Николай Шмелёв - Кронос. Дилогия (СИ)

— А вдруг баня? — догадался Сутулый.

Все вдруг вспомнили, что давно не посещали подобные заведения. Ещё немного и здравствуй педикулёз. Перспектива завшиветь, да ещё за границей, не входила в сталкерские планы и Крон, на самое ближайшее время, решил озадачиться этой идеей.

— Да, сауну сейчас, неплохо бы поиметь! — громко вздохнул Комбат.

— Как? — в один голос воскликнули Почтальон с Пифагором.

— Просто! — ответил Крон. — У нас тут капроновая палатка завалялась — то, что надо. Воздух не пропускает.

— Ну? — не выдержал Дед.

— Что — ну? Бери обоих любопытных и идите камни искать, на железнодорожную насыпь. Лучше всего, конечно — голыши, но на один раз, сойдут любые. Доцента с собой захватите, чтобы он тут не умничал. Бармалей с Бульдозером, при поддержке остатков оккупационной армии — дрова соберут.

— Кащей, что ли, с Сутулым? — переспросил Дед.

— Кто же ещё? — подтвердил Крон. — А мы пока, с Комбатом, разведаем тут всё. А сауну я вам вечером обещаю, вполне сносную. Кстати, берёзовых веников надерите, пока зелёная листва ещё болтается на ветках.

— Лучше повременить, — возразил Комбат. — Вдруг у них и правда, своя баня есть. Сейчас всё разведаем, а уж тогда и суетиться будем.

Товарищи осмотрелись возле вокзала и оказалось, что одна железнодорожная ветка, до сих пор действует. По ней, на Большую Землю, отправлялась добыча, а оттуда поставлялось всё необходимое. Действовала она полуподпольно, а вот кто всем этим заправлял, держалось в тайне.

Наших героев, подобные тонкости не интересовали. Боковые ветки эксплуатировались, исключительно, как место стоянки ржавых тепловозов и вагонов, служивших, в качестве домов, местным охотникам за приключениями. Они все, без исключения, оказались занятыми, а некоторые, даже украшены. На одном из вагонов, на окнах красовались деревянные наличники, любовно прикрученные хозяином жилища. Крон уже было открыл рот, чтобы прокомментировать явление, но передумал и компания, нестройными рядами, прошествовала в зал ожидания. Те же обшарпанные стены, как в предыдущих местах, где сталкеры успели побывать, те же облезлые потолки и непонятный цвет краски, некогда нанесённый на них — никого не удивлял. Поселившись навсегда, обитатели станции жили здесь временно. Бар назывался немудрёно, насколько у владельца хватило фантазии — «Железнодорожник», а самого бармена, все звали Костыль. Как выразился классик: «Простенько и со вкусом», но самое главное — всё по теме.

Разыскав в подполе станции барыгу, товарищи долго рассматривали предлагаемый ассортимент товара, для приличия недовольно цокая языками, точь в точь, как на восточном базаре. Барыга, сам восточного типа, напрягся и воспрянул духом, горя праведным гневом. Сталкеры, из числа местных, не питали иллюзий насчёт его порядочности и нарекли его просто — Жулик. Он готов был обрушить на пришедших весь словесный запас, какой не успел забыть. Товар не понравился… Торги предполагались затянуться на неопределённое время, но в дело неожиданно вмешался случай, в виде третьей стороны. Она, эта сторона, как раз совершала марафонский забег. Оставив далеко позади олимпийский резерв и, на корпус вперёд опережая признанных чемпионов мира по бегу, сталкер с найденным артефактом спешил к торговцу, мечтами пребывая уже в «Железнодорожнике». Умудрившись, за такое короткое время, поставить кучу мировых рекордов, он ворвался в подпол и с ходу выставил товар на продажу.

— Вот! — выдохнул старатель.

— Что — вот? — деланно выразил недоумение Жулик.

— Артефакт!

— Слушай, Пряник, а это не та колбаса, которую я тебе вчера продал? — спросил торговец, явно пытаясь сбить цену.

— Чего?! — возмутился клиент. — Твоя копчёность давно уже в аномалию улетела, потому что жрать невозможно! Ты посмотри, какой этот большой! Гляди, а то я не поленюсь до НИИ сбегать…

Кое-как сторговавшись с барыгой, Пряник растворился в дверном проёме, а Жулик, обращаясь к сталкерам, всё это время наблюдавшими за торгами, сказал:

— Это разве большой! Был у нас тут один мужичок. Жадноватый, до ужаса. При слове «деньги» его трясло и корчило, как эпилептика, а при их виде — он падал в обморок, надолго лишаясь чувств. Один раз попался ему артефакт и, даже не редчайший — эксклюзив! Качество — о-го-го! Вид — с ног сшибает! Вот только вес подкачал: тонн на тридцать потянул, камешек-то, светящийся… Короче: в один прекрасный день нашли его рядом с аномальным образованием, с которым он лежал в обнимку, если это определение применимо, к необъятной глыбе. Так, рядом с ней и похоронили. Свидетели и участники той тризны, давно уже разбежались: кто уехал домой, кто на покой — не у кого спросить местонахождение артефакта. Вот он-то, воистину был гигантский. Ну, да вернёмся к нашим баранам…

— Разложил товар купец! — недовольно проворчал Дед, разглядывая предлагаемый товар, в котором ему ничего не было нужно.

