Лучший друг - Ян Жнівень
– Жалкое зрелище… – сказала она надменно.
– Сгинь, – выдавил Егор, задыхаясь, и пуля пробила ее горло. Надя хотела взяться за перекрывшую дыхание пулю, но та уже пропала в соседней стене, растворившись в девушке лишь наполовину. Дыра в горле начала разрастаться, а оттуда потекла река крови. – Ты… Починил это дерьм…
Говорить больше не было возможности. Ее тело медленно развалилось, оставив лишь половину одной ноги и кусок окровавленного позвоночника, с которого быстро испарилась кровь. Куски костей, не ясно почему не развалившихся вместе с остальным телом, упали на асфальт, а Егор, сердце которого уже не билось, а скорее вибрировало с ужасающей скоростью, упал без сознания, за секунду до отключки улыбнувшись.
VII
– Вроде и живем в двадцать втором веке, а бомбы все по классике, – сказал Егор, когда его за плечи поднимал Энтони. Уложив брата на столе в пыльном кафе, Егор тяжело оперся и взялся за гудящую голову. – Давай, Энтони. Включи все свои навыки пустоши, а я займусь поиском аптечки.
– Конечно, брат Джо. Все будет в лучшем виде, – Энтони расстегнул рубашку брата и оголил рану, но с ужасом заметил, что от раны остался лишь длинный красный шлейф, который был намного меньше и не так глубок. С секунду Егор ликовал, но рана все равно была достаточно опасной, так что пришлось работать быстро, чтобы брат не отключился, когда опасность уже миновала.
Спустя минут пять Егор принес остатки аптечки из страховой компании этажом выше и поставил ее около увлажненного и тяжело дышавшего брата. Лёша еще не очнулся, но масла и аккуратные стяжки из кусков майки Энтони на время замедлили течение крови. Перед Егором стояла очень сложная задача – наложить швы. Как выяснилось ранее, брата не спасет обычный бинт, а распоротый живот не зарастет сам по себе. Тут нужна была рука мастера.
– И что нам теперь делать-то? – спросил Энтони, почувствовав страх безысходности, которым уже было трудно управлять.
– Все будет окей, братан. Дай только время, и я придумаю, – сказал Егор, в душе отчаявшись и чуть не плача. После гаусс-пушки, как казалось, его ментальные ресурсы истощились.
Стоя над братом, что был на последнем издыхании, он дрожал и опять захотел плакать. В голове пронеслась смерть Маши, Кости, Артура, Игоря Дмитриевича и смерти смелых воинов из города А. Стараясь не думать о боли, которую он может испытать от потери еще одного родного человека, Егор зажмурил глаза и выдохнул. В голову начали литься все возможные виды решения проблемы, вплоть до прижигания, но потом его осенило.
Оставив Энтони следить за кровью, он побежал за лежавшим в отключке мужчиной. Тот смиренно уткнулся носом в пыльную дорогу и не шевелился. Подняв его, младший брат потащился к магазину.
Вода из бутылки полилась на пыльное лицо. Поначалу оно даже не подавало признаков жизни, но Егор нещадно лил воду. Потом Энтони, взяв инициативу в свои руки, вырвал лом из его плеча. Глаза Эдварда широко открылись, и он закричал от боли, закрывая хлещущую кровь бинтом, протянутым Егором. Благо рана его была неглубокая. Он начал быстро копаться в своей сумке и достал гель, которым залил рассеченное плечо.
Расцепив закрытые запекшейся кровью глаза, Эдвард лениво вытаращился на Егора, как вдруг плечо вновь пробила ужасная боль. Не медля ни секунды, Егор начал описывать ситуацию, до последнего убежденный, что Эдвард сможет помочь. Глаза мэра выдуманного города холодно прошлись по руинам магазина, под которым должна была быть погребена девушка, а потом встал и посмотрел на остатки позвоночника и обрубок протеза. Тяжело вздохнув, он обернулся на старшего брата, держась за плечо и морщась от боли. Сам не зная, как этот мужчина мог помочь, Егор следил за его широкой фигурой, которая склонилась над братом.
– Я же могу просто убить его прямо сейчас. На что ты рассчитывал, Эшби? – спросил Эдвард, беря в руки иглу. Егор похолодел и взялся за рукоятку пистолета, как вдруг с ужасом осознал, что от него осталась лишь безжизненная оболочка. Но тут Энтони, словно заслышав мысли Егора, схватил лом и провел им по подбородку Эдварда. Иллюзионист поморщился и стал серьезнее.
– Я думал, – начал Егор, – что смерть убедит вас что-то сделать.
– А если я не умею этого делать? – спросил Эдвард, широко улыбнувшись и осматривая скрытую под обмотками майки рану.
– Научишься, мать твою! – ответил Энтони, но Егор оборвал его.
Эдвард даже глазом не повел и, не смывая с лица ехидную улыбку, начал работать иглой, добавляя нитку за ниткой из своей дорожной сумки на длинном ремешке, даже несмотря на то, что плечо его могло в любую минуту отделить руку от тела. Ну, так казалось на первый взгляд. Пальцы Эдварда дрожали, но он все равно накладывал швы правильно и филигранно, хотя понять этого Егор был не в силах, уже осознав, что это их последний выход из ситуации. Задержав дыхание, он держался за раненую руку и нервно сжимал рукоять бесполезного Далета, смерть которого только сейчас он начал четко осознавать. Беззащитность – вот что он ощущал в эту секунду. Очередной его верный друг сгорел в пожаре этой кровожадной пустоши за чертой цивилизации. Накладывая швы, Эдвард начал спокойно говорить, изредка зажмуриваясь и дергаясь от боли в плече, которую он выносил с невероятной выдержкой:
– Знаешь, Эшби, я ведь твоя последняя надежда. Уж не знаю, сопутствует ли вашей компашке удача, но ты явно не промах. Никому не удавалось ранее даже хоть раз убить Надю, а ты дезинтегрировал двоих… Частично двоих. Все же Артур погиб от руки Алексея, но все же! И тут скорки распарывает живот твоему брату, а ты, словно знал, оставил бывшего хирурга и заведующего клиникой при университете «Эй-Джи-Ай» в живых. Ты невероятный человек, Эшби. Я надеюсь, удача будет сопутствовать тебе и дальше, – заключил Эдвард и наложил швы. Все протерев и закрыв рану своим гелем, он повернулся к Егору и улыбнулся своей хитрой улыбкой. Его очки засверкали, и сердце Егора чуть не вырвалось из груди. Он вдруг осознал ту удачу, которую взял за хвост.
– Почему ты помог? – задал последний вопрос
