Призрак неведомой войны: Призрак неведомой войны. Осознание. Решение - Михаил Александрович Михеев
Жест был абсолютно непонятным и неклассифицируемым, оружия у человека не было. Тем не менее направлено движение было в сторону киборга. «Не понимаешь – бойся», так говорил когда-то инструктор со странной фамилией Илияшевский, первый учитель Артура. Подобных изречений у отставного прапорщика было заготовлено много, но все они, как выяснилось позже, несли в себе бесценные крупицы информации, которая, было дело, спасла как-то Артуру жизнь и не раз помогала сохранить здоровье. Именно поэтому Артур не стал терять время на дополнительный анализ ситуации, а прыжком попытался уйти как можно дальше в сторону. Увы, до конца обеспечить процедуру не удалось – где-то на середине прыжка Артур ощутил удар, похожий на воздействие силового поля. Удар был такой силы, что отшвырнул киборга на некстати подвернувшуюся стену, и функционирование организма было приостановлено.
Сказать, что Карина испугалась – значит, ничего не сказать. Все, от чего бежала, к тому и пришла, только теперь победители будут еще вдобавок злы – все же киборг успел перебить кучу народу. А главное, Карина это понимала и не собиралась врать самой себе, виновата во всем этом только она сама. Ну кто мешал предупредить Артура заранее? Может быть, знай он, кто будут его противники, то и вел бы себя совсем иначе.
У нее оставался еще шанс, что удастся спрятаться, но Карина просто не успела этого толком сделать. Трое из тех, кто сопровождал мага, бегом кинулись вниз, явно заметив ее, – во всяком случае, пальцем в сторону кухни он тыкал недвусмысленно. И вот тогда пришла паника. Карина заметалась по кухне, а потом не нашла ничего лучше, чем спрятаться под печкой, в которой обычно пекли хлеб.
То, что это было ошибкой, она поняла практически сразу. Если конкретно, в тот самый момент, когда ее нашли – под печку те, кто осматривал кухню, полезли едва ли не в первую очередь. Карина пискнуть не успела, как сильная рука ухватила ее за шиворот и рывком выдернула наружу.
Свет, неожиданно яркий после темноты, царившей под печью, ударил по глазам так, что вышиб слезы, и все же она узнала того, кто ее держал. Узнала – и настолько удивилась, что даже забыла о своем незавидном положении.
– Аври, это ты?
– Не Аври, а Авраам, – строго поправил ее тот и привычным, с детства знакомым движением отбросил со лба прядь темных волос. – Ты прекрасно знаешь, как бесит меня эта собачья кличка.
– Что ты здесь делаешь? Ты… Ты с ними?
– А чего ты еще ожидала? – голос оруженосца ее брата звучал спокойно и чем-то напоминал ей голос киборга. Разве что тот был просто равнодушным, а в этом звучали нотки легкого превосходства. – Я что, рожден для того, чтобы всю жизнь таскать копье за твоим братом без малейшего шанса стать рыцарем? А ведь я сильнее его и лучше владею оружием. У меня дар к магии, но учителя были только для тебя. А теперь мне дают все! То, чего я заслуживаю по праву крови, понятно?
Вот так-то. Если вначале он говорил практически бесстрастно, то в конце речи почти кричал. И непонятно было, хочет он донести сказанное до нее или убеждает самого себя в том, что поступил единственно правильно. Бывший оруженосец, товарищ по детским играм… Неудивительно, что он так легко ее нашел… И незаконнорожденный сын ее отца и служанки.
– Что, нашел?
К Аврааму подошли двое менее удачливых сыщиков. Покивали, пощелкали языками чуть завистливо, не очень искренне поздравили с наградой, которую тот, несомненно, теперь получит, и направились к выходу. Авраам, таща за собой Карину, неспешно зашагал следом. Девушка попыталась было сопротивляться, но куда там – Авраам был на голову выше ее, намного шире в плечах и в разы сильнее. Не зря же брат когда-то выбрал в оруженосцы именно его, хотя кандидатов хватало, в том числе и бастардов – отец в молодости благонравием и скромностью не отличался. Кстати, спиной к товарищам Авраам старался не поворачиваться, от внимательного глаза Карины это не укрылось.
Снаружи практически ничего не изменилось. Все так же валялись убитые, почти целые и кусками, так же пахло кровью и дерьмом… Запах войны, как говорил отец Карины. Разве что спустились, наконец, со стены участники действа, и сейчас она смогла рассмотреть мага повнимательнее. Красивый мужчина, высокий, темноволосый и темноглазый, с гордым профилем. Впечатление портили только запущенная небритость, еще не успевшая превратиться в бороду, но давно вышедшая за рамки приличий, и могучий запах перегара. Вот почему он с трудом держался на ногах! Причем хмель все еще не выветрился из буйной головы, и, хотя глаза смотрели внимательно и остро, движения оставались разболтанными.
Парнишка, на плечо которого опирался маг, был типичным учеником из породы отличников. Чуть рассеянный взгляд, грубоватая одежда, все это при невысоком росте и субтильном сложении. На голове – вихры соломенного цвета волос. Единственно, цвет глаз Карина определить не смогла. Вроде бы и не прятал он их, но в то же время и поймать взгляд у девушки не получилось. Впрочем, она и не старалась.
И наконец, последний субъект, заслуживающий внимания. Младший сын герцога Адамса, Пауль. Карина встречалась с ним несколько раз, когда с отцом бывала при дворе. Там, когда этикет требовал вести себя в рамках приличий, он произвел на нее хорошее впечатление – неглупый, без лишнего гонора, хорошо образован, да и собой недурен. Увы, дальше пары разговоров дело не пошло – все же их семьи враждовали не первое поколение, и вендетту еще никто не отменял. Так что, в отличие от предателя Авраама и непонятно каким боком примазавшихся к делу магов, услуги которых во все времена стоили недешево, он был враг. Просто враг, не более, но и не менее. Однако, что интересно, именно он был единственным, кто смотрел на Карину без враждебности, скорее, с любопытством. Остальные, даже простые солдаты, судя по всему, предпочли бы убить ее на месте, и этих ушлепков можно было понять – уж слишком много их товарищей остались под стенами замка во время бесплодных штурмов, а сегодня над сокращением их численности еще и Артур потрудился.
Артур. Девушка помимо воли почувствовала, как глаза увлажнились. Этот безразлично-несносный тип все же оказался практически единственным, кто встал между нею и опасностью, не обращая внимания на
