Дрейф-механик - Владимир Прягин

— Каким же образом? — спросил я. — Могу, конечно, дать слово, что ничего такого не замышляю. Но вряд ли вам этого достаточно.

— Есть один старый, но верный способ. Неофициальный и, прямо скажем, небезупречный в юридическом смысле. Вы испытаете малоприятные ощущения. Поэтому я хочу заручиться вашим добровольным согласием. Вы готовы?

Я вяло пожал плечами:

— Отступать уже просто глупо. Да, я готов. А второе условие в чём будет заключаться? Вы сказали, их два.

— Второе я назову, когда пройдёте проверку.

— Ясно…

— Прошу за мной. Ситуация такова, к сожалению, что на счету каждая минута.

— Мне тоже с вами, отец? — спросил Яромил.

— Нет, побудь пока у себя. Позову, когда мы закончим.

Я тяжело поднялся и поплёлся за главой Дома. Мы с ним вернулись в башню, но в кабинет подниматься уже не стали. Прошагали по коридору первого этажа и упёрлись в дверь, обитую серебром. Взглянув лунным зрением, я увидел лучи-ловушки, которые к ней тянулись.

Кормильцев-старший приложил руку к одной из гладких пластин, вставил ключ в замочную скважину. Дверь открылась. За ней была каменная лестница, ведущая вниз, в подвал. Меня это не особенно вдохновило, но свои мысли я предпочёл держать при себе.

Под землёй обнаружился ещё один коридор. Хозяин отворил невзрачную дверь и посторонился. Переступив порог, я оказался в тесной каморке. На каменных стенах, грубо отёсанных, крепились лунные лампы, засветившиеся, когда мы вошли. Из мебели наличествовало лишь деревянное кресло. Или, точнее, стул-переросток — из толстых брусьев и с подозрительными скобами на непропорционально высокой спинке.

— Садитесь, Солодов.

Я послушался. Два скобы из серебра, закреплённые на шарнирах, оказались справа и слева от моей головы, ещё одна — сверху. Кормильцев поочерёдно сдвинул их. Они зафиксировали мой череп, словно тиски. И сразу же к ним метнулись лучи от лун, прошивая стены и потолок.

— Уютное креслице, — буркнул я. — Почти как у Вещуна.

— Ну, я же предупреждал — нюансы имеются. Справедливости ради — воздействие будет кратковременным. Мы не пытаемся привязывать луну к разуму, как это делают вивисекторы, подобные Вещуну. Я лишь на пару минут блокирую вашу волю, чтобы получить честные ответы.

Он прикоснулся к верхней скобе. Мне в голову как будто скользнули ледяные тонкие щупальца — и я замер с полуоткрытым ртом. Ответная реплика, которую я готовил, буквально застряла в горле. Произнести что-либо без приказа или соврать казалось теперь кощунством запредельного уровня. Даже мысль об этом бросала в холодный пот, вызывала физиологическую брезгливость.

— Где вы родились, Солодов? Как ваше настоящее имя? Отвечайте по возможности коротко и конкретно.

— Не помню, луноликий. Простите. Нынешнюю фамилию я получил от моих здешних опекунов. Сословный статус — от них же.

— Почему вы считаете, что пришли из другого мира?

— На мне была одежда из неизвестных материалов. В карманах — загадочные предметы. Явно технические, но их назначение я не знаю.

— Кто подослал вас в Дом Клёна?

— Никто. Это был мой выбор.

— Вы собираетесь причинить какой-либо вред Кленовому Дому? Или конкретным людям, которые ему служат?

— Ни в коем случае.

— Почему вы обратились именно к нам?

Я хотел ему объяснить, что моё решение было чисто ситуативным, но вдруг запнулся. Сообразил — подобный ответ прозвучит вызывающе и цинично. А более подходящую формулировку я, как назло, подобрать не мог, отказывали мозги. От этих усилий мне стало дурно, я ощутил тошноту и головокружение. Сознание уплывало.

Кормильцев, наблюдавший за мной, поморщился от досады и отодвинул скобы от моей головы. Ледяные щупальца выскользнули из разума. Дурнота отступила, и понемногу стала возвращаться способность к критическому мышлению.

— Негусто, — констатировал он. — Вы слишком быстро начали отключаться, не прошло и минуты. Может, это из-за того, что у вас повышена восприимчивость к лунной тяге. Тоже, кстати, косвенный довод в пользу вашей инаковости…

— Ага, — сказал я с сарказмом, — очень обидно, что не смогли поболтать подольше. Интеллигентная получилась беседа.

— От имени Дома Клёна приношу вам официальные извинения за вторжение в разум. Поверьте, такие методы не доставляют мне удовольствия. Но ситуация действительно сложная. К тому же напоминаю — вы добровольно согласились на процедуру.

— Да, согласился. Ваше условие выполнено.

— Первое из двух.

— Боюсь даже представить второе.

— Оно — совершенно другого рода, — сказал Кормильцев. — Давайте его обсудим в более цивилизованной обстановке.

Мы выбрались из подвала и поднялись на лифте. Вновь вошли в кабинет, и глава семейства достал из шкафа серебряный графин с вытянутым горлышком. Налил из него в серебряную же чарку:

— Выпейте, Солодов. Укрепляющий взвар.

Жидкость была бесцветная, но в ней едва заметно мерцали желтоватые искры. Пряный запах щекотал ноздри. Я сделал глоток на пробу — мягкая сладость, лёгкий вяжущий привкус.

— До дна, не бойтесь. Быстрее восстановятся силы.

Я выпил всё — и действительно, напиток прибавил бодрости, хотя мышцы всё ещё ныли и чувствовалась усталость. Зверски хотелось есть.

— Я распоряжусь насчёт обеда, — сказал глава, словно прочитав мои мысли. — Но сначала проясню ключевой момент, ради которого всё затеяно. Итак, вы сетуете, что вам из-за возраста уже не занять высокого положения в одном из Домов, если вы пойдёте на службу. Да, это факт. Сейчас у меня, к примеру, четверо наследников-по-луне. Все они — выходцы из простых семей. Но они пришли к нам ещё детьми, росли под нашим крылом. Это традиция, помноженная на прагматизм. Наследник должен быть не просто лоялен, но и предан Дому всем сердцем. В вашем же случае об этом речь не идёт. И даже ваш впечатляющий дар — не повод ломать устои.

Я молча развёл руками — возразить было нечего. Кормильцев продолжил:

— Есть, однако, ещё один фактор. О нём не знает почти никто — даже в пределах нашего Дома. И это подталкивает меня к предельно нестандартному ходу, который прямо противоречит всему, о чём я только что говорил. Я хочу задать вам вопрос и прошу ответить немедленно.

Он посмотрел мне прямо в глаза:

— Неждан Солодов, вы готовы стать моим пятым наследником-по-луне?

— Простите? — Мне показалось, что я ослышался. — В каком смысле?

— В буквальном. Вам предлагается взять на себя права и