Виктор Тюрин - У каждого своя война

      - Вы не возражаете, сэр?

      - Какой-то ты сегодня церемонный, Сэм. Прямо не узнать. Да и Уилл сам на себя не похож.

      - Сэр, мы, что пришли сказать.... Короче, мы посовещались и решили, что вы из тех людей, которые не привыкли прятаться за чужими спинами.

      - И что дальше?

      - Сэр, вы не против? - лучник указал рукой на кувшин вина.

      - Нет.

      - Уилл, налей нам всем вина.

      Мы выпили, после чего я откинулся на подушку в ожидании того, что они собирались мне сказать. Сэм переглянулся с Уиллом, после чего похмыкал и только затем сказал:

      - Сэр, как вы смотрите на то, чтобы стать нашим командиром?

      - Вы ошиблись адресом, парни! - увидев их удивленные лица, пояснил свои слова. - Я не тот, кто вам нужен. У меня нет ни опыта, ни достаточной подготовки. К тому же у меня есть своя цель, а вы насколько я понял, идете в Италию.

      - Но ваш телохранитель нам сказал, что вы тоже,... гм..., собирались в Италию, - влез в разговор третий лучник, имя которого я все это время пытался вспомнить.

      - Это в случае, если у меня там ничего не получиться..., то, скорее всего, пойду... в Италию.

      - Если это не сильно отклонит нас от пути и не займет много времени, мы могли бы сопровождать вас, сэр. А вы, тем временем, окончательно решите: один или с нами.

      Не успел я открыть рот для ответа, как в разговор вклинился Уильям Кеннет:

      - Сэмми, ты не то говоришь! Ведь благодаря вам, каждый из нас за одну ночь взял столько, сколько не получил за весь последний год службы. К тому же о вас, как о благородном человеке, говорит поступок вашего слуги, закрывшего вас своим телом! И еще, вы помогли отомстить за наших товарищей, сэр!

      - Ну, вы прямо как... - я хотел сказать, как "дети", но в последнюю секунду передумал. Обидятся. Как пить дать - обидятся. Потому что они и есть самые настоящие дети, только бородатые, необузданные и опасные в своем гневе.

      - Гм! Спасибо за хорошие слова.

      - Сэр! - командир лучников, очевидно, решил "ковать железо, пока оно горячо". - Если вы думаете, что мы типа грабителей с большой дороги, то это не так! В нашем отряде, четырнадцать человек - лесники из Хампшира. В том числе и мы с Уильямом. Все мы честно жили и работали до тех пор, пока каждый из нас не решил попытать счастья за проливом. С остальными парнями мы вместе служили. Среди них есть разные люди, но одно про них могу сказать точно - все они хорошие солдаты!

      - Так чего вы, хорошие парни, не едете обратно в Англию?! Деньги же заработали. Купите кусок земли или лавку. Будете хозяевами своей судьбы!

      - Сэр, это вы хорошо сказали! Хозяин своей судьбы! Так вот, собой я распоряжаюсь только здесь, когда держу в руках лук! Как только вернусь в Англию, там сразу найдется много желающих надеть на мою шею ярмо! - с этой горячей речью выступил молодой лучник, имя которого я так и не вспомнил. - Не обессудьте, это от всей души сказано, сэр!

      - Гм. Хорошо. Поедем вместе, а там уж как получиться.

      - Все получиться, сэр. Не сомневайтесь, - подбодрил меня командир лучников, а затем пригладил пару раз руками свою бороду. - Раз уж у нас с вами так хорошо разговор пошел, то тут у нас к вам есть одно дело.

      - Выкладывайте.

      - Вы знаете, что молодой де Ге погиб пытаясь освободить пленников. И еще мы узнали, что отец братьев недели три как помер. Узнав об этом, Жан де Ге теперь требует в качестве отступного за их смерть отдать ему замок. Причем не разграбленным. К этому он еще хочет треть всех богатств из сокровищницы графа.

      - Странно, что вы ему еще не перерезали глотку за такие слова.

      На какое-то мгновение лучники превратились в каменные статуи, но уже в следующее мгновение воздух разрезал голос Уильяма Кеннета:

      - Сэр, честно говоря, мы этого не сделали только из-за вас! Только поэтому наглый французишка еще ходит живой!

      Только сейчас до меня дошло, что эти лучники по нынешним меркам и в самом деле неплохие парни. Будь на их месте обычные головорезы и грабители, то я бы, наверно, уже смотрел на эту грешную землю с небес. Зачем делиться, если можно перерезать глотку и все взять себе. А тут вон как - оказывают уважение, предлагая стать их командиром. Пока я все это прокручивал в голове, в комнате стояло настороженная тишина. Лучники выжидающе смотрели на меня в ожидании реакции на слова Кеннета.

      - Как он дрался?

      - Трудно сказать, сэр. Темно было. Неразбериха. Сразу и не поймешь - кто свой, кто чужой. Где уж тут смотреть по сторонам.

       - Одно можно сказать точно: в первых рядах его не было! - добавил к словам ветерана молодой Кеннет.

      - Гм. Тогда скажу так: де Ге получит только свою долю. Не больше. На остальное пусть рот не разевает, а то не ровен час - подавится! Так ему и скажите!

      Плечистые мужики, все как один, расплылись в улыбке.

      - Сэр, - сказал, все еще улыбаясь, Кеннет. - Тут есть еще один француз. Его освободили вместе с другими узниками из тюрьмы графа. Очень хочет с вами поговорить.

      - Почему со мной? А с вами?

      - Он дворянин, сэр.

      - Понял. Хорошо. Поговорю. Только не сейчас. Что еще?

      - Окрестные крестьяне собрались около замка. На опушке леса. В фарлонге от ворот замка.

      - А эти чего хотят?

      - Не знаем. Но, скорее всего, хотят узнать, кто будет новым хозяином замка.

      - Он им, что так нужен?! Жить без него не могут?!

      Улыбки исчезли, а вместо них на лицах проступило недоумение.

      - Гм. Это я так. Что еще?

      - Что с пленными делать, сэр? Отпускать?

      - Отпускайте на все четыре...! Нет! Я все же сначала с ними поговорю!

      Вдруг кто-то из них знает хоть что-нибудь про замок Ле-Бонапьер. Хотя бы дорогу к замку!

      Я встал на ноги только на пятые сутки, поддерживаемый Лю. Выйдя во двор, я увидел, что ворота заперты, а в надвратной и угловой башне стоят часовые. Из помещения казармы неслись громкие мужские голоса и женский смех. Вспомнил, что мне говорил Джеффри: в замке нашли шесть женщин. Посмотрел на мощные зубчатые стены, на донжон, на дворец и у меня неожиданно появилось странное ощущение. Длилось оно недолго, но уже через минуту я знал, в чем оно заключается. Это было чувство собственника. У меня даже слегка закружилась голова. Правда, до сих пор не знаю, то ли от слабости, то ли оттого, что сумел отхватить себе такую недвижимость. За последний год, где я только не ночевал: в лесу, в поле, в палатке, на постоялом дворе, а вот теперь мог ткнуть пальцем в эти окна на втором этаже и сказать это мои покои. Спальня, кабинет. Мой замок. Осталось набрать гарнизон и зажить.... Нет. Слова "спокойно и счастливо" здесь никак не подходили. Идет война.... Дай Бог памяти,... будет идти еще лет сорок - сорок пять. Да и зачем мне это надо?! Правда, то, что я фактически стал владельцем замка, еще долго потом грело мою душу.