Вращение временной оси - Ибикус
— Черт бы все взял! — воскликнул я. — Придется вернуться обратно, я ведь Ольгу обещал взять с собой.
— Горазд ты на обещания, Макс, — сказала Анна, повернувшись ко мне. — А ты уверен, что найдешь портал в темноте? Стемнеет скоро… И куда ты попадешь через этот портал? Подумай…
Я уже и без ее язвительных замечаний сообразил, что сегодня обратно вернуться не удастся. Надо искать портал с другой стороны холма. Черт ее принес на мою голову… Впрочем, нет худа без добра. Теперь я знаю, как доставить ее домой и выполню одно свое обещание, данное ее отцу. Правда придется держать ответ за прошедшие два года…
— Да ты не злись, Макс, — продолжила Анна. — И Ольгу свою не тревожь. Ты из крепостной девки сделал барыню. Она в своем времени проживет вполне комфортную жизнь. А здесь-то что она будет делать?
— Она любит меня и здесь будет при мне…
— А ты здесь кто?
— Я тут оперуполномоченный… был полтора года назад.
— Значит, товарищи тебя шлепнут, за дезертирство… Я здешние порядки хорошо усвоила.
Я опять задумался. Действительно, такой вариант не исключен. Как объяснить мою полутора годовую отлучку Льву Борисовичу я не знал. Если притащить сюда Ольгу, то моя задача легализоваться станет почти неразрешимой. Похоже, тот же вариант меня ждет в моем 1968… Да-а, самое гуманное оставить ее в своем времени.
— Так, Анна Постольская! Слушай меня внимательно. Завтра я доставлю тебя домой. Теперь я знаю, как это сделать, только попадешь ты не в свой 2018 год, а в 2020. Тут я ничего сделать не смогу. А сейчас идем проситься на ночлег.
— Ну вот, наконец-то услышала слова мужчины, а не детский лепет, — усмехнулась Анна.
Я и сам обрадовался. Завтра мы отправимся на тот же холм в тот же портал, который перенесет нас на сто лет вперед, я передам Анну ее отцу, а за двухлетнюю задержку пусть сама объясняется. Хотя, если бы я знал как, то ответил бы сам… Ладно, что загадывать. Сначала надо туда попасть.
Моя усадьба, конечно, была перестроена и, вероятно не один раз. Но каждый раз, старались сохранить ее внешний вид. Как я и предполагал, теперь тут был сельсовет, и сторож нас с Анной пустил. Было еще не поздно, но уже смеркалось. Мы представились ходоками из дальних краев, вид имели вполне безобидный. Печка в зале была протоплена, стояли лавки, стулья, стол. Мы отогрелись, сторож раскочегарил самовар, а у запасливой Анны оказалась кое-какая еда. Спать, правда, пришлось на сдвинутых лавках. Кое какая старая одежонка была брошена сверху и мы улеглись на некотором расстоянии друг от дружки. После мягкой пуховой перины в барском доме, контраст разительный. Сон, естественно не шел. Не знаю, как Анька жила в Питере, но ведь я-то не бедствовал. Меня-то зачем домой понесло? Давно в тюрьме не сидел? Ну, честно говоря, вообще никогда не сидел… С Анной все понятно. Ее ждет нормальная жизнь в прекрасном будущем, — для меня это вообще сказка, — а это приключение будет вспоминать всю жизнь, как пацаны вспоминают свою службу в армии.
Воображение мне рисовало разные картины: вот начальник местной ВЧК Лев Борисович выводит меня во двор и ставит к забору. Савва, мой бывший напарник, зачитывает приказ, где звучат слова «за дезертирство»… Потом появилось видение в виде Анькиного отца, который тоже зачитывал приказ: «за похищение моей дочери»… А под конец явилась Ольга и тоже стала зачитывать бумагу: «за невыполнение своих обещаний»… «Господи! — завопил я. — Да стреляйте же, наконец!»
— Ты чего орешь? — надо мной стояла Анна и трясла меня за плечо.
— Да, снится черте что, — пробурчал я, с трудом разлепляя глаза.
Быстренько умывшись и перекусив остатками Анькиных запасов, мы вышли на улицу, не забыв поблагодарить сторожа за ночлег. Я сбросил с души остатки ночных кошмаров. Стоял ясный апрельский денек, легкий морозец бодрил, и встающее на востоке солнце поднимало настроение.
— Идем, Анюта! — весело сказал я своей подруге. — Наш автобус ждет нас. И хоть он без нас никуда не уйдет, не будем тянуть кота за хвост.
Сейчас уже неважно, кем она приходится мне на самом деле. Главное, через несколько часов я сдам ее с рук на руки ее папаше, а там хоть трава не расти.
— Куда идем-то, — как-то не очень радостно спросила она.
— Идем туда, откуда вчера пришли, — назидательно сказал я. — Там портал в будущее, остановки следуют через сто лет. Не сомневайся все уже проверено.
Анна вздохнула, я забросил за плечо ее мешок, и мы отправились вчерашней дорогой в неблизкий путь. На наше счастье дорога была пуста. Простых крестьян мы, конечно, не опасались, а вот с военными встречаться не хотелось. Гражданская война — красные и белые, но это для истории, а в реальной жизни и грабежи, и бандитизм и горе тем, кто попадает в жернова войны. Наши герои уже побывали там, но сегодня им повезло. Два часа ходу по обочине раскисшей дороги и свернули к невысокому холму. Теперь надо пройти по нему на северный склон, это еще час ходу. Вот и наши вчерашние следы на снегу.
Я подошел к яме и снял с плеча мешок.
— Ну, что. Прощаться будем? — с кривой улыбкой спросила Анна.
— Нет, сударыня, — решительно ответил я. — Сдам вас вашему родителю, как говориться с рук на руки, тогда и попрощаемся.
Я спрыгнул в яму, Анна сбросила мне свой мешок, затем с моей помощью, спустилась сама. Дальше все пошло по вчерашнему сценарию: сначала влез я, потом втащил мешок, и последняя пролезла Анна. Помещение, освещенное факелом из ее мешка, выглядело так же как вчера. Мы обошли его, но в этот раз никакого гула не услышали. Меня это несколько обескуражило, я даже начал прикладывать ухо к камням, однако стояла гнетущая тишина. Неужели облом? Пока шли, я уже репетировал речь, которую скажу Анькиному отцу…
— Ну что? Выходим? — спросила Анна. — Похоже, наш автобус сломался…
— Не каркайте, душа моя! — проникновенно ответил я. — Просто этот автобус идет бесшумно.
Я подошел к лазу и благополучно выбрался из этого погреба. Затем вытащил мешок своей подруги, а потом и ее саму. Изменения снаружи были заметны сразу. Яма была мне по пояс, а снега склоне холма не было совсем. Это сразу внушило оптимизм, и я глянул на Анну свысока. Она выбралась из ямы уже без моей помощи, осмотрелась и на лице ее заиграла какая-то беспомощная улыбка. Хотя радоваться-то еще рано.
