился сразу с двумя курскими. Времени для того чтобы бить в ответ они мне не оставляли, я успевал только отражать атаки щитом и клинком.
Проблемой было то, что один из них был вооружен не мечом, а бородовидной секирой. Несколькими ударами он измочалил мой щит, даже несмотря на то, что он был по краю окован железом. А потом он рубанул и умудрился отсечь целый кусок основы моего щита.
Я отбил очередной удар от того из курских, что был вооружен мечом, а потом резким движением бросил щит в сторону врага. Он отреагировал мгновенно, вбил секиру в деревянную основу, да только вот я уже не держал ее, так что рубил он просто летевшее в него дерево. А мой клинок проморгал, я ударил одновременно с броском, целясь в щель в доспехе.
Воин хоть и был здоровенный, но на нем был не пластинчатый доспех, который несомненно выдержал бы удар, и даже не кольчуга, а обычная кожаная куртка с нашитыми на нее железными пластинами. И удар мой пришелся ровно в щель между пластинами.
Я провернул клинок, выдернул, и топорник упал на землю. Второй тут же попытался отсечь мою руку, но я успел отреагировать, отдернул руку, перехватив рукоять меча обеими ладонями, и жестко заблокировал его клинок, вошел в клинч. А потом шагнул вперед и, что было сил, долбанул локтем ему в лицо.
Когда лица касаются кольца кольчуги, это всегда неприятно, они сдирают кожу и оставляют ссадину. Но я бил ему точно в нос, и, как мне показалось, даже услышал хруст сломанных костей. Воин вскрикнул, отпрянул назад тем более, что я толкнул его, что было сил, а потом выбросил меч вперед и самым кончиком рассек ему горло.
В свете горящего камнемета и факелов я увидел, как темная, почти черная кровь, брызнула у него из раны, смешиваясь с той, что текла по лицу курского воина из разбитого носа. Выронив меч и схватившись обеими руками за шею, дружинник упал на колени, пытаясь унять кровь. Но это была уже агония.
Впрочем, напротив меня уже был еще один из курских. А щита у меня не было. Я едва успел наклониться и подхватить с земли секиру, которую без особого труда выдернул из собственного же щита. Вот так, будет чем отвести удар, тут и топорище большое и древко оковано железом. Обоерукому бою я, конечно, не учился, хотя мог, тот же боярин Лука умеет управляться с двумя мечами, но сейчас мне это было не к чему.
Враг атаковал просто и бесхитростно, рубанул меня сверху вниз, будто я был деревянной чуркой, которую он планировал разрубить пополам. Естественно, этого у него не вышло, я сместился в сторону, подставив под его удар свой клинок. Его оружие не выдержало жесткого столкновения и переломилось, а я в очередной раз порадовался тому, что меч моего отца выкован из превосходной стали.
