Павел Торубаров - Дурная привычка
Не знаю как Леха, а я был знаком с этим смертоносным оружием, применяемым спецслужбами. Автомат построен на базе «ВАЛа», использует тот же тип патронов, но отличается меньшими габаритами и приспособлен для скрытого ношения. Такими автоматами комплектовались контртеррористические подразделения. Автомат, в силу своих небольших габаритов, был удобен для использования именно в замкнутых помещениях, а применение патрона СП-6, позволяло эффективно бороться с противником в бронежилетах. Таких игрушек в Зоне я не видел даже у группировок. Все ходоки предпочитали пользоваться чем-то длинноствольным, чтобы увеличить точность стрельбы. А тут, смотри-ка, прямо спецназ! Кстати, стойка бойцов выдавала в них принадлежность к какому-то спецподразделению, но, совершенно точно, не к армейскому спецназу. Одно из двух, либо тут власти что-то чудят, либо неизвестная группировка, у которой в инструкторах минимум полковник «Витязя».
Пятый, офицер, стоял позади бойцов без автомата, но на его бедре виднелась кобура с пистолетом, в котором я без труда опознал АПС, знаменитый «Стечкин».
– Господа, – проговорил офицер, вставая сбоку от бойцов. – Я предлагаю вам сдать оружие. Ручаюсь, что делается это для вашей же безопасности. Мы не хотим причинять вам вреда. Пожалуйста, положите оружие на пол прикладом ко мне и отойдите на три шага назад.
Под прицелом автоматов, да еще, если понимаешь, что держат их профессионалы, очень трудно возражать. Мы положили свое оружие и отошли на оговоренные три шага. Офицер подобрал наши автоматы, пистолеты и скрылся за дверью. Через некоторое время он вернулся. Нас с Лехой развели в разные стороны и по очереди сноровисто обыскали. Вспомнив, как это делали ребята из «Свободы», я в полной мере ощутил разницу между любителями и профессионалами. «Фримены» работали грубо, нервно, стараясь быстрее закончить с обыском и отойти от меня на безопасное расстояние. Тут же явно действовал специалист, хладнокровный и уверенный в себя. Движения его были мягки, а касания едва ощутимы. Но, несмотря на это, мастер личного досмотра лишил меня всего, что могло быть использовано в качестве оружия. С Лехой поступили точно так же.
Потом офицер унес наше снаряжение за дверь, вернулся оттуда с парой пластиковых наручников и сковал нам руки за спиной. Все описанные действия происходили без суеты и лишних движений, словно мы находились на плацу, а не в Зоне, готовой подкинуть любой сюрприз в любой момент. Кроме тех слов, который произнес офицер в самом начале, больше ничего сказано не было. Солдаты прекрасно понимали друг друга по движениям и считали излишней роскошью тратить драгоценное время на разговоры, что свидетельствовало об их выучке и сыгранности.
Когда мы были готовы к транспортировке, два бойца ушли за дверь и закрыли ее изнутри. Скрипа, ожидаемого мной, не было. Дверь повернулась на отлично смазанных петлях и плотно, без щелей, встала в пазах. Я присмотрелся. Если не знать, что тут есть дверь, то чугунная плита ничем не отличалась от остальных. Да и зная о секрете, заметить отличие этой плиты от любой другой было невозможно.
Офицер сделал приглашающий жест. Мы двинулись вперед по тускло освещенному коридору, конвоируемые двумя автоматчиками и молчаливым начальником, который так и не удосужился вынуть из кобуры личное оружия, полностью, видимо, доверяя своим бойцам.
Скорость, заданная конвоирами, показалась мне чрезмерной. По Зоне так быстро не передвигаются, если только не собираются свести счеты с жизнью. Ребята, похоже, не волновались относительно того, сколько им осталось на этом свете, и бодро вышагивали по коридору, заставляя нас взять непривычно резвый темп.
Как и раньше, слева и справа в туннель открывались двери и проходы. Только теперь, при свете, мы могли рассмотреть убранство подземелий более подробно. Частично двери были заблокированы, а местами даже завалены. Там же, где они были открыты, виднелись такие же тускло освещенные коридоры, только без железных дорог. Дважды мы проходили через пересадочные узлы, поменьше, чем под Яновым, но, все равно, удивлявшие своими размерами. На одном из таких узлов, на тупиковом пути, я разглядел железнодорожную платформу, на которой были смонтированы держатели для чего-то большого и цилиндрического.
– Это для ракет. – шепнул мне Леха, шедший рядом и тоже смотревший во все глаза по сторонам.
После этих слов нас с напарником отделили друг от друга, и между нами встал офицер, так что общение с Лехой прервалось.
