Приграничное владение 5 - Артем Юрьевич Матюшенко
Позади, еще раздавались крики умирающих и лязг стали, но исход был однозначен — полный разгром редоранских войск и Саша утирая пот и гарь с лица не спеша шел к воротам Райенны. Недалеко от западной воротной башни, его догнал Лаэрт.
— Милорд! — обратился к нему темный вкрадчивым голосом, что сразу напрягло и Макаров пристально глянул на скалящегося дроу.
«Нет, рожа конечно чуть виноватая, но не сильно. Скорее хитрая, и взгляд лукавый, с бесенятами, значит ничего непоправимого не произошло». — немного успокоился Саша.
— Ну? — дернул он подбородком, — Говори, чего учудили?
— Так… чего, мы могли-то? Так… — пожал тот плечами, — Ну, увели с парнями три воза из обоза редоранского, да спрятали. Ну так-то, для всех старались.
— И когда успели? — натурально удивился Макаров, — Значит, говоришь, для всех старались, а зачем тогда прятать?
— Ну так… для тебя, брат, да для меня… да парням долю малую выделим.
— Лаэрт, вот скажи мне, — Саша встал и развернулся к темному эльфу, — когда ты стал таким… мелочным, что ли? Ты же раньше, о добыче, вообще не думал, резал врага исключительно из любви к воинскому искусству и в дар своей королеве?
— Саша, у меня жена… три! — показал он маркграфу для наглядности три растопыренных пальца, — И скоро, я надеюсь, детей будет… много, короче! Мне нужно думать, как их прокормить и как клан возродить, да и три груженных воза, это не мелочи! — посмурнел, демонстративно надулся и сжав губы зашагал рядом его побратим, но через минуту буркнул:
— Сам скоро женишься, поймешь тогда, что ни добро, ни деньги лишними не бывают! — снова сделал несколько шагов и снова буркнул:
— Ты думаешь, бароны или графы трофеев тут не набрали? — и видя, что Макаров идет молча, никак не реагируя на его слова, махнул когтистой пятерней, — Ну чего, ты взъелся? Да хрен с ними, скажу парням отдать эти чертовы возы!
— Скажи! — кивнул Макаров, — На чужом барахле, что огневики со слободы, да ближайших селений награбили, ты брат, не разживешься и клан не возродишь. Отдай, не обеднеешь, зато совесть чиста будет. Не грабить же сюда прибыли, а таким же людям, как мы помочь…
Саша глянул на дроу, поняв, что его побратим и не человек вовсе, но он давно не воспринимал его как существо другого мира и другой расы, скорее как друга и боевого товарища.
— Да не скалься ты, они и тебе союзники! — потом дружески толкнул Лаэрта локтем и подмигнул, — Не боись, братка, не оставим твоих жен, да будущих детишек без хлеба с маслом, есть у меня кое-какие идеи! Вернемся на Риген и обмозгуем.
«Мы победители!» — подумал Саша, когда сидел недалеко от западных ворот, возле разбитого неприятельского тарана и наблюдал, как солдаты носят тела павших — редоранских солдат в кучи для сожжения, а своих товарищей, пока, в холодные подземелья.
«Но и они тоже, будут сожжены. Пусть не сегодня, пусть с положенными павшим героям почестями, но что они мертвым?»
И Саша, вдруг понял истину, которая кому-то покажется банальной, но сейчас в клубах дыма, глядя на поле заваленное трупами это показалось ему откровением данным свыше.
«Ну да, вскоре сожгут тела и одних и других. Выходит, смерть как бы уровняла всех погибших? Что значит честь, слава и правое дело для уже убитого человека? Хотя, может, что-то значит, кто знает, что нас ждет там, за кромкой жизни? Да и разве редоранские солдаты не пали героями в глазах своих соплеменников? Они до конца оставались верны присяге и своему вождю, так же как и защитники бились за интересы своей родины. Вот только, теперь выходит, всех можно и нужно делить не на победителей и побежденных, а на живых и мертвых? Да, мы выжили. Выжили в очередной раз… и я, и Лаэрт, и Большой, и Клим с Вардисом… и значит, нужно наслаждаться не скоротечной победой и славой, а самой жизнью, пока есть такая возможность? И я, пока жив, буду наслаждаться! — дал он твердое обещание самому себе, — Дома меня ждет любимая женщина, друзья, верные товарищи, да и весь остров. Мой остров и мои земли, которые я, опять же пока жив, постараюсь сделать лучше!»
* * *
Коннетабль Гумберт Эр-Клермон, наконец-то принял решение. После двух суток стояния лагерем возле главного имперского тракта, он все же решил идти не к приграничному перевалу и Руденбургу, а вести сборное войско к стенам осажденного города. Нет, уверенности у него не прибавилось, но что-то нужно было решать, иначе император и его советники могли обвинить его в нерешительности и промедлении. И если Райенна падет, то опытные интриганы вьющиеся возле трона Конрада, могли повесить на него всех собак, сделав виновником всего случившегося!
«Как, мне принять верное решение? Выбрать ту самую золотую середину, которая не приведет к гибели вверенных мне солдат и в то же время, не показаться трусом и привести подмогу к осажденному городу?» — размышлял граф сидя в седле своего дорогого марихзанского скакуна гнедой масти.
— Посмотрите, милорд! — отвлек его от тяжелых мыслей оруженосец.
Сэр Маверик указывал рукой вперед и приглядевшись Гумберт увидел поднимающийся к небу дым.
— Неужели, Райенна пала и мы опоздали? — с нескрываемым ужасом в голосе спросил он своего верного слугу, — Что же теперь делать?
— Ваше сиятельство, — чуть кивнул уже не молодой рыцарь, — А какой у нас выход? Даже если Райенна пала и подверглась разграблению, нам нужно идти ближе. Передние дозоры высланы, как картина прояснится, они пошлют гонца с известием, там уже будем действовать по обстоятельствам, в самом худшем варианте остановимся в пределах видимости редоранцев и спешно будем укреплять лагерь.
— Ты прав, мой друг, как всегда прав. — согласился с доводами рыцаря граф.
Уверенные слова бывалого рыцаря, немного успокоили графа и он махнул рукой, разрешая дальнейшее движение войска по мощеной дороге. Сам коннетабль сборного войска продолжал напряженно вглядываться вдаль, но буквально через четверть часа, то что он увидел заставило его сердце пропустить пару ударов. Вначале к ним скакали дозорные, а за ними десятки, нет — сотни редоранских всадников!
— Все пропало, Маверик, они атакуют нас! На марше, мы беззащитны и нас сейчас разобьют! — вскричал граф в панике, но через несколько секунд опомнился:
— Приготовиться к отражению атаки! Пикинерам защищать обоз, кнехтам выстроиться заслоном!
Сердце теперь бешено билось в груди, мысли метались, а висках ломило до нестерпимой боли. Графу Эр-Клермону было
