Инквизитор IV - Вячеслав Ипатов
Нэкомата пропустила один удар. Приняла на жесткий блок другой, отбросивший ее к напряжено замершему Клементу. Я же в это время ничего не мог предпринять, вынужденный держать свое место в строю. Благо, моя помощь и не потребовалась.
— Что, не справляешься, кошатина? — прозвучал голос Гвинеда.
Сам же паладин пришёл не просто поболтать, а тут же бросился в битву. А заодно увлек за собой десятки показавшихся в зале солдат. И это переменило ситуацию радикально. Наш перевес стал неоспорим. А ещё у меня завершился скат.
— Экзорцизм, — с наслаждением произнёс я, наблюдая, как белая волна ударила по рядам нежити. Магия не оставила равнодушным ни одного из мертвецов. Даже старший над ними на миг замер, сраженный судорогой, чем немедленно воспользовался архангел. Ловким ударом тот отрубил руку противнику. А уже с такой раной житель Хельхейма оказался обречен. Как и все нечестивое войско. Спустя несколько минут последний неприятель затих на полу. Исчез и архангел, успевший вернуть к жизни неудачливого рыцаря. Ощущение страха, обреченности, также чуть утихло, словно исчерпав силы. Даже дышать стало чуть легче.
— Что-то ты не слишком торопился, — заметил я Гвинеду.
Мой упрек не слишком смутил паладина.
— Некоторые крысы пытались убежать на кораблях, насилу уговорил их остаться, — ответил тот. — Да и что ты ворчишь? Главное, что я успел вовремя.
Что же, с этим не поспоришь. Итог вышел на самом деле удачным.
— Скажи, а что там с фортом?
— Он в наших руках! Все, кто сопротивлялся, убиты. Но и пленных также оказалось много.
Пленные… Нужно подумать, что с ними делать. Хотя это подождет. Сейчас есть много других, куда более важных забот.
— А что гноллы?
— Да то, что они оказались совершенно бесполезными. С нами остались лишь два с половиной калеки. Да и те за ворота не сунулись. Я бы на их месте под землю провалился, но ведь с них станется еще награду требовать в полном объеме. Одно слово — шакалы.
Еще один интересный момент, открывающий массу возможностей. Изначально мы договаривались на то, что отдадим нашим союзникам треть трофеев. Учитывая, что гноллы предоставляли войска, по боевой эффективности уступавшие нам раз шесть, если не больше, это были очень щедрые условия. Но, раз уж союзники проявили себя ещё хуже, чем ожидалось, мы имели полное право ввести санкции. Или стоит все же побыть добрым? И этот вопрос тоже стоит обдумать. А пока надо бы закончить начатое.
— Эй, Гвинед, у тебя не найдётся огоньку?
…
То же время, поселение «Дальняя застава»
Миргрыз стоял на стене, защищавшей поселение, и устало вздыхал. Ему было уже немало лет, многое он видел и пережил многих, а потому порядком утомился. Его раздражали тупые сородичи, до невозможности злил глупый и мелочный староста, а еще беспокоили тревожные предчувствия, с каждым следующим днем все более нараставшие.
Поселились они в сердце еще при известиях о приближении к родным землям врагов. Однако набрали силу тогда, когда с возвратившимися после битвы сородичами пришла весть — замок Энквуда пал, а сам инквизитор посоветовал гремлинам покинуть свой дом.
Предостережение их повелителя, бывшего повелителя, встретило волну возмущения. Только услышав предложение покинуть отчий дом, жители поселения разродились возмущенными криками, словами о гордости предков, собственной силе и непобедимости. Миргрыз этому не удивился, он частенько оказывался прав, и всегда, когда речь заходила о глупости окружающих. А то, что его сородичи в этом случае показали себя на редкость тупыми, мог подтвердить любой здравомыслящий гремлин. Ведь они даже не слушали своих братьев, вернувшихся после битвы. А ведь некоторые из них говорили здравые вещи о силе чужаков. Предостерегали об опасности. Но нет, все такие слова игнорировались.
