Ваше Сиятельство 10 (+иллюстрации) - Эрли Моури
— Есть шагом марш за вами, госпожа штабс-капитан! — направился за ней, неся один из пакетов, с которым она отказалась мне помочь.
Разумеется, все это было картинно, но отчего не повеселиться.
До кабинета штабс-капитана меня сопровождало множество любопытных глаз. Приказный Куницын подмигнул мне. Васильев, отвернулся, сдерживая смех.
Когда мы вошли, Бондарева подошла к окну, сдвинула штору, поглядывая в сторону площадки у входа в казарму — там до сих пор стоял полковник Бердский и несколько офицеров. Затем сказала, неожиданно резко повернувшись ко мне:
— Так объясните мне, корнет, почему! Кстати, вы угадали: я на самом деле хотела вами покомандовать. Хотя бы день. Мне это доставило каплю удовольствия и немного сожаления, что вы так быстро выходите из моего подчинения.
— Вы, Наталья Петровна, действительно хороший менталист. Это очень чувствуется, — отозвался я, поставив на пол пакет с армейской одеждой. В прошлом я знал менталистов, которые в самом деле могли читать мысли. Но то были действительно одаренные маги с большим опытом. Бондарева, конечно, не читала мои мысли в прямом смысле, но угадывала их эмоциональную форму и примерное содержание.
— Вот и хорошо. Раз так, то объясните, почему вам вдруг оказался лишним действительно хороший менталист. Можете присесть, — она указала на стул, сама устроилась на старом диване.
— Хорошо. Объясню. Только я рассчитываю, что вы тоже кое-что объясните мне относительно вашего стремления, — любезным позволением штабс-капитана я воспользовался — присел напротив нее. — Наталья Петровна, с моим отказом просто — не стоит там искать каких-то странностей, тем более неприязни к вам. Вы мне как раз очень приятны и очень сожалею, что, покидая в ближайшее время базу, вряд ли скоро увижу вас. Причина отказа такая: в моей миссии будут лишними совершенно все люди, независимо от их профессиональных качеств. Если у вас есть на этот счет какие-то обиды, то уверяю: они беспочвенны. Вы мне очень симпатичны как маг высокого уровня — я это успел почувствовать еще при первой встрече, и… не буду скрывать как женщина. Но я — одиночка. Я не люблю работать в команде. А если уж в команде, то очень ограниченной числом. И там, где мне предстоит работать в этот раз, нежелательно светиться большой группой. Два, ну три человека — это оптимально.
— Два человека, это: вы и поручик Бабский? Вы вообще откуда его знаете? — штабс-капитан смотрела на меня своими очаровательно-красивыми, зелеными глазами. Смотрела проницательно и с едва скрытым недоверием, будто ожидая, что у меня есть основания не говорить ей правду.
— В том-то и дело, что я его вообще не знаю. Даже никогда не видел. Полковник Бердский показал мне список, в котором были фамилии служащих в «Грифоне». Верхняя часть списка — люди, которых я как-бы не должен включать в готовящуюся операцию, а в нижней части, те, кого я как-бы должен был включить. И я, не горя желанием брать вообще кого-либо, ткнул в фамилию этого поручика, — говоря это я немного соврал, потому как у меня были подозрения, что здесь велась какая-то игра и Бабский был выбран неслучайно. Говорить об этом Бондаревой я не стал, так как она сама могла быть в этой игре и даже занимать в ней одно из важных мест. Мне даже вспомнился недавний случай на Карибах с Дашей. Ведь тоже менталист. Причем выдающийся. Не знаю, почувствовал ли Наталья Петровна, что я сейчас хитрю, но ментальную защиту я поставил еще в начале разговора. Очень мягкую, чтобы не было у нее оснований думать, будто я что-то старательно скрываю.
Штабс-капитан молчала, будто ожидая продолжения моих откровений. Я же решил, что сказал вполне достаточно и пришла пора ей прояснить кое-что. Откинувшись на спинку стула, я спросил:
— А вы, ваша милость, по какой причине с таким усердием желали попасть в эту операцию?
— Это личное. Вообще-то вас это, корнет, не касается, — с раздражением отозвалась она.
С этой минуты, прочувствовав ее подлинные эмоции, я понял, что Бондарева вряд ли может быть частью той игры, суть которой пристроить в мою миссию человека с пока неясными мне целями. Скорее всего, у Наташи — так я позволил ее называть себе пока мысленно — имелась какая-то обида и ее желание отправиться в Лондон было чем-то вроде выражения протеста.
— Ошибаетесь, госпожа штабс-капитан. Вы же знаете, что это моя миссия, а значит я отвечаю за ее успешность. Поэтому меня очень даже касаются мотивы каждого, кто присоединился ко мне или того, кто желает это сделать, — возразил я.
— Но вы мне отказали, корнет. Так что нет смысла говорить о моих мотивах. И ответьте мне на вопрос: вас кто-то просил об этом? Просил, не включать меня в вашу группу? — хотя Наталья отвернулась к окну, ее внимание по-прежнему было направленно на меня.
— Нет. Со мной вообще никто не говорил на эту тему кроме полковника Бердского и цесаревича. Цесаревич лишь настаивал на том, что мне нужны помощники и для этого мне следовало прибыть в расположение «Грифона», а Бердский точно не отговаривал вас взять, наоборот предлагал, потому как вы были в списки рекомендуемых им людей, — пояснил я, переведя взгляд на простенок над диваном — там висел плакат со схемой энергетических каналов, которые используются магами.
— Даже так? Меня он предлагал, — Бондарева усмехнулась. — Хорошо, граф, я раскрою свои мотивы, хотя о таких вещах не хотела бы распространяться. Я не в ладах с мужем. Он пытается ограничить мою свободу. Гермеса смог устроить так, что мне даже отказали в экспедиции в Кашмир. Затем отказали в поездке Луксор. Но я очень настойчива и умею добиваться своего.
— Гермес? Немного не понимаю, о ком вы и кто ваш муж? — мне вспомнилось, что Ковалевская что-то говорила о ее супруге, представляя его каким-то важным особо важным лицом.
— А вы не знаете? — ее бровь в недоумении надломилась. — Мой муж — человек, которого многие побаиваются. Барон Рыков Гермес Степанович.
— Сожалею, но мне это ни о чем не говорит, — в памяти шевельнулось что-то связанное с Рыковым, но как-то смутно — я не стараюсь запоминать то, что мне не нужно. — Барон Рыков…
