Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

В бункере в лихорадочной спешке, как обычно перебрасываясь одним им понятными терминами, ученые настраивали чудной аппарат со множеством экранов и светящихся штук. На почетном красном постаменте возвышался покрытый плетением проводов стеклянный гроб, не единожды виденный Ильичевым в Мавзолее на Красной площади. Рядом, также опутанный проводами, восседал Преваль. Раскачиваясь из стороны в сторону, он монотонно напевал «Gran Met, map paret tan yo!». Делегация отчаянно аккомпанировала ему на своих инструментах.

Волосы у Ильичева начали подниматься дыбом.

— Работает? — Железняков схватил за ворот крутившегося рядом Средина.

— Н-не знаю, товарищ майор, — пролепетал он. — Все в такой спешке делается!

— Не успеете, всем нам крышка. — Железняков отшвырнул мэнээса. — Всем крышка!

Колдун вдруг озарился ярким светом и раздвоился. Через возникшую копию явно просматривались стены, а за ее спиной раскинулись уже знакомые Ильичеву вороньи крылья с красной бахромой. Призрак колдуна заговорил со Срединым.

«Ящичные» забегали еще быстрее, ручеек непонятных команд превратился в бурный словопоток.

— Просит подняться наверх, — сообщил Средин.

— Всех?

— Всех, — кивнул Средин. — «Ящичных» тоже.

Призрачная фигура поплыла над ступенями.

— Все за мной! — крикнул Железняков, взмахнув рукой.

На улице, куда устремился фантом, царила та чудесная тишина, что бывает только ранним утром, когда природа еще не проснулась. Открывающийся от отдела вид на побережье был прекрасен, и на мгновение все застыли, забыв о неумолимо приближающейся угрозе.

— Средин, спросите у него: что нужно? — Железняков очнулся первым. — Ракеты вот-вот прилетят!

Колдун помахал руками, поразевал рот, но, очевидно, так ничего и не добился. Обреченно пожав плечами, он что-то пробормотал Средину.

— Надо, чтобы верили, говорит, — перевел мэнээс.

— Во что?

— Как во что? В Ленина, в силу марксистско-ленинской теории, в победу коммунизма…

Железняков оглядел двор. Собравшиеся смущенно молчали.

— И что ему теперь, «Материализм и эмпириокритицизм» наизусть процитировать? — вздохнул особист.

Ильичев взглянул на призрак Преваля. Тот ободряюще оскалился.

— Сергей Иваныч, а давай споем? — наконец решился Ильичев.

Лицо Железнякова мгновенно просветлело.

— Петрович, ты гений! А ну, подпевайте все!

«Ящичники» принялись смущенно переглядываться.

— Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь! — затянули Ильичев и Железняков.

Средин вторил им фальцетом.

Колдун засветился ярче, крылья за его спиной выросли вдвое и продолжали стремительно увеличиваться.

— Да здравствует созданный волей народов единый могучий Советский Союз… — мгновение спустя подхватила заученные со школьной скамьи слова толпа.

Хор окреп. И вдруг взревели громогласно небесные трубы, взметнувшие кроны пальм. Над особым отделом вспыхнуло ослепительное пламя, ударившее в небо столбом света. Из света в сторону берега шагнула исполинских размеров фигура в старомодном костюме-тройке. Голова ее терялась в облаках, и из них торчала лишь знакомая миллионам советских граждан бородка. Ильич простер длань на север, где на розовеющих небесах высыпали оспинки приближающихся американских ракет… И ракеты исчезли, все как одна, беззвучно и бесследно.

Затем исчез и сам Вождь, оставив присутствующим небывалой силы уверенность в завтрашнем дне и чувство приближения чего-то чудесного.

Воздух наполнился радостными криками.

— Получилось, Петрович, получилось! — Железняков бросился обниматься с Ильичевым. — Это ж если мы так прикурить даем, то что будет, когда об этом узнают все братские народы?

Отныне образ вернувшегося Ленина навеки поселился в сердцах Ильичева и Железнякова, наделив их несокрушимой верой в победу правого дела. Возвращение, о котором долго говорило ЦК Компартии, свершилось.

И над пустынным берегом Острова свободы грянуло:

Сергей Чебаненко

Ларец старца Нинелия

1

Космолет «Еруслан Лазаревич» стартовал тринадцатого числа тринадцатого месяца тринадцатого года в тринадцать часов тринадцать минут по лысогоровскому времени. И этот факт сам по себе был добрым предзнаменованием для успеха всей нашей миссии.

— Ключ на старт! — гортанно проклекотал оператор наземной связи.

В наушниках моего шлемофона громко заскрежетало. Солдатики из местной войсковой части, пыхтя от натуги и обливаясь потом, поворачивали огромный ржавый ключ в замке, отпирающем стартовые фиксаторы пускового устройства.

— Заклинание! — Оператор связи громко зевнул в эфир. Для него наш старт был одним из сотен за последний месяц. А как доказано многочисленными научными работами, лучше всего здоровому сну на рабочем месте способствуют именно обыденные и рутинные события.

Ведьмочки из заклинательной команды тоненькими звонкими голосочками завели свою привычную предстартовую песенку:

РОГ — реактивный орбитальный гравицап — это сейчас мы, космолет «Еруслан Лазаревич» из знаменитой серии космических кораблей «Алмаз». Дважды лауреат премии «Честь и гордость» Космического Флота Лукоморского Союза, между прочим.

Командир нашего космолета домовой Пипелий Пипелович Пипелов, для краткости именуемый всеми просто Пипелыч, довольно хрюкнул и суетливо заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле-ложементе. У него была дурная привычка сладко посапывать во время выведения космического корабля на орбиту.

— Протяжка! — сообщила Земля все тем же ленивым тягучим