Хотя любой у кого в голове имелось больше одной извилины понимал — если чужаки разбили инквизитора, они на порядок сильнее гремлинов. Пожелай того пришельцы, деревня окажется разнесена на клочки. Миргрыз, отбросив гордость, пытался это объяснить, говорил простыми понятными словами, чтобы даже до самых тупых дошло, но нашел понимание лишь у единиц. Большинство если и услышали, оказались успокоены словами тех, кто говорил, что нежити среди рядов нападавших было не так уж и много. Что в худшем случае их возьмет под крыло один из магов. Глупцы, как есть глупцы, даже не желавшие рассмотреть альтернативы. И что они могли сказать теперь, когда эта самая «немногочисленная нежить» подступилась к стенам Дальней заставы? Хотя о чем это Миргрыз? Разве идиоты могут признавать свои ошибки? О нет, они наоборот настаивают на них как на непререкаемой истине, еще более надрывая горло. Именно так и поступали гремлины, беснуясь на стенах, подбадривая самих себя или крича на нежить, будто бы та способна испугаться.
К счастью для жителей Дальней заставы, в ней находился тот единственный гремлин, что всегда занимался делом. И еще в те дни, когда его тупоголовые сородичи радовались исчезновению налогов в казну лорда, Миргрыз готовил план спасения. В чем ему помогали те немногие гремлины, чей разум превосходил улитку. Полтора десятка из двух сотен. Совсем немного, но на лучшее соотношение не стоило и рассчитывать. И начать действовать они должны уже очень скоро. А пока оставалось только ждать и наблюдать за развитием событий.
Переведя взгляд на врагов, Миргрыз в очередной раз преисполнился ненависти. Вид неприятелей всякий раз будил в нем такую злость, какую не могла бы создать и сотня Кринстуков, вздумай их староста вдруг размножиться. А все из-за тех, кто находился в рядах духов. Среди них алхимик мог увидеть расплывчатые, но все еще различимые тени людей в хорошо знакомой броне. Мечники, лучники, охотники на ведьм и рыцари. Воины, когда-то стоявшие на защите этой земли.
Миргрыз не слишком жаловал людей, но вид павших и поднятых нечестивой магией, вызывал в нем сочувствие, страх за сородичей, которым грозила такая же участь, а также неутолимую ненависть к некроманту, что все это породил. Благо тот, кто являлся олицетворением этой мерзости, совершенно не скрывался.
Предводитель мертвых был облачен в драный плащ, плохо скрывающий худобу, и выглядел словно бродяга из подворотни. Правда недооценивать этого типа явно не стоило. Он явно обладал силой. А даже если и являлся жалким слабаком, то мог компенсировать это своей нечестивой сворой. Которая была крайне многочисленна. Помимо трех десятков поднятых защитников замка, имелись также сонмы призраков, духов, баньши и прочей дряни. Все в гораздо большем числе, чем рассчитывали гремлины. Где только этот ублюдок столько взял?
— Не бойтесь, какие-то мертвецы не смогут нас одолеть! — между тем воскликнул Грумдан, предводитель воинства гремлинов.
Баран, как есть баран. Орал сейчас бессмысленные фразы, вместо того, чтобы ранее приготовиться к обороне. Хотя, даже тщательная подготовка мало что могла изменить. Поселение могло выставить четыре десятка големов, десяток аркебузиров и несколько роботов. Настоящая насмешка в сравнении с силами их противников. И это если не вспоминать, что призраки обладали абсолютным иммунитетом к физическому урону. Лучшим средством против них являлась магия, которой в распоряжении гремлинов почти не имелось. Поселение не могло заручиться ни могуществом магов, ни безудержной яростью инквизиторов. А раз всего этого не существовало, какого демона этот придурок разорялся на стене? Воистину, Миргрызу стоило больших усилий не задать этот вопрос вслух.
Между тем мертвецы закончили свое построение, и вперед вышел некромант. Который грозно и величественно, ну так ему явно казалось, воскликнул.
— Сдавайтесь или будете уничтожены!
«Еще один безмозглый любитель надрывать горло» — понял Миргрыз.
Будто гремлины могли поверить повелителю мертвых? Разумеется, тому в ответ немедленно понеслись оскорбления. Некромант же, вместо того, чтобы развернуться и заняться делом, решил пререкаться с жителями Дальней заставы. Еще целых две минуты обе стороны нарывали горло, все более
