Владимир Ильин - Напряжение растет

— По той же причине, по которой не обедаю с Яном.

— Это у которого ты соседку забрал и полпарты отрезал? — Припомнил он.

— Ага. — Не стал я спорить с такой формулировкой крайне правильного распределения кадров и ресурсов на благо общей успеваемости в классе.

— Но какая тут связь! — Возмутился Артем, пытаясь заглянуть в глаза.

— Обедали бы вместе, я бы Яна, может, пожалел.

— Ладно, все с тобой понятно, — махнул он рукой с легкой улыбкой. — Опять твои мечты. И толку тебе от императорства?

— Вот в соседнем княжестве хорошо живут?

— Да средне, как везде, — качнул он плечом. — Шесть княжеств вокруг, тебе про какое?

— Но, вообще, хуже, чем у вас? Если каждое из них взять?

— Думаю, да, — подумав, качнул он головой. — Мы крупнее и богаче будем, — добавил он легкой гордости.

— А если бы эти земли вашими были — там стало бы лучше? — Повернул я к нему лицо.

— Да, — не сомневался Артем ни секунды.

— Вот я тоже так считаю.

— Про нас?

— Про себя. — Чуть шире зашагал я, входя в узкий поворот первым.

— Понятно…

Артем догнал через десяток шагов, за этот путь явно махнув рукой на желание поспорить.

— А станцию зачем отдал? — Перешел он к более интересному вопросу. — Мы тебе такого отличного управляющего хотели посоветовать.

— Не достроят, — категорично мотнул я головой.

— Да ну, они же слово давали, — слегка спотыкнулся он.

— Война скоро будет, — вздохнул я, припоминая слова старого князя Долгорукого.

Он искренне верил, что откупится новым конкурсом со старым призом от своих врагов. Но в моем прошлом еще никому не удалось откупиться одной конфетой от тех, кто хотел и мог забрать весь пакет силой.

— Война — не повод не сдержать слово.

— Видел я это ваше «слово», — улыбнулся я грустно.

— Это просто Долгорукие такие…

— Это просто ради нас оно такое. — Не согласился я. — Строить, наверное, будут. Но медленно, затягивая и без должного качества, как класс на субботнике. Они ведь меня не знают. А каждого заставлять— мне некогда. У меня школа, собака, кот и дельфины.

— И все же, неравноценно… — Сомневался Артем.

— Развалины станции и комбината? — Поднял я бровь. — Я бы, может, сам достроил, но ведь эти аристократы мне даже спасибо не скажут. Первыми оскорбятся и пакостить начнут.

— Ну, это они могут, — вынужденно кивнул он.

— Вот. А потом с этих руин еще налог платить. Нет, пусть забирают.

— Тебе это князь Долгорукий все рассказал или ты сам? — Все еще с недоверием уточнил Артем.

— Еще до его визита, когда правила перечитывал. — Пожал я плечами.

Там Тома Шувалова на строителей бассейна и всех, кто рядом был, очень ругалась. Как раз срочно понадобилось заняться чем-то убедительно важным.

— Ясно… Долгорукий, выходит, этого не понимает. — Пробормотал он себе под нос. — Или ему все равно…

— Зато теперь есть свой канал, радио и газета. Ну и пара магазинов с молочным комбинатом, — довольно отметил я.

— Но с руководством канала-то мог с нами посоветоваться, — для порядка пробурчал Шуйский.

— Не получилось бы, — развел я руками. — Это ведь как на корабле.

— То есть?

— Если капитан не будет похож на капитана, команда сбежит.

— Наш специалист — очень опытный капитан!

— Но он не будет Долгоруким, — не согласился я. — Команда телеканала Долгоруких просто уволится и уйдет делать новый канал.

— У старого останутся лицензии и оборудование!

— А кто будет вести передачи? Я ведь говорил: у меня школа, собака, кот и дельфины.

— Да нашли бы кого-нибудь…

— Тогда это будет ваш канал, а не мой, — пожал я плечами.

— Но так в руководстве будет Долгорукий, он тоже…

— Это — мой Долгорукий! — Поднял я палец ввысь.

— Не бывает такого, — категорично мотнул Артем головой. — Семья — всегда самое главное!

— Его дед от дома отлучил на пять лет.

— Ох е… За что? — Изумился Артем.

— За то, что был у нас. Или за то, что не дал обмануть меня с каналом. Или потому что у них скоро война, до которой такому, как Игорь, лучше стать отлученным, — пожал я плечами. — Или просто он разочаровался в своем внуке, толстом и бестолковом, совсем не похожем на него.

— Как-то ты… Слишком… — Посмотрел он на меня странно. — Игорь услышит — обидится.

— Так это ведь не мое мнение. Мое в том, что Игорь сейчас ночами спать не будет, но сделает мне самый лучший канал на земле.

— Хм… Я бы сказал, коварно. — Выдал Артем после пары минут раздумий. — Использовать чужую обиду…

— Еще бы. А ты думал, можно есть мой торт просто так? — Улыбнулся я ему. — На самом деле, он будет стараться для себя, чтобы доказать деду. Я ему просто помогу. Всем ведь хорошо.

— Надо тебя к нам, в клан, — оценивающе посмотрел на меня друг.

— Папа не пойдет, — вместо отказа ответил я уклончиво.

— Ну, можно ведь для начала обсудить… — Посмотрел он на лес.

— Папа в аристократов наигрался, как говорит. — Грустно обозначил я улыбку. — Мы ведь так маму потеряли.

— Там, где есть общая грусть, куда чаще общей радости…

— Маму убили свои. Дальние родичи, решившие ограбить дом ювелира. Считали, что там уж наверняка есть наличные или золото, а род все равно уже мертв.

— Шакалы… — Зло оскалился Артем.–

— Поэтому, наша семья не пойдет ни в один клан. Вы, конечно, лучше. Но папа не согласится, не обижайся.

— Я не знал… Ладно, — вздохнул он.

— Паша там как? — Перевел я разговор.

— Нормально. Наверное, доволен даже. Теперь красивая приставка перед фамилией.

— Звоню— телефон не берет.

— Тут сложнее, — вздохнул Артем. — Он, вроде, на тебя обиделся немного. Не знаю, почему. Не говорит.

— Ладно, — выбросил я Пашку из головы. — А что до тех бандитов, которые Федора чуть не убили? Нашли или мне самому искать?

— Нашли, — согласно качнул друг головой. — Некто Кочетов был главой, занимался распространением грязи через спортивные клубы. Убили его. Над ним был князь Юхотский, прикрывал его делишки своим именем. Его Гагарины нашли и ноги поотрывали.

— И что теперь с ним будет? Ну, с князем.

— Максим, — строго посмотрел на меня Артем. — Ему оторвали ноги и сделали из них трость. У князя Гагарина сын на соревнованиях погиб.

— Сурово, — впечатлился я. — Зубовых, получается, простили?

— Ну как простили, — отвел он глаза. — Были бы они без покровителя, за соучастие им бы тоже не жить. А так — князь Черниговский сказал, что они действительно не знали, что перевозили. Все поверили.