Приключения Буратино (тетралогия) - Алексей Брусницын
Баронет подавленно молчал. Герцогиня приняла это за согласие и произнесла просительно:
– Давай скажем людям, что мы обвенчались тайно? Закажем тебе второе кресло; в кладовой ещё остался отрез кожи с брюха красного дракона.
– Боюсь, ваша светлость, по-вашему теперь не выйдет.
Она побледнела, предчувствуя беду.
– Ты так холоден со мной в последнее время, Закари. В чём же дело?
– Даже не в колдовстве. С некоторых пор мне неинтересны женщины, которые могут принадлежать сразу нескольким мужчинам.
– Какой же ты ханжа! Неужели сильная самостоятельная женщина не может пригласить в свою постель того, кто ей сегодня мил? Или это только мужское право?
– Я не собираюсь влезать в этот извечный спор… Или мы венчаемся в церкви, или я объявляю вас ведьмой и отправляю в монастырь после вашего отречения в мою пользу.
– Монастырь?! – вскричала Маргарет и вскочила со своего места. В её глазах стоял ужас. – Ты хочешь, чтобы меня постигла судьба моей матушки? Её уморили эти проклятые монахини…
– Вы и говорите как ведьма. «Проклятые монахини» – это ересь и нонсенс, – тут он вспомнил главу из «Молота ведьм» и почти дословно воспроизвёл текст приговора из неё: – Твоё покаяние будет заключаться в том, что ты будешь носить до конца своих дней кресты. Ты будешь становиться на ступенях у дверей церкви во время богослужения, а остальное время пребывать в пожизненной тюрьме на хлебе и на воде. Но тебе не будет тяжко исполнять всё это. Если ты терпеливо всё вынесешь, ты найдёшь у нас милость. Не сомневайся и не отчаивайся, но крепко надейся.
Она молчала, как поражённая громом.
– Как альтернативу могу предложить ещё костёр. В этом случае я стану правителем Альбрука по воле его народа, – Закари повернулся к выходу.
Тут её осенила какая-то мысль, дающая надежду.
– Постой! Но что будет, если люди узнают, что ты победил их любимого герцога нечестно? Захотят ли они видеть тебя своим сюзереном?
– Мне не стоит труда сказать правду, что я не знал о том, что доспех его повреждён. К тому же они видели, что вашего последнего избранника я победил в честном бою.
Маргарет зарыдала. Закари поклонился и вышел с тяжёлым сердцем – ему нелегко далась роль сурового инквизитора.
Полусотня всадников во главе с Закари двигалась в густом лесу из огромных и мрачных деревьев. Несмотря на ясный солнечный день, здесь было сумрачно и пахло прелью. Всадники подавленно молчали, всех тяготили дурные предчувствия – об этих лесах ходила дурная слава. Подавляла ещё и тишина, ватой набившаяся в уши. Бертран пытался балагурить, чтобы развеселить парней, но слова его как будто поглощал мягкий мох, которого вокруг было так много: не только стволы, но и всю землю между ними вместе с перепутанными корявыми корнями укрывал он старым, дырявым одеялом. Оруженосец скоро утомился и замолчал, но к меху своему стал прикладываться чаще.
Вдруг послышались приближающиеся крики, треск ломаемых веток и топот ног.
Закари приказал воинам спешиться и развернуться в оборонительный порядок.
Вскоре из-за деревьев выбежали люди, одетые как лесные разбойники, собственно, потому, что таковыми и являлись.
– А ну стоять! – закричал Закари. – Кто такие?
Увидев рассыпавшихся в цепь, закованных в латы воинов, разбойники остановились.
– Мы повстанцы из отряда Питера Одноглазого. А ты кто?
– А я новый правитель герцогства Альбрукского.
Разбойники загалдели:
– Ты, малый, часом ничего не перепутал?
– А я его помню. Это он тогда с гонцовой сумкой от нас сбежал.
– Да. А потом Альбрукский замок отстоял.
– Может, и правитель, конечно, но что-то больно странно это…
– А ничего, что хератень эта нас сейчас нагонит?
– Бежать надо, братцы!
– А ну с дороги, не то не сносить вам голов, олухи альбрукские!
Закари поднял руку.
– А ну тихо! Питер где? Он мне нужен.
В ответ опять понеслась разноголосица:
– А нету больше нашего Питера.
– Был Питер, да весь вышел.
– Сожрал его монстр.
– Нужен, видите ли. Ну и иди, доставай его из пасти!
– Бежать надо, братцы!
– С дороги, пентюхи!
Закари пришлось напрячь связки, чтобы перекричать их.
– Ну-ка, кто у вас самый толковый? Выйди, расскажи, что за монстр?
Вперёд выступил небольшой человечек с луком за спиной едва ли не с него самого длиной и посыпал скороговоркой:
– Не знаю я, что за монстр. Не видывал таких никогда и слыхом о таких не слыхивал. На озверевшее дерево походит. И стрелы его не берут наши. А он, знай себе, людя́м бошки в миг откусывает и ветками махает так, что ветер поднимается, аж с ног валит. А коли охота тебе на него полюбоваться, так оставайся. Только знай, что это последнее зрелище для тебя и твоих людей будет. А нам дозволь пройти, мил человек. Нам ещё жить не надоело.
У герцога перекосилось лицо от гнева.
– То есть вы, трусы, бросили своего предводителя?! Не так прост Питер, чтобы дать сожрать себя какому-то тупому монстру. А ну за мной все!
Бертран шепнул ему на ухо:
– Ваша светлость, сдаётся мне, неспроста они все перепуганы не на шутку. У Питера в отряде далеко не самые робкие парни в королевстве. Надо бы разузнать сперва, в чём там дело, разведать. Может, медведь, а может, и взаправду монстр. Если монстр, то помозговать надо в спокойной обстановке, как с ним совладать. Велите отступить.
– Опять труса празднуешь, старик? – заносчиво, как и подобает герцогу, выпалил Закари.
Оруженосец покраснел от обиды.
Гвидо, который находился поблизости и слышал этот разговор, поспешил вмешаться:
– А Бертран ведь прав. Зак, что за юношеская горячность? Она не к лицу герцогу.
– Прости, Бертран. Гвидо прав – я погорячился, – одумался Закари.
Оруженосец лишь запыхтел и отвернулся.
Тут со стороны чащи донеслись тяжёлые шаги и такой жуткий то ли рёв, то ли визг, от которого кровь мгновенно застыла в жилах.
Люди заволновались, и теперь не только разбойники.
– Я узнал этот крик. Это анкелода́г. Бежать надо, Зак! Просто поверь мне, – глаза повара выразили нешуточную тревогу.
– Хорошо. Будь по-вашему, – с досадой процедил баронет. – По ко́ням! Отступаем.
Вечером у костра состоялся военный совет. На нём присутствовали: герцог Альбрукский, кулинар Гвидо, «самый толковый» из повстанцев по имени Конрад и уже очень пьяный оруженосец герцога Бертран.
Для начала Гвидо рассказал, что ему известно об анкелодагах.
Это абсолютно бессмысленные существа, не несущие в себе ничего кроме звериной злобы. Имеют эти твари в себе два начала: животное и растительное. На ночь анкелодаг пускает корни возле какого-нибудь водоёма, реки, озера или болота и тянет из земли всё,
