Корпус обреченных - Алекс Хай
Пять тысяч — значительная сумма! На эти деньги можно было купить однокомнатную квартиру в Петербурге или «двушку» в не самом отдаленном пригороде. Разумеется, это будет довольно простое жилье — без подземных парковок, мраморных парадных холлов и прочего. И все же для человека вроде этой Алисы Матвеевой такая сумма и правда была очень крупной.
— Почему же, Алиса Павловна, — отозвался Черкасов. — Деньги серьезные. У вашей семьи финансовые трудности?
Девушка бросила умоляющий взгляд на портсигар и зажигалку, которые Черкасов специально выложил на стол. Экспедитор позволил ей закурить.
— Финансовые трудности у моей семьи начались еще когда я была младенцем, — выдохнув дым, сказала медсестра. — Мой отец вложил все деньги в финансовую пирамиду. Еще в самом начале. Потом, когда получил прибыль — а она ведь тогда была, на первых порах, — он заложил квартиру. Наше единственное жилье. И все рухнуло в один миг. У нас не осталось ничего. Нас просто вышвырнули на улицу.
Знакомая история. Аграфена просветила.
— Пришлось уехать в деревню к родственникам матери. Она не простила отца и развелась. Нас с братом забрала с собой. У нас ничего не было. И даже чтобы оказаться на своем текущем посту, мне пришлось вытаскивать себя из кромешной задницы тамбовской деревни.
— Если подумать, у вас все неплохо получалось, Алиса Павловна, — заметил Черкасов. — Из деревни выбрались, попали в столицу. Работу нашли стабильную. Быть может, еще лет десять — и ситуация бы улучшилась…
— Нет у меня десяти лет в запасе, господин экспедитор, — девушка яростно потушила окурок в пепельнице. — Даже года у меня нет. Зато есть четвертая стадия неизлечимого заболевания. Неизлечимого — для обычных людей. Для тех, кто не может позволить себе услуги маголекарей.
Мы с Виктором переглянулись, думая об одном и том же.
Как так? Она работает в военно-медицинском госпитале, там наверняка пошли бы навстречу сотруднику…
Видимо, Черкасов подумал о том же.
— У вас в больнице маголекари на каждом этаже, Алима Петровна. Отчего же тогда такие упаднические настроения? Я знаю, на что они способны. Даже самые запущенные опухоли можно перехватить.
Девушка рассмеялась.
— Можно. Если есть связи. Но даже моих не хватило, чтобы продвинуться в очереди на магическое исцеление. Я состою в списках уже полгода, но ждать еще минимум столько же. И это меня еще подвинули! Маголекарей не так уж и много. А у меня все развивается слишком быстро. Так что я просто решила заработать денег и оставить хоть какое-то наследство своей родне. Мужу еще сына поднимать. Три года мальчишке…
Краем глаза я заметил, как Виктор стиснул кулаки.
Увы, такова суровая реальность этого мира. Существовали программы магической помощи всем слоям населения. Но магов среди нас было слишком мало! И лекарей — еще меньше. Примерно двести тысяч на двести миллионов человек! В масштабах огромной империи этого недостаточно, чтобы успеть помочь всем вовремя. Даже в столице.
— Короче говоря, господин симпатичный экспедитор, терять мне нечего, — заключила медсестра. — Совесть мучает, но будущее собственного ребенка для меня важнее. Я что угодно сделаю, чтобы он жил в нормальных условиях, а не ютился вместе с тараканами и клопами в комнате доходного дома на Обводном.
Черкасов печально вздохнул.
— Но вы же понимаете, что теперь не получите всю сумму? Задание провалилось, а вам наверняка выплатили минимум аванс.
— Аванса уже достаточно. И сразу скажу, что вы этих денег не найдете. Меня научили, как их спрятать.
Мы с Виктором снова переглянулись. Я видел, что его задела история этой девушки. Ну уж нет, только не пытайся становиться ее адвокатом! Ситуация ужасная, и по-человечески ей можно лишь посочувствовать, но дело есть дело.
— А что, если предложить ей интересную сделку? — спросил меня брат.
Глава 6
— Витя, — угрожающим тоном произнес я и наградил брата многозначительным взглядом. — Осторожнее. Она преступница.
— На ее месте я бы поступил так же, — сухо ответил брат, не сводя глаз с сидевшей за столом медсестры. — Я бы что угодно сделал ради своей семьи. Тем более в ее положении…
Я не удержался от кислой улыбки.
— И это мне говорит юрист.
Брат залпом допил свой кофе и отозвал меня в сторону.
— Послушай, Леш. У нее сейчас нет ни единой причины нам помогать. А я придумал, как убедить ее встать на нашу сторону.
Порой мне казалось, что Витя, закопавшийся в своих книгах по праву и законопроектах, полностью забыл о том, что в реальной жизни все эти законы едва ли соблюдались. Он жил в утопии, а представлениях о том, как это должно работать в теории. Но соблюдать все это на практике оказывалось куда сложнее.
Я тяжело вздохнул.
— Хочешь, расскажу, как ее вынудят встать на сторону следствия, Вить? Сейчас Черкасов продемонстрирует пугающую осведомленность о семье нашей медсестрички до седьмого колена. Расскажет, где и кем работает ее муж, с кем и в каком кабаке пьет по пятницам, в какой детский сад ходит ее сын и какого цвета у него сегодня штанишки… Его люди предоставят полное досье. И тогда Евгений Александрович найдет слабое место, хотя это уже и так очевидно…
— Они не имеют права ей угрожать!
— А она не имела права убивать человека, — возразил я.
— Она его не убила. И проходит по статье за покушение.
— Виктор Иоаннович, я вас не узнаю. Откуда этот приступ гуманизма?
— Оттуда, что я правозащитник, — зло бросил брат. — И моя специализация — незащищенные слои населения империи. Следствие обязано действовать в рамках закона. Иначе чем они отличаются от нанимателей этой женщины⁈
Мне аж почудился голос отца. Словно рот раскрывал брат, а слова принадлежали светлейшему князю. К счастью или к сожалению, но глава рода и его наследник каким-то образом сохранили в себе огонь идеализма. Несмотря на все, через что пришлось пройти за последние пятнадцать лет.
Отец с матерью, конечно, рано дали нам понять, что мир — место жестокое и несправедливое. И все же при каждом удобном случае повторяли про негласный дворянский кодекс чести, который необходимо соблюдать.
Каким же все-таки противоречивым порой оказывался мой братец.
— Что ты надумал? — устало спросил я.
Вместо ответа брат быстро набрал сообщение на телефоне. Через пару секунд раздался короткий сигнал из кармана пиджака Черкасова.
