Система Возвышения 6: Системный Король - Максим Мамаев
— Безусловно, лэри, — слегка склонил я голову. — Для меня будет честью посетить ваш дом.
— Тогда встретимся в восемь, о Лойол, — кокетливо улыбнулась она.
Встретимся, встретимся, — подумал я, получив аккуратное телепатическое послание, в котором был указан её адрес. И судя по твоей улыбки, после приема мы с тобой славно покувыркаемся, миролюбивая ты наша. Ну а пока...
— Есть что-нибудь покрепче? — обратился я к даухасси барменше.
Ведь как раз в этот момент я ощутил, как моё Воплощение вместе с суэрде напали на одну из крупнейших приграничных эльфийских крепостей. Ну-ка, посмотрим, как там мои ребята справляются с обороной чебурашек...
* * *
Перед столичным дворцом правосудия собралась огромная толпа. Хуннусы выкрикивали лозунги, скандировали «нет войнофилам» и «долой произвол красноглазых», над головами толпы реяли десятки и сотни транспарантов, созданных магией — ведь все, кто сейчас стоял на площади, были волшебниками. Собственно, в этом плане хуннусы весьма отличались от того, кем они были до прихода Системы. Если раньше от подобной толпы власти города не чувствовали бы себя ни жарко, ни холодно — отряды ОМОНА легко справлялись с неорганизованными жителями — то сейчас, когда каждый горожанин являлся волшебником, народ стал грозной силой, с которой необходимо было считаться.
— И что нам с ними делать? — поинтересовался Гунь Ли, полковник милиции Сокрытого Королевства.
— Ничего, — зло ответил его коллега, генерал Васильев, глава столичного гарнизона. — Солдат я вывести на улицы не могу, а твоих ментов на их подавление не хватит.
— А почему, собственно, не можете? — поинтересовался мэр города, Колосков.
— Потому что больше половины солдат согласны с мнением этой толпы, — кивнул он в сторону города. — Ты же знаешь, что сейчас в столицу назначают в основном по блату. Лучшие бойцы нужны на границах Альянса, так что в спокойные места идут детишки местных жителей. Вот и орут, как стая петухов — мы за мир, мы за цивилизационный подход... Тьфу, мерзость, — сплюнул генерал. — Уж сколько прошусь перевести меня на фронтир или на любую границу, хоть с понижением в звании и должности, а не дают. Мол, Арсений Петрович, нам нужны надёжные кадры в столице... А толку с надежного кадра, если четыре пятых его подчинённых — вот такие слюнтяи?
— Но одна ты пятая нормальные бойцы, — возразил мэр. — Почему бы их не вывести на улицы?
— Потому, что они сейчас присматривают, что бы остальной сброд не попер сюда, — скривился генерал. — Из столицы сделали отстойник, в который высылают самых бесполезных и ненадежных солдат. Нет, я понимаю — самое безопасное место в стране, где особо опытные воины и не нужны, но вот конкретно сегодня нас это подводит. Эх, вот многое мне не нравилось в досистемной эпохе, но вот тот факт, что пять-семь тысяч ОМОНовцев могли разогнать весь подобный сброд...
Разговор на высоком балконе здания мэрии города прервался сам собой — на краю огромной центральной площади показалась процессия под знамёнами самого Мясника и Великого Дома Авидайла. На десяток секунд народ испуганно притих. Всё же самого короля народ может и не слишком любил (его любило старшее поколение, заставшее великую войну), но вот боялись и уважали весьма изрядно. Рус был известен как человек, который вполне может ударить высшей магией по слишком громко выступающей против него толпе — а учитывая его силу, тот факт, что вся эта толпа состояла бы из магов сией толпе ничем не помог бы. Времена, когда король активно правил, не уйдя в свой затвор, обладали одним большим плюсом — сам факт появления Мясника на публике быстро заставлял сворачиваться любое выступление общества. Дурная слава имела и свои плюсы.
Так что сейчас, увидев знамя самого Мясника, выглядевшее как три языка пламени, народ попритих. Не все сразу — первыми умолкли те, кто постарше, молодежь же разразилась криками негодования. Но им быстро, в течение пяти-семи секунд, втолковали, что сейчас не время выеживаться. Народ начал расступаться, пропуская шествие, и первым, кого все увидели, был Би Рён. Дальше, за ним, следовал один из лидеров Дома Авидайла, или, как их все звали, красноглазых — Инсомния. А уж за ним шла сама Анна, обвиняемая в трёх убийствах в особо жестокой форме. И уже за всеми этими людьми — колонна магов Великого Дома, состоящая из сотни Лордов и тысячи Полководцев.
Сила, грозная сила, способная, в случае необходимости, дать бой всему столичному гарнизону вкупе с толпой, шествовала за обвиняемой. И народ, поначалу, при виде знамён Руса притихший, вновь разразился криками.
— Казнить огненную маньячку! — орали люди.
— Смерть разжигателям войны!
— Распустить Дом Авидайла! Долой выродков Мясника! — ревела толпа.
А вот это уже попахивало сильно жаренным. Когда народ начал усиленном скандировать последнюю фразу, Инсомния и остальные красноглазые замерли.
— Кто?! — взревел Инсомния. — Чья вонючая пасть исторгла из себя эти слова первыми?
В ответ начали раздаваться разномастные крики. Пять секунд Системный Князь слушал, а затем... Толпу протестующих накрыло огненным штормом — и если бы не своевременное вмешательство Би Рёна, который был куда могущественнее Инсомнии, воздвигнувшего защитный барьер, кровь тысяч мирных жителей тут бы и пролилась.
— Прекратить! — зарычал один из ближайших соратников Руса. — Что ты творишь, падаль?!
— Что я творю?! Эта мразь, что наслаждается жизнью благодаря тому, что наши братья гибнут на заданиях, благодаря жертвам таких, как ты и я, благодаря могуществу нашего Короля, что не щадя себя сражался за эту либерально настроенную падаль, что сейчас орёт...
— Прекрати, — рыкнул Би Рён. — Мы идём в здание суда — и не стоит отвлекаться на посторонние шумы. А уж нападать на гражданских... Они могут быть правы, не правы — неважно! Их мнение на решение суда не повлияет. Ты должен был знать, Инсомния, на что идёшь, вызываясь возглавить эту процессию. А теперь ты удивлён реакцией людей на убийцу из числа ваших людей? Предупрежу один раз — ещё одна такая выходка в сторону мирных жителей, и ты сойдёшься со мной на Арене Жизни и Смерти.
— Не боишься, что после этого наш король призовёт тебя на ту же Арену? — спокойно спросил Инсомния.
— Не боюсь. Я свой долг перед ним и нашими людьми всегда исполнял, — отрезал Би