Мы прошли уже километров пять, когда конвой неожиданно остановился. Ничего примечательного в этом месте не было – такой же коридор, как и все остальные. Офицер, однако, считал иначе. Он подошел к стене, куда-то нажал, и несколько панелей отошли в сторону, открывая проход. За ним показался еще один туннель, немного под углом отходящий от основного ствола. Мы вошли внутрь. Дверь за нами автоматически закрылась. Пройдя еще около полукилометра, мы очутились в комнате, метров пять на семь. Нас с Лехой развели по углам, усадили на скамеечки и сняли наручники. Я собрался было потереть затекшие запястья, но с удивлением обнаружил, что следов от браслетов на них нет. Судя по лицу Ледокола, он тоже не ожидал такого гуманного с собой обращения.
– Господа, – офицер встал у двери и повернулся к нам лицом. – Мы не причиним вам вреда.
– Свежо придание! – зло проворчал Леха.
– Ваше разоружение было вынужденной мерой, я приношу вам за это свои извинения. – офицер развел руками. – Но вы могли причинить, по незнанию, немалый вред, как себе, так и нашей организации.
– Что это еще за организация? – набычился Леха.
– Я не уполномочен отвечать на подобные вопросы. – офицер еще раз развел руками.
Я уже понимал, к чему он клонит, поэтому помалкивал. Леха, отнюдь не дурак, тоже догадывался, что офицер всего лишь посыльный. Но взрывной характер Ледокола не позволял ему молчать.
– А кто уполномочен? Отвечай, задохлик! – Леха вскочил, но тут же уселся обратно, разевая рот как рыба, вытащенная на берег: один из бойцов в мгновенье ока очутился рядом и куда-то Ледоколу нажал.
– Алексей, я приношу вам извинения за эту вынужденную меру, и впредь прошу воздержаться от подобных демаршей.
Извинения офицера были Лехе до фонаря, а вот упоминание имени возымело действие: Ледокол затих на скамейке.
– Итак, – продолжил офицер, как ни в чем не бывало. – Через некоторое время вы встретитесь с моим руководством. Это произойдет примерно через сутки. До того я рекомендую вам отдохнуть. Вам будут предоставлены комнаты с возможными удобствами и сменная одежда. В целях безопасности вас поселят в разных комнатах. Кстати, господа, вы можете снять шлемы, воздух тут вполне пригоден для дыхания.
Сказав это, офицер подал нам пример. Он поднял забрало, и я увидел за ним обветренное лицо, в обрамлении поседевших волос. Офицер посмотрел на нас, развернулся и скрылся в коридоре, по которому мы только что прошли.
Конвойные открыли дверь в противоположной входу стене и повели нас дальше. Руки наши были свободны, но, учитывая недавно случившееся, лезть в драку не хотелось ни мне, ни Ледоколу, уныло шагавшему рядом.
Непривычное ощущение свежести немного кружило голову. Давно в Зоне я не дышал таким чистым воздухом. Да, определенно, система фильтрации и кондиционирования у ребят налажена хорошо.
К кому же мы попали? Этот вопрос мучил меня уже давно – с момента нашего пленения. Судя по шевронам, это не «Монолит», а какая-то другая организация. О такой эмблеме я не слышал. Но, если судить по подготовке и оснащению, ребята тут подобрались серьезные. Я думаю, что с ними никто не сможет потягаться в одиночку. Разве только «Наемники», и то, не уверен.
Серьезные товарищи минут сорок вели нас по коридорам, сменяющим друг друга. Бесконечная мешанина переходов, поворотов, и перекрестков окончательно перепутала в моей голове все представления о топографии. Если в начале нашего путешествия с молчаливыми сопровождающими я еще фиксировал направление, то вскоре сбился. Мне стало ясно, что без провожатого из этого лабиринта нам не выбраться. Куда там Тесей с его нитью Ариадны! У него только один противник был – Минотавр, на мой взгляд – не страшнее кровососа. А в этих подземельях, больше чем уверен, стоило повернуть не туда, и ты мог запросто оказаться в глотке какой-нибудь твари, для которой и названия еще не придумали. Хотя по пути нам мутанты и не встречались, но я чувствовал, что они тоже живут в катакомбах.
Интересно, а что этим господам от нас надо, раз уж невозможно определить, кто они? Странное, подчеркнуто вежливое обращение офицера с нами резко диссонировало со всем остальным, что я видел на поверхности. Стоп! На поверхности! Вот оно, ключевое слово! Мы-то сейчас не на поверхности! Мы находимся в другом мире, где властвуют другие законы! Что это за законы, предстояло еще разобраться. Раз нас сразу не пристрелили, значит, кому-то мы очень нужны. Это немного ободряло.
