Сайберия. Книга 4: Пожиратель - Владимир Сергеевич Василенко
Мы продолжали молча слушать, и я лишь снова пожалел, что не захватил с собой спиртного. Но и прерывать Путилина было бы сейчас кощунством — он впал в то состояние, когда мыслями возвращаешься к событиям прошлого, которые обычно стараешься забыть. Взгляд, устремленный в одну точку, чуть затуманился, голос стал приглушённым и монотонным, будто Охотник читал с листа.
— Помню, то дело мне передал один следователь из уголовки. Такой… толковый мужик, честный. Из тех, что на службе по призванию. Он бился с тем случаем больше полугода, но ему постоянно палки в колёса ставили. Четырнадцать молодых девушек, убитых и обескровленных в одном районе, но при этом начальство упорно не хотело объединять эти случаи в серию, да и вообще пыталось замять каждый из случаев. Вплоть до того, что терялись улики, документы…
— Обескровленных? — уточнил я.
— Да. Характерные раны на шее, от клыков. Вообще, настоящих вампиров — тех, что реально пьют кровь своих жертв — среди нефилимов изначально немного. Дар Зверя почти всегда включает в себя Аспект, позволяющий поглощать жизненную энергию и эдру, но для этого совсем не обязательно делать это… в таком стиле. Поглощение крови — это скорее ритуал, чем реальная необходимость. Верно?
Путилин взглянул на Демьяна, и тот тяжело вздохнул.
— Верно, — подтвердил он. — Просто так… проще. Особенно для новичков. Но я всегда бил по шапке тех, кто приучал молодняк к такому. Начнёшь сосать кровь — и никогда не раскроешь свой Дар по-настоящему. И к тому же… не по-людски это.
— Что ж, в нынешней Стае порядки совсем другие, — криво усмехнулся Путилин. — Я бы сказал, противоположные. Этот подход, наоборот, пропагандируется, и даже обставляется с этаким романтическим флёром. Но главное даже не в этом… Когда мы начали раскручивать то дело, то выяснилось, что жертв куда больше. И чем дальше мы продвигались, тем больше препонов нам ставилось с самых неожиданных сторон.
Поначалу я решил, что действует вампир из какой-то высокопоставленной семьи со связями в полиции, либо сам каким-то образом пробравшийся высоко по служебной лестнице. Потому что взятками такие дела не замнёшь — там далеко не разовые случаи. Но чем дальше мы распутывали это дело, тем становилось страшнее. Я, конечно, к тому времени знал о Стае, знал, что она прикрывает своих. Но даже не предполагал, насколько глубоко она запустила щупальца в высший свет Петербурга. И самое главное — не понимал, чем упыри вообще могут взять по-настоящему высокопоставленных чиновников. Там же сплошь нефы. Чем Стая может их взять? Подкупить? Запугать? Это же смешно.
Но в итоге нам удалось-таки размотать одну из ниточек. На это ушло почти два года, я возвращался к этому, казалось бы, безнадёжному делу снова и снова, каждый раз, когда образовывался перерыв между другими случаями. Но того ублюдка я всё-таки выследил. Подвела его именно приверженность к юным девушкам. Да ему ещё и не любых подавай. Чаще всего упыри орудуют где-нибудь на Лиговке, нападая на проституток или бездомных. Таких и искать никто не будет. Но этот охотился на чистеньких и невинных. Сплошь девушки из приличных семей, некоторые даже из зажиточных. Гимназистки из Смольного, молодые монашки…
Путилин прервался, снова помотал головой.
— В общем, это долгая история. Главное — что тем упырём оказался сынок одного князя из клана самих Юсуповых. Пустоцвет, как таких называют. Сын нефа, но сам Дар не унаследовал или всё никак не мог пробудить. Но нашёл другой способ.
— И что же, папаша позволил обратить его в упыря? — спросил я. — Или сынок просто поставил его перед фактом?
— У меня нет доказательств, но… я думаю, первое. И этот случай не единичный.
Велесов впервые с начала разговора сбросил маску хмурой недоверчивости.
— Юсупов по доброй воле связался со Стаей? Прямо под боком у императора? Чего ради?
— Повторюсь, у меня нет доказательств. По крайней мере, тех, что можно было бы предъявить на трибунале. Впрочем, возможно, поэтому я всё ещё жив, пусть и сослан в самую дальнюю губернию. Ну а насчёт «чего ради»… Полагаю, дело обстоит так. Не секрет, что нефилимские династии вырождаются. Особенно это касается как раз столицы. Первородные нефы, основатели родов, постепенно уходят на покой. А их немногочисленные потомки уже во втором-третьем поколении наследуют Дары пожиже, чем у отцов и дедов, а то и вовсе рождаются пустоцветами. При этом очень немногие спешат повторять подвиги предков и отправляться в Сайберию, чтобы сражаться с чудовищами. Ведь мало победить какую-нибудь таёжную тварь — надо ещё и выжить после того, как поглотишь сердце. А статистика по этому поводу печальна. Мало кто готов рисковать. Да и сами нефы над своим чадами трясутся, как Кощей над златом.
— Но есть и другой путь, — понимающе кивнул я. — Обратить своего наследника в вампира.
— Именно. Дар Зверя, даже не первородный, а переданный другим вампиром, уже наделяет человека долголетием, иммунитетом к большинству болезней, силой и энергией. А большего и не надо. Всё остальное — власть, деньги, влияние — у них уже есть. А Сумароков… Он недавно по протекции Юсуповых и некоторых других старых родов получил графский титул. И вот тут не знаю. Либо и сам Романов в курсе ситуации и таким образом делает шаг по легализации Стаи, либо кое-кто осмелел настолько, что водит его за нос. Но я одно скажу…
В голосе его снова прорезались дрожащие стальные нотки — он явно принимал близко к сердцу то, о чём говорил.
— Когда мы накрыли того щенка Юсуповых на тайной сходке, устроенной им и его дружками в загородном особняке… Это было похоже на греческую оргию, совмещенную с кровавыми дикарскими жертвоприношениями. Никогда не забуду ту девчушку, распятую на столе… Они пьют кровь не потому, что так проще научиться поглощать силу. А потому, что им это нравится, чёрт побери! Нравится чувствовать себя высшими существами, для которых люди — лишь корм.
Нынешние нефилимы, конечно, в целом те ещё зажравшиеся упыри. Петровское «Зерцало доблести» сейчас читается, как комедийный памфлет. Но, боюсь, со временем они могут выродиться в нечто гораздо более мерзкое. Я ведь не просто так рассказал про японских ёкаев. Я видел, как это бывает.
В кабинете повисла напряженная, тягостная тишина. Велесов помрачнел, стиснув зубы, кулачищи его сжались до побелевших костяшек, а магическим зрением я видел, что аура его тревожно пульсирует, будто он пытается сдержать рвущийся наружу Дар. Впрочем, так
