Ловец духов - Григорий Константинович Шаргородский
– У Аркаши проблемы?
– А как ты думаешь, кому достается вся слава за обезвреживание опасных бесноватых, которых в основном вылавливаешь ты?
Думать особо не пришлось, потому что ответ был на поверхности.
– Городовому приказу?
– Да, и руководству братства Скорби такое положение вещей совсем не нравится. Представляешь, что приходится выслушивать брату Аркадию? А к нему и так предвзятое отношение – слишком молод для места главы отделения ордена, хоть и в удельном княжестве. Он пообещал благочинному помалкивать о тебе, так что еще один секрет от надзирающих отцов его душу не особо отяготит. Зато какая будет польза, если слава главного борца с бесноватыми перейдет к нему?
К тому, что вместо меня все лавры достаются другим, я давно привык, хотя поначалу было противно читать в газетах о том, какие молодцы стражники, изловившие очередного бесноватого. Даже немного грело душу, что там же шпыняли скорбников, которые, по словам одного из авторов статей, совсем мышей, сиречь бесноватых, ловить перестали. И радость эта была вполне объяснимой: слишком сильно перепугал меня этот самый брат Аркадий, когда пытался выяснить, не бесноватый ли я, причем страстно желая начать выяснение прямо с дыбы. Конечно, отец Никодим пояснил, что скорбники не всегда работают так грубо, но это не помогло. И теперь мне предстоит работать с недругом рука об руку! Конечно, если Аркаша не упрется своим фанатично-непробиваемым лбом, на что я втайне надеюсь.
Мое молчание отец Никодим оценил по-своему и, хлопнув ладонью по столу, за которым мы проводили наш совещание, заявил:
– Значит, я прямо сейчас поеду к скорбникам и попытаюсь договориться. Меня он любит не больше, чем тебя, но выслушать обязан. На всякий случай отмени все свои дела как минимум на пару дней.
И тут внезапно подал голос брат Илия, точнее, выразительно так откашлялся, чем сразу привлек всеобщее внимание. Они с батюшкой знают друг друга почти с детства, поэтому отец Никодим тут же напрягся:
– Ну и чего ты кряхтишь, пень старый?
– Не старее твоего, – ворчливо отреагировал розмысл. – Посидел бы с мое в холодной на хлебе и воде вместо пирогов с зайчатиной от заботливых вдовушек, выглядел бы так же, – не удержался от укола расстрига, которому долгое пребывание в подвалах дальнего скита совершенно испортили характер.
– Хватит ворчать, говори, что там у тебя, – не повелся на подначку отец Никодим, сверля своего старого друга строгим взглядом.
На учеников приходской школы этот взгляд действовал парализующие, но брата Илию таким не проймешь. И все же определенное смущение он испытывал, и через пару секунд стало понятно почему.
– Мне с утра пришла телеграмма от Арама.
– Тебе? – переспросил отец Никодим.
– Да.
– От Арама?
– Ты глухой? – не удержался розмысл.
– Нет, Илия, это ты, похоже, глухой. Я что тебе сказал? Никаких контактов, кроме меня и Степана! Захотел вернуться в скит?
– Никша, год прошел. Меня уже никто не ищет. И Арам никогда не предаст, что бы ты там о нем ни думал.
– Серьезно? – не унимался отец Никодим, явно теряя остатки терпения.
Иногда я влезал в свары двух довольно-таки вздорных стариков, но сейчас сидел и помалкивал, потому что понимал негодование священника.
– А как ты думаешь, почему мне не нравится твой расчудесный Арам?
– Потому что я доверился ему, а не тебе, – раздраженно вскинулся старый розмысл, но в ответ услышал лишь ехидный смешок.
– Плевать мне на нож и ваши тайны. Вы оба скорбные на голову. Все ищете что-то, лезете куда не следует. Думаешь, я сомневаюсь в надежности этого придурка? Я сомневаюсь в наличии у него здравомыслия. Он ведь обязательно сотворит что-то непотребное и привлечет внимание наших с тобой бывших братьев. Не мне тебе рассказывать, что на дыбе даже истовые язычники поют как соловьи, а твоего Арама самый тупой вопрошающий расколет, как гнилое полено.
Брат Илия внезапно сник и опустил взгляд к столу. Похоже, он действительно хорошо знает, на что способны скорбники-бесогоны.
– Дай угадаю, что в этой телеграмме, – не унимался отец Никодим. – Твой Арам во что-то вляпался и ему нужна помощь Степана? Так вот, хрен ему! Ты вернешься на старую квартиру в Глинках, а Степа будет делать то, что должен, здесь.
Я был так загружен размышлениями о перспективе работы с бесогонами, а тут еще и задумался о том, что же такого мог сотворить часовщик, раз ему так срочно понадобилась моя помощь, поэтому не сразу обратил внимание на слова отца Никодима. Зато Акира ничего не упустил и тут же отреагировал, как всегда без лишних слов, но очень эффектно. Звук резкого удара и вид вошедшего в доски стола на треть лезвия метательного кунаи прервали спор стариков. Это, конечно, перебор – необязательно было портить мебель. С другой стороны, мне бы сейчас пришлось перекрикивать вошедшего в раж отца Никодима, затем был бы скандал, возможно ухудшивший бы наши и без того не самые простые отношения, а тут мой ватажник моментально перетянул общее внимание на себя и жестким взглядом пояснил священнику расклад сил за столом. Так что мне осталось лишь тихо, даже примиряюще донести свою мысль:
– Не думаю, что необходимо действовать так радикально. Брат Илия, конечно, неправ, когда напрямую, да еще втайне, списался с Арамом Николаевичем. Позже мы продумаем, как все организовать, чтобы не было лишнего риска. Теперь о том, что я должен и не должен делать. Батюшка, кажется, мы уже это проходили. Так что повторяться не стану. Действительно, дело с капитаном отлагательств не терпит. Прошу вас постараться договориться со скорбниками на этот вечер, чтобы завтра я мог отправиться в Туров.
Священник уже набрал в грудь воздуха для резкой отповеди, но я успел первым:
– Я сказал постараться. Понимаю, что это будет непросто. Не получится, значит, поездку придется отложить, но вы сами сказали, что туровских скорбников лучше не дразнить, так что чем быстрее я окажусь в часовой лавке, тем меньше будет проблем у нас всех.
– Значит, с братом Аркадием ты работать согласен? – не удержался от ехидного замечания отец Никодим.
Я ответил спокойно, потому что теперь скорбник стал меньшим злом:
– С моей стороны проблем не будет, так что вам осталось всего лишь уговорить этого фанатика.
Мы замолчали, пытаясь осмыслить новые расклады, но тут подал голос брат Илия, как человек обладающий наиболее развитым аналитическим мышлением:
– Уговорить брата Аркадия, конечно, дело важное, но еще нужно собрать информацию о самом капитане – где и с кем живет, чем дышит. Тут без стражников не обойтись.
– Обойдемся, – возразил я, хотя мысль, которая пришла в
