Стальная Крыса отправляется в ад - Гаррисон Гарри "Феликс Бойд"

Мы едва успели заметить движение возле черного шара. Космические пехотинцы репетировали, наверное, тысячу раз, сократили необходимое время до трех секунд и в решающий момент полностью в него уложились. Двое огромных сержантов с лязгом припечатали к шару водородную мину, капитан Гризли саданул кулаком по кнопке, и они исчезли так же внезапно, как и появились. Рядом с Койпу вспыхнул экран, на нем показалось изображение Беркка.

— Готово, профессор. Фугас на боевом взводе, датчик действует исправно.

— Очень хорошо, спасибо. До связи.

Экран погас, и Койпу с облегчением вздохнул:

— Беркк — хороший техник. Я рад, что он решил служить в корпусе. И его двойник. Они мне помогли сконструировать датчик, и теперь за сохранность уннильдекновия беспокоиться не стоит.

— Я что-то упустила? — спросила Анжелина.

— Да. Сегодня ночью меня замучила бессонница, а ты спала как убитая. Я пришел сюда и увидел профессора Койпу, он таращил на экран красные глаза и мучился над той же проблемой, которая не давала покоя и мне. Что, если…

— Какое именно «если» ты имеешь в виду?

— Что, если один из Слэйки гуляет на воле? Что, если он соорудит машину пространства-времени, достаточно мощную, чтобы перенести уннильдекновиевую сферу в другую вселенную? Тогда его братцы непременно сбегут снова и заварят кровавую кашу. И мы нашли выход из тупика. Взяли со склада водородную мину, дополнили молекулосвязью, и только что на твоих глазах бесстрашные десантники сделали ее неотъемлемой частью сферы.

— А еще, — сказал Койпу, — мы на ней установили датчик энтропийного размежевания. Если шар окажется в другой вселенной, там появится водородное облако.

— Но если Слэйки не украдет шар, — возразила Анжелина с несокрушимой женской логикой, — то будет преспокойно жить-поживать в своих многочисленных телах. И как вы намерены избавиться от этой вечной угрозы?

Мы с профессором хором тяжело вздохнули.

— Над этой проблемой трудятся наши эксперты, — сказал я. — Мы замаскировали ее под абстрактную головоломку и предложили всем философским кафедрам галактических университетов. Когда-нибудь в чьей-то светлой голове родится ответ. А до тех пор нам остается только наблюдать.

— Ага, до скончания века. Значит, оставляем правнукам в наследство головную боль?

Я не люблю, когда мне сыплют соль на раны, и всегда в таких случаях стараюсь сменить тему.

— Зато мы можем кое-что сделать для жертв Слэйки. Я имею в виду женщин из чистилища. Те из них, кто не нуждался в госпитализации, разлетелись по своим планетам. Им назначены пожизненные пенсии — в основном из средств, вырученных за имущество Слэйки, которое пошло с молотка. То же относится и к шахтерам, с одним-единственным исключением. Бубо отправлен в психиатрическую лечебницу для преступников, а уж там врачи посмотрят, можно его вылечить или нет.

— А как же те бедняги из ада? — спросила Анжелина. — Неужели мы их бросим на произвол судьбы?

— Ну что ты! Конечно, это задача посложнее, ведь они не могут покинуть ад. Но уже делается все возможное, чтобы жизнь не была им в тягость. Эту почетную миссию взяло на себя Межзвездное благотворительное общество. В ад уже отправились отряды добровольцев, они строят временные жилища с кондиционерами, оказывают медицинскую помощь, готовят бесплатный суп, барбекю, коктейли и тому подобное. Но скоро краснокожие братья по разуму перейдут на самообеспечение.

У Анжелины полезли вверх брови.

— На самообеспечение? В аду?

— Знаешь поговорку: «О вкусах не спорят»? Туристическая фирма «Отпуск в аду» уже отправила туда первую партию желающих снимать дикарей за деньги, жарить мясо на раскаленной лаве и трястись под гравитационными волнами. Страшновато, но не опасно. Чем не развлечение?

— Возмутительно. Надеюсь, всех этих туристов перестреляет и съест краснокожий дьявол Слэйки.

— Увы, этому не бывать. До него уже добрались туземцы. Им надоели его стрельба и крайний эгоизм.

— Вот молодцы! Я бы не стала их упрекать, если бы они зажарили всех его двойников. Чем не решение проблемы?

— Кстати, о проблемах. Профессор, меня давно беспокоят два вопроса. Зачем Слэйки понадобилось столько двойников? И как ему удалось размножиться?

Как всегда, у Койпу ответы были наготове.

— На первый вопрос ответ самоочевиден. Кому еще он мог доверять? Он желал вечной жизни только себе, а потому только сам и годился себе в соучастники. А о том, как он размножился, я узнал совершенно случайно. Помните, его машину пространства-времени мы получили вместе с набором координат различных вселенных. Только благодаря им я и нашел вас на Стекле и вернул обратно. Всякий раз, когда выдавалась свободная минутка, я ее тратил на изучение других вселенных. Но среди них попадались довольно жуткие. Чтобы не расходовать понапрасну время и средства, я сконструировал бронированный зонд и отправлял его измерять температуру, гравитацию, плотность и состав атмосферы — все, что полагается. Каково же было мое удивление, когда он вернулся из Двойников — название, как вы понимаете, я выбрал не случайно — вместе со своей точной копией! Довольно скоро мне удалось выяснить, что там удваивается частота всех видов излучения и точно так же удваивается любая побывавшая там материя. Не правда ли, интересный феномен? Каждый раз, когда Слэйки нуждался в помощнике, он заскакивал во вселенную Двойников и возвращался со своим дублем. Между прочим, ты не первый задаешь мне этот вопрос.

— А кто первый?

— Я. — В дверном проеме лучезарно улыбалась Сивилла… — Мистер и миссис ди Гриз, я больше не могу скрывать, что очень хочу называть вас мамой и папой. Я безумно влюблена в вашего сына и мечтаю выйти за него замуж.

— За которого? — спросила Анжелина.

— За обоих. — Два голоса слились в один. Сивилла вошла в лабораторию, за ней по пятам шагала ее точная копия. Я посмотрел на них и впервые в жизни утратил дар речи. Но Анжелину было гораздо труднее сбить с панталыку.

— Ты раздвоилась? Теперь у нас две Сивиллы?

— А что еще оставалось? — спросили они с несокрушимой женской логикой. — Я люблю ваших сыновей, а кто любит, тот обязательно что-нибудь придумает.

— Ты их еще не порадовала приятной новостью?

— Еще нет, — хором ответили Сивиллы. — Но я знаю, они тоже в меня влюблены. Женщины всегда это чувствуют. Но ваши сыновья слишком благородны, честны, отважны и порядочны, чтобы просить моей руки. Ведь она может достаться только одному, и тогда другой будет несчастен. Но этой проблемы больше не существует.

— Похоже на то, — кивнула Анжелина. Некоторые решения женщины принимают не умом, а сердцем. Это был как раз тот самый случай. — А ты, Джим, что скажешь?

— Скажу, что решать мальчикам.

Она снова кивнула.

— Скоро они будут здесь, — дуэтом произнесли Сивиллы. — Я им позвонила…

В этот миг вошли Джеймс и Боливар. Я в жизни не видал такой уморительной немой сцены. Прежде чем близнецы вновь обрели способность двигаться и говорить, к каждому подошла Сивилла, обняла и горячо поцеловала. Ответный поцелуй не был холодней ни на градус.

— Люблю тебя, — прошептали Сивиллы. — Люблю всем сердцем. А ты меня любишь?

Как вы, наверное, уже поняли, это был чисто риторический вопрос. Улыбаясь до ушей, мы с Анжелиной взялись за руки, повернулись спиной к влюбленным парочкам и отошли в уголок — обсудить предстоящие свадьбы.

Мы поклялись себе и друг другу, что главная база Специального корпуса запомнит их навсегда.

Я щелкнул пальцами. Робобар достал заиндевелую бутылку игристого вина, ловко откупорил двумя щупальцами, наполнил бокалы до краев и подал нам. Мы чокнулись.

— Не желаешь ли произнести тост? — спросил я.

— Конечно. За здоровье молодых. И пусть они живут долго и счастливо.

— Как мы с тобой, — сказал я.

— Да.

Мы поцеловались и осушили бокалы. За спиной Анжелины на экране виднелся чудовищный шар. Я отвернулся — не хотелось портить себе настроение в такой прекрасный день. И все-таки забыть о нем никак не удавалось. Ни мне, ни Анжелине.