Конан и карусель богов - Ник Перумов
Сомнений быть не могло: перед Конаном лежал тот самый меч, которым незадачливый Гатадес едва-едва не отразил нападение демонов Сета. Но почему, если уж это оружие попало в руки к служителям Великого Змея, храм не окружен пятью кольцами стражи?..
Махнув рукой на осторожность, Конан быстро пересек зал и бегом взбежал по гладким ступеням пирамиды, и тут на клинке, словно почуявшем приближение человека, голубым огнем вспыхнула вязь таинственных рун. Их рисунок был совершенно незнаком далекому от какой бы то ни было письменности варвару, и он не мог понять, что они означают, – кроме того, что меч, похоже, и впрямь наделен какими-то особыми силами.
Конан просунул лезвие своего собственного меча в крепление цепи и с усилием навалился на свой импровизированный рычаг.
Глава 5
– Крыса в западне, крыса в западне! – грянул внезапно со всех сторон хор торжествующих злорадных голосов. – Закрывайте клетку, закрывайте!
Конан стремительно обернулся. В стенах зала широко распахнулось с десяток широких дверей, через которые внутрь вбегали многочисленные аколиты храма Сета. В развевающихся разноцветных мантиях темных тонов, с длинными копьями и луками в руках, они тотчас окружили пирамиду. На киммерийца были нацелены наконечники примерно полутора сотен стрел, уже наложенных на натянутые тетивы.
– Положи оружие, Конан из Киммерии, вор из Шадизара, – вышел вперед худой высокорослый человек с наголо обритым черепом и глубоко посаженными тусклыми глазами. Его плащ был черным – единственным черным плащом в зале. – Я не настолько глуп, чтобы, подобно Аманару, забавляться с выпущенным на свободу тигром – то есть, скажем, затевать с тобой рукопашную. Одно твое движение – и ты будешь весь утыкан стрелами, как дикобраз. Брось меч, подними руки над головой и иди сюда. Помни, что ни один из моих лучников не спустит с тебя глаз, так что не пытайся устроить тут что-нибудь в твоем духе.
– Что-то ты слишком многословен, пес, – проревел в ответ Конан, и не думая выпускать меч. – Хочешь убить – убивай! А я с места не сдвинусь.
По рядам окружавших киммерийца не то воинов, не то жрецов прошел волной возмущенный гул.
– Тихо! – бритоголовый вскинул руку, и все тотчас умолкли. – Что ж, тогда тебе придется на собственной шкуре убедиться в меткости моих стрелков. И как ни жалко портить такое великолепное тело, как у тебя, но… Мы, пожалуй, начнем с правой ноги.
Пока длилось все это обсуждение, мускулы северянина трещали от напряжения, безуспешно пытаясь выломать крепление цепи из каменной глыбы. Что-то подсказывало варвару, что только этот клинок еще может помочь ему вырваться отсюда; стрелков же киммериец не боялся. Он догадывался, вспомнив кое-какие из своих прежних приключений, что жрецам этого мрачного храма он может потребоваться только в одном-единственном качестве – жертвы их ненасытному Сету, поэтому они вряд ли станут стрелять так, чтобы убить его, будут пытаться ранить и потом пленить. Похоже, тут уже наслышаны о его приключениях в Кезанкийских горах и зря на рожон лезть не станут.
Главный жрец как раз закончил свою речь насчет правой ноги Конана, предвещая ей весьма плачевную участь, когда киммериец услыхал слабый хруст и почувствовал, как туго натянутая цепь ослабела. Лежавший на алтаре меч был свободен.
Киммериец замер, боясь, что враги раньше времени поймут, в чем дело. Его левая рука перехватила рукоять его собственного меча, правая сжала эфес принадлежавшего когда-то Гатадесу оружия. Сейчас, сейчас… Поймать мгновение, когда лучники уже начнут разжимать пальцы, – и тогда резко рвануться вниз, перекатиться через плечо, вскочить, два прыжка – и он окажется подле этого типа с голым черепом, а там уж посмотрим!
– Эй, эй, он порвал цепь! – внезапно завопил кто-то, и Конан понял, что недооценил своих противников. Однако сделать он уже ничего не успел, не успел даже ни о чем подумать, потому что ступени пирамиды под его ногами внезапно разошлись, ступня Конана соскользнула со скользкой поверхности камня, и киммериец, нелепо взмахнув руками – мечей он так и не выпустил, – полетел вниз, в черную пустоту.
Он падал спиной вниз, и несколько мгновений еще видел над головой светлое пятно, однако оно быстро сужалось и почти тотчас исчезло совсем: камни сошлись, закрывая вход в подземелье.
Киммериец не успел подумать о смерти, не успел даже испугаться – лгут те, кто говорит, будто бы он не испытывал страха, просто он умел бороться с ним лучше других, – как тело его врезалось в песчаный склон. Это спасло ему жизнь, смягчив удар; скатившись по откосу вниз, он ощутил под ногами холодный и жесткий камень…
«Кром! Хорошенькое дело! Что-то мне здесь нравится не больше, чем в подземельях замка Аманара», – подумал киммериец, поднимаясь на ноги и лишний раз благодаря своего сурового покровителя за помощь. Очевидно, его сын доставлял старому и жестокому Богу Киммерии некоторое удовольствие своими делами, а потому суровый Кром все еще не оставлял его своим заступничеством.
Он встал на ноги и постарался избавиться от набившегося в волосы, ноздри и уши песка. Кругом царил абсолютно непроницаемый мрак и стояла полная, мертвая тишина.
Киммериец нащупал руками мягкий край песчаного склона, сел, стараясь поскорее успокоиться и как следует все обдумать. Положение его было не из приятных. Один, без еды, воды и огня, в неведомом подземелье – и как это его успели так быстро вырыть? Северянин не слышал эха своих шагов, хотя пару раз на пробу топнул довольно громко. Отсюда следовало, что подземная полость весьма велика… и, быть может, сотворена природными силами, а вовсе не волей людей или демонов?
Просидев несколько минут неподвижно, Конан поднялся. Ему ничего не оставалось делать, как попытаться обойти пещеру по кругу, все время касаясь одной рукою стены. Варвар обладал от рождения острым чувством направления; он надеялся, что оно поможет ему не сбиться, однако для верности он на ощупь отыскал довольно крупный валун, который и подкатил к самому краю песчаного склона. Если он совершит полный круг, по крайней мере не придется без толку тратить силы.
Вообще говоря, оставался и еще один вариант – остаться на месте и попросту ждать, пока его не найдут жрецы. Он на свободе, хорошо вооружен – можно было попытать счастья; однако, хотя такой вариант и более отвечал воинственной натуре киммерийца, разум подсказывал,
