Зима - Юрий Выборнов
Мужчина опустил взгляд, посмотрел на тело жены. Ее руки и ноги были совсем не молодой женщины, а скорей старой дряхлой старухи и имели темно-фиолетовый цвет.
Борис от неожиданности попятился назад и уперся спиной в подоконник. Женщина уже ничего не говорила. Только хрип раздавался из ее рта. Через мгновение жена зарычала, словно собака, и бросилась на мужа. Мужчина схватил за руки и, не ощущая особых сил в ее теле, просто держал на расстоянии от себя. Затем развернулся, поменявшись местами, заломил покойнице руки за спину и затащил в ванную комнату. Закрыл дверь на вертушок, побежал в прихожую, надел ботинки и, немного отдышавшись, решил покинуть квартиру.
Борис выбежал на площадку в подъезд. Спустился этажом ниже и ужаснулся. Возле почтовых ящиков несколько таких же оживших мертвецов жрали лежачего на полу толстого мужика. Жрали, словно голодные собаки, не видящие еды пару недель. Борис остановился и решил вернуться в квартиру. Повернулся назад и увидел, как сверху к нему спускается с десяток таких же разъярённых зомби. Поздно… Он попал в ловушку. Выхода нет. Мужчина прижался к стене и закрыл от страха глаза.
***
Открыв глаза, Борис Валентинович увидел чистое голубое небо. Ни единого облака. Свежо и прохладно. Перед глазами появилась морда немецкой овчарки. Яся смотрела на него, наклоняя голову то влево, то вправо, будто рассматривала. Затем гавкнула два раза и принялась лизать лицо.
– Эй, друг, как ты? – незнакомый мужчина протянул Борису руку, чтобы помочь встать. – Давай руку. Как это тебя угораздило?
Яся повернула голову в его сторону и стала злобно рычать, скаля зубы.
– Эй, эй, твоя собака? – продолжил незнакомый человек. – Скажи ей, пусть прекратит. Я же помочь хочу.
Борис Валентинович поднял левую руку и погладил собаку по голове. Та приняла это за команду и перестала рычать. Наставник поднял правую руку, и незнакомец поднял его на ноги.
– Ты кто такой? – спросил Борис и потрогал рукой свой затылок.
Шапка лежала рядом в снегу, а волосы сзади на голове мокрые. Мужчина подумал, это от снега, но, посмотрев на руку, увидел кровь. Небольшая шишка и головная боль.
– Аркашка, – представился парень. – Смотрю, мужик валяется. Вроде шевелится. Думаю, надо помочь, а тут она, псина твоя. Как бросится на меня. Откуда только взялась, не было вроде. В рукав вцепилась, чуть не оторвала. Хорошо, я в фуфайке.
Борис погладил собаку и осмотрел свое снаряжение. Автомат на месте, рюкзак тоже, лыжи, палки.
– Смотри, дыра какая теперь, – продолжил Аркашка. – Так что с тебя причитается. Собака твоя, значит, тебе за нее и отвечать, друг. Как будем решать?
Борис Валентинович еще раз осмотрел место своего падения и через какое-то время спросил:
– Как я упал и обо что так ударился?
– Ты меня что ли спрашиваешь? – пожал плечами Аркашка. – Потерял сознание, наверное, и ударился о бетонную шпалу. Кто ж на лыжах вдоль рельс идет? Челноки обычно чуть в стороне держаться. Ну так что, решать-то будем? Мне некогда, дружки в Стромино заждались.
– Значит, тебе по пути.
– Чего по пути?
– Зайдешь на станцию Бякино и расскажешь всё как оно есть, – пообещал наставник. – Спросят, как зовут, скажи: Борис Валентинович. Тебе помогут. Зашьют фуфайку и чего-нибудь дадут, коли вести себя хорошо будешь.
– Понял, я побежал, – помахал рукой парень, развернулся и пошел быстрым шагом, немного прихрамывая на одну ногу. – Покеда, папаша.
Борис поднял шапку и приложил к шишке снег.
– Интересно, сколько мы уже прошли? – спросил мужчина собаку. – А вон вдалеке остановка виднеется. Получается, почти три километра. И как это меня угораздило. Ну да ладно, идем до нее. Там посидим. Чайку глотнём.
Борис Валентинович надел лыжи и пошёл потихоньку вперёд.
– Ты бы знала, какой мне приснился сейчас сон, пока был в отключке. Надо же, такой бред.
«Отец Даши вышел из леса метров через пятьсот от этой остановки», – подумал Борис Валентинович.
Опытный выживший сидел на лавке и мелкими глотками пил горячий чай из термоса. Немецкая овчарка послушно сидела рядом и смотрела на своего нового друга.
«Если мы пойдем до того места, то сделаем крюк», – продолжил размышлять мужчина. – «Оттуда до деревни, конечно, ближе, но запросто можем заплутать в лесу. Здесь должна быть просека. Ну, или заросшая молодняком просека. Жители той деревни наверняка ездили на поезде в город и как-то добирались до остановки. Она была бы моим ориентиром. Это должен быть самый короткий путь. Эх, жаль, у меня нет компаса. Как бы сейчас он мне пригодился. Зато есть солнце. По нему и будем ориентироваться. Надо спешить, Яся, пока светло».
Борис допил горячий завар из крышечки термоса и завернул ее на место. Убрал в рюкзак, встал и надел его за лямки на спину. Приложив ладонь ко лбу в качестве козырька, посмотрел в сторону предполагаемого прохода.
– «Черт его знает», – предположил наставник. – «Попробуем наискосок, вон в том месте. Деревья там вроде как растут реже. Главное нужно запомнить, что солнце должно быть справа, а чтоб выйти обратно на железную дорогу, то слева».
***
Борис Валентинович шел на широких лыжах по снегу, обходя небольшие деревья и кустарники. Яся шла сзади. Лапы собаки проваливались в снег, отчего она уставала и время от времени останавливалась отдохнуть. Борис тоже останавливался и ждал.
– Как я не догадался взять тесак Маши, – проговорил наставник. – Ветки рубить, перегораживающие путь, им самое то.
Мужчина шел дальше, посматривая на расположение солнца сквозь ветки деревьев. Больших старых сосен, елей и берёз на ширине метров трех-четырех действительно не было. Путь был похож на бывшую просеку, как и догадался ранее Борис.
Внезапно Бориса Валентиновича охватил ужас, затем тревога. Память наставника начала вдруг проясняться. Картинки вспышками появлялись перед глазами.
– Твою же за ногу, – выругался на себя мужчина.
Борис вспомнил этого Аркашку и от волнения даже снял лыжи и присел на снег, уперевшись спиной к стволу дерева.
– Ну ведь не понравился он мне сразу! Старею! Я однозначно старею!
Борис подозвал собаку ближе и по-доброму, любя, потрепал за шерсть.
– Значит, спасла меня?
Яся ничего не понимала, но интонация, с которой говорил новый хозяин, ей нравилась. Собака легла рядом и положила голову ему на ногу.
«Может, вернуться?» –
