Павел Корнев - Лед

На пропускном пункте была запарка — перед воротами выстроилась длиннющая очередь желающих попасть в Форт. Солдатам гарнизона удавалось с большим трудом поддерживать порядок, и на меня никто особого внимания не обратил. Разве что колдун слишком внимательно уставился в свою хрустальную сферу, но так ничего и не сказал. Сержант, мельком просмотрев документы, приказал солдатам пропустить меня наружу.

Покалывание зажатой в кулак пирамидки становилось все сильней, и вскоре я уже ни на что другое не обращал внимания. Искры боли проскальзывали от кисти к локтю, но именно благодаря им выбирать направление получалось все проще и проще. Большая часть пути совершенно не отложилась в памяти и терялась в туманном полузабытье.

Очнулся я, только когда уколы энергии, бьющей от пирамидки, стали совершенно невыносимы. Идущие от кисти волны боли доходили до шеи и с каждым разом ближе подбирались к затылку. Накачанная энергией рука разрывалась от боли, и сопротивляться чужеродному воздействию становилось все трудней. Едва сдерживая проклятия, я оттянул левой рукой карман фуфайки и разжал над ним ладонь с пирамидкой. Резко полегчало, но теперь, как неизбежная плата за использованную энергию огня, появилось сконцентрированное жжение у солнечного сплетения. Либо сгорю, либо замерзну. Если пристрелить не успеют…

Так, куда меня занесло? Развалины гаражного кооператива остались позади, значит, где-то вон там западный проход в Форт. А шел я туда. И что у нас прямо по курсу? Школа? Думаю, мне туда. Надо поторопиться — до полудня осталось совсем не так уж много времени. Два солнца уже соприкоснулись краями, и между ними начинала расширяться черная полоска. Да и потемнело заметно.

Людей у бывшей школы видно не было, но какая-то частичка моей души уверенно рвалась внутрь. Туда! Быстрее! Туда! Беги! Туда! Не медли! Прямо наваждение какое-то. Легко сказать «туда» — а с окутывающим здание туманным облаком что делать? Несколько минут я изучал структуру охранного заклинания, которое и вызвало появление тумана, а потом усмехнулся, глубоко вздохнул и шагнул вперед. Температура с «очень холодно», в одно мгновение перескочив отметку «невыносимо холодно», рухнула куда-то к абсолютному нулю. Неподготовленного человека насквозь проморозило бы, прежде чем он успел сделать второй шаг, но пламя внутри меня лишь моргнуло, сжалось и начало медленно гаснуть под порывами разлившегося вокруг моря стужи. Быстрее! Понесшиеся по заклинанию колебания наверняка дали знать колдунам о появлении чужака. Не теряя времени, я помчался к центральному входу и на бегу выхватил пистолет. В окнах спортивного зала мелькали синие вспышки, а плещущейся там энергии было достаточно, чтобы отправить прямым рейсом в преисподнюю не только саму школу, но и прилегающую в радиусе двух-трех километров территорию. Теперь не зевать. Выскочивший на крыльцо человек получил пулю в живот и упал на пол. Его напарник высунулся из двери и швырнул в меня ледяную иглу, но она прошла мимо и вышибла десяток кирпичей из пустого постамента памятника, стоящего посреди школьного двора. Дурак, я ж ее холоднее! К счастью, синеглазый заклинатель не озаботился защитой от огнестрельного оружия, и мой выстрел угодил ему точно между глаз.

Перескочив через тела, я забежал внутрь и помчался к спортзалу. И после первого же поворота нарвался на парня с карабином. Будь сектант чуть менее удивлен и чуть более проворен, он бы меня достал, а так пуля лишь выбила из стены бетонное крошево. Второй раз спустить курок он уже не успел — две попавшие в грудь пули сбили его на пол. Осталось четыре патрона и семь сектантов. Ни фига дебет с кредитом не идет.

Не желая давать времени оставшимся в живых людям Криса, чтобы понять, что происходит, и воспользоваться численным преимуществом, я рванулся к входу в спортзал. И вырывающий клочья из моей души безмолвный зов только придал мне прыти. Дверь — пробежка. Дверь — толчок плечом. Поворот, пробежка. Дверь — пинок. Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Моя удача закончилась, когда я влетел в спортивный зал и завяз в пронизанном бурлящей энергией пространстве. Воздух был настолько проморожен, что, казалось, мог лопнуть и осыпаться ледяными обломками в любой момент. Вмиг покрывшийся изморозью пистолет брякнулся на пол. Здесь было холодно даже для меня. Когти мороза начали рвать тело на части, но мне хватило сил сделать несколько шагов вперед. Остатков здравого смысла хватило пожелать оказаться отсюда как можно дальше.

Даже в самой безысходной ситуации всегда можно найти какой-нибудь положительный момент. Типа ложка меда в бочке дегтя. Сейчас этот положительный лежал прямо передо мной. Точнее, положительных моментов лежало целых шесть штук: пять мертвых сектантов замерли на полу в углах пятиконечной звезды, воздух над линиями которой переливался ярко-голубым сиянием, шестой с торчащей из груди знакомой серо-зеленой рукоятью был распят в центре пентаграммы. Обнаженные тела людей покрывал серый иней, только выколотые глаза чернели пятнами засохшей крови. Хоть об этих беспокоиться не придется. Но, как водится, имелся и большой жирный минус: с противоположной стороны спортзала мне мрачно ухмылялся Крис. Этот себя одеждой тоже обременять не стал, но опущенные уголки губ придавали его лицу столь надменное выражение, будто это я стоял перед ним совершенно голый, а не наоборот. Так смотрят даже не на врага, а на попавшую в стакан муху. И основания к этому были: брошенный мной в колдуна метательный нож просто рассыпался в железную труху.

Разведенные в стороны руки сектанта начали медленно, преодолевая сопротивление искрящихся потоков энергии, сходиться. Силуэт Криса замерцал и смазался, напряжение удерживаемых им сил стало так велико, что доски пола начали бугриться, а по потолку побежали трещины. Вид обледенелых тел напрочь отбивал желание дожидаться конца этого магического действия, но вместо того, чтобы выскочить из зала, я прыгнул вперед. Над линией пентаграммы меня словно развеяло в пыль — переполненные энергией амулеты разорвало на куски, серебряные крест с цепочкой раскалились докрасна — но миг бестелесности закончился, когда я приземлился внутри намалеванной кровью звезды. Крис уже сцепил руки, меж ладоней у него вспухло черное солнце, и ко мне устремилась волна такой стужи, по сравнению с которой обычный снег казался горячим. От столь мощных чар не спас бы и драконий огонь, даже выпей я его в чистом виде прямо сейчас.

Моя ладонь легла на рукоять ножа и рванула ее вверх.

Холод. Дергаясь в рвущих сухожилия судорогах на полу рядом с мертвецом, сознание я не потерял, но от пронзающих тело молний в глазах засверкали всполохи черного пламени. Посланное сектантом заклинание сотней ледяных лезвий врезалось в меня, но не смогло преодолеть намного большего уровня энергию, бьющую из ножа, и взорвалось. Крис к этому оказался не готов: его швырнуло на стену и силой отката вдавило в бетон. В доли секунды его тело оказалось проморожено насквозь, и застывшие глаза слепо уставились в потолок. Растекшаяся кровь черными потоками намерзла на стене.