В тени молнии - Брайан Макклеллан
Оставаясь внешне спокойным, Демир время от времени рубил мечом воздух, давая выход ярости, которая бурлила у него внутри.
– Демир! – наконец раздался знакомый голос у двери клуба.
Демир обернулся и увидел Каприка: тот стоял на пороге, безоружный, и смотрел на него с неподдельным страхом. Многие посетители вышли на улицу и окружили Каприка, точно приготовились защищать его. Высокопоставленные особы страдали от ссор между гильдиями не меньше обычных граждан. Демир пробежался взглядом по лицам – среди них оказалось немало знакомых – и снова повернул голову к Каприку.
Тот открыл рот, чтобы заговорить, но тут на улицу, оттеснив Каприка, вылез его нахрапистый старший брат. Демир всегда недолюбливал Сибриала Ворсьена: грубый, горластый, жадный до удовольствий, он считался хулиганом даже по стандартам золотой гильдейской молодежи. Все Ворсьены уже лет двадцать дивились его выходкам и долготерпению отца Ворсьена, гадая, почему патриарх не подстроит несчастный случай, чтобы власть в клане досталась более ответственному отпрыску.
– Что это значит? – зарычал Сибриал. Он имел при себе меч и яростно размахивал им. – Освободи дорогу! Разгони толпу!
– Отвали, Сибриал, – бросил ему Демир. – Это не твое дело.
– Это мой клуб! Я наследник Ворсьена! Мне плевать, какие услуги ты оказываешь Внутреннему собранию, я не потерплю, чтобы патриарх какой-то задрипанной семейки мешал…
Терпение Демира подошло к концу. Он не полностью потерял самообладание, но уже был готов заявить о себе во всеуслышание. Направив стеклянное яйцо в сторону Сибриала, он мысленно надавил на него. Яйцо треснуло, не пролетев и половины дуги, и распалось на шесть осколков размером с мизинец; те образовали в воздухе веер, будучи обращены острыми кончиками к Сибриалу. Тот сразу заткнулся, выпучил глаза и покраснел как рак. Демир подошел к нему. Осколки стекла зависли прямо над плечом Сибриала, готовые изрешетить его, как заряд картечи.
– Я не позволяю никому во Внутреннем собрании оскорблять меня, как не позволяла этого моя мать, – заговорил Демир. – С чего ты решил, будто я стерплю это от тебя? – Он покачал головой, с трудом добиваясь того, чтобы его голос звучал спокойно и размеренно. – Но я здесь не ради тебя. Каприк, если у тебя нет с собой меча, возьми его у брата.
Кто-то вдруг протолкался сквозь толпу. Это была Ветерикси из Марниша, консьерж клуба «Хай Ворсьен». Она внимательно посмотрела на Демира, шепнула что-то на ухо Сибриалу и громко сказала:
– Что бы ни случилось, уверена, что это можно уладить за хорошим коньяком и сигарами. Мастер Граппо, прошу вас, входите.
Демир восхищался Ветерикси. Не принадлежа к знатному роду, она, как и Бринен, добилась высокого положения своими талантами и трудом и пользовалась уважением всего города. Ее вмешательство чуть не лишило его самообладания. Внутренний голос подсказывал, что это последняя возможность разрядить обстановку. В конце концов, это дела давно минувших дней, а сейчас нет ничего важнее врага, стоящего на пороге. Личные счеты можно свести позже. Но он уже махнул на все рукой, а ярость в его груди уже нельзя было погасить коньяком и сигарами, даже если их предлагала Ветерикси.
– Извини, Ветерикси, – ответил Демир и, натужно улыбаясь, показал мечом на Каприка. – Я пришел сюда к моему другу Каприку. – Он снова перевел взгляд на четвертого брата Ворсьена и глубоко вздохнул, надеясь, что голос не подведет его и не дрогнет. – Вот. – Демир пошарил в пробковом кармане, на ощупь отыскал шеклглас и бросил его Каприку; Каприк поймал. – Надень.
– Не вздумай! – прошипел брату Сибриал. – Ты не имеешь права! – крикнул он Демиру.
Ветерикси попятилась. Каприк поднял стекло на свет и стал глядеть на него не мигая. Его лицо стало серым, как пепел.
– Надень, – снова приказал Демир, – или я убью вас с Сибриалом здесь, на месте.
– Ты… – начал Сибриал.
– Еще одно слово, и я стеклом приколочу твои ноги к тротуару, а там хоть плачь, хоть смейся! – Демир чувствовал, что его рассудок трещит по швам. Крик разрывал ему горло, вызывая жгучие слезы. Жизнь пронеслась перед его мысленным взором, он увидел все, что приобрел в юности, и все, что потерял в Холикане и впоследствии. Демир еще ни разу не испытывал ничего подобного, противиться урагану эмоций не было сил, он мог только оседлать его и мчаться дальше. – Надевай, Каприк, – повторил он почти ласково.
По толпе прокатился дружный вздох: высыпавшая из клуба золотая молодежь, пешеходы-простолюдины, седоки богатых карет – все чувствовали одно и то же. Настала гробовая тишина. Каждый задавался вопросом: бросал ли когда-нибудь одинокий гласдансер публичный вызов могущественной гильдии и чем это заканчивалось для обеих сторон? Демиру и самому было интересно, чем это кончится. Он и вправду не знал.
Каприк медленно продел крючок на конце куска годгласа в кольцо на мочке уха.
– У меня в кармане, – закричал Демир так, чтобы слышали все вокруг, – депеша, отправленная моему личному секретарю в ночь разграбления Холикана! В депеше приказ о разграблении Холикана за подписью Каприка Ворсьена. Девять лет никто не говорил о пролитой тогда крови, но многие, если не все, считали виновным меня. Теперь ответь мне, Каприк: ты подписывал этот приказ?
Каприк смотрел на него молча, без всякого выражения. Его руки безвольно висели вдоль тела, кончики пальцев слегка дрожали.
– Если это ошибка, – громко продолжил Демир, – если это подделка, я обниму тебя как друга и поцелую твои ноги, упрашивая тебя о прощении. Я надеюсь, что это неправда. Я молю, чтобы это не было правдой. Скажи мне, Каприк: это ты отдал приказ разграбить Холикан, обвинив в этом меня?
Все вокруг молчали. Казалось, никто не дышит. Демиру вдруг стало любопытно: сколько людей в толпе понимают, о чем он говорит? Кое-кто наверняка слышал о том, как побежденный город Холикан отдали солдатам на разграбление, но вряд ли связывал это событие с его именем. А золотая молодежь, которая высыпала из клуба следом за Каприком и Сибриалом? О, они, безусловно, знали все, но большинство последовали примеру Ветерикси и отошли от Каприка. Рядом с ним остался лишь старший брат, оглядывавший Демира так высокомерно, как только может смотреть наследник крупнейшей семьи-гильдии на гласдансера.
Каприк поднял руку и потрогал стеклянную дужку у себя в ухе. Судя по выражению его лица, он испытывал… неужели облегчение? Он сказал:
– Да. Да, это сделал я.
– Громче! – потребовал Демир.
Несмотря на то что он ожидал такого ответа, желваки заходили по его скулам, а глаза затуманились от слез.
– Да! – крикнул Каприк. – Я сделал это. Будь