Как оказалось, общественной бани в поселении не было: ни мужской, ни женской. Теперь, Крон искал армейскую палатку, в которой можно было париться всем вместе, а не выстраиваться в очередь, залезая в капроновую по двое. Остальным, в это время, предполагалось сверкать достоинством на холодном ветру… Наконец-то, искомое было найдено и настало время переходить ко второй части торгов — договориться о цене. Жулик назвал такую цифру, что Деду пришлось имитировать искусственный обморок. Указывая рукой на предлагаемую тряпку, Дед закатил глаза и стал заваливаться на спину. Товарищи подхватили пострадавшего на руки, а Крон, тут-же надел ему на ноги белые тапки, поверх грязных сапог. Из каких глубин рюкзака он извлёк похоронную принадлежность, так никто и не понял, но в итоге торги состоялись, в результате которых торговец, чуть должен, не остался…

— Вот, только, никак в толк не возьму — на — хрена нам эта хреновина? — спросил Сутулый, когда толпа вышла на улицу.

— Скоро узнаешь, — ответил Крон и все разбрелись по делам.

Кто-то пошёл искать камни, кто-то собирать дрова, а Крон с Комбатом, сходив за водой, занялись разведением костра, выбрав место в стороне от железнодорожного поселения.

На собранной куче камней уже вовсю горел большой костёр, когда Комбат неожиданно спросил Крона:

— А откуда у тебя белые тапки?

— Какой-то умник сделал заводу заказ, на производство малой партии полиэтиленовых тапочек для городских поликлиник, но не традиционно синего цвета, а белого. Мотивировал он своё решение тем, что в медицинских учреждениях — всё должно быть белым, начиная с халатов и заканчивая кафелем в сортире. В основном, бабульки, были часто недовольны, примеряя перед посещением врача моднячие черевички. Им почему-то казалось, что в поликлинике их готовят к новой жизни, заставляя привыкать к обуви. Так сказать, вживаться в образ…

Постепенно все собрались вокруг затухающего костра, усевшись полукругом и молча смотря на раскалённые угли. Доцент, крутя в руках свежеломанным веником, не выдержал и спросил:

— Ну, а дальше что?

— Дальше про генеральшу! — в свою очередь, не выдержал Крон.

Угли перенесли на новое место, разведя, на их базе, новый костёр, а раскалённые камни тщательно промели веником. Когда зелёный брезент развернули, то вместо палатки обнаружили танковый чехол. Ругаясь и чертыхаясь; общими усилиями, над камнями возвели военную принадлежность и тщательно укрепили колышками, чтобы не улетела, под действием расширяющихся газов. После первой подачи воды на каменку, из рваного рукава, сшитого под ствол, прямо с торца повалил дым, вперемежку с паром и чёрной сажей, а чехол приподняло над землёй, вместе с висящими на нём сталкерами. Рукав пришлось завязать узлом, во избежании утечки драгоценного тепла, а брезент укрепить дополнительными кольями. Сталкеры прогрелись и разомлели, как листья на распаренном венике.

— Всё хорошо, только ногам холодно, — высказал своё мнение Пифагор. — Контраст, какой-то — нездоровый.

— Сделай так, как делают все умные люди, — ответил ему Почтальон, стоя на полипропиленовой сидушке и от удовольствия, переминаясь с ноги на ногу.

— Да, и ночью тепло останется, — удовлетворённо заметил Бульдозер.

— Так мы что — не у костра сидеть будем? — удивился Пифагор.

— Дался тебе этот костёр! — сморщился Бульдозер, как берёзовый лист на сушёном венике. — Спереди печёт, а сзади всё остальное мёрзнет. Так и крутишься всю ночь, будто пол влиянием паранормальных полей: то задницу огню подставишь, то мордой в угли тычешься — тут, главное, не перебрать с выпивкой.

— В танке переночуем, — согласился Почтальон.

…

Ночь опустилась на спящую станцию. Крон вспомнил, как длинными зимними вечерами, под протяжное завывание вьюги, он слушал странные рассказы про уходящую вдаль парочку. Проснувшись, он понимал, что это был всего-навсего сон. Затем ночью, ему опять снились, ещё более странные фрагменты сновидений про то, как по заснеженному полю вдаль уходил уже он сам. Просыпаясь, Крон так и не мог понять — кто куда уходил, зачем и почему